Принцесса и принц - Анитта Нетт

— Вот дядя Карл теперь и завидует тебе.

— Не спеши осуждать их, Лотар. Ты даже не представляешь, какой подарок послала тебе судьба: девушка, которую ты любишь, и по происхождению оказалась под стать тебе.

— Я бы женился на Кристине, какого бы происхождения она ни была.

— Правда? — Теодор пытливо взглянул на племянника своими светлыми проницательными глазами.

Лотар не выдержал его взгляда и потупился.

Торжества по случаю помолвки наследного принца фон Арнемлинга прошли без ожидаемой пышности. Официальной причиной отступления от обычаев и традиций стала якобы тяжелая болезнь Карла фон Арнемлинга.

Никто не предполагал, что княгине Катарине по-прежнему не нравилась невеста Лотара. Кристина де Ториак, с одной стороны, казалась ей слишком простоватой, а с другой — недостаточно покорной. К тому же еще этот ужасный снимок из Милана!

Княгиня не могла не видеть, что Лотар и Кристина влюблены друг в друга. Разумеется, на людях они держались в рамках приличий. Но взгляды, которыми они обменивались, но интонации… Чтобы все отвечало строгим представлениям княгини о пристойности, Лотар в дни, оставшиеся до помолвки, жил в замке, Кристина же оставалась в кавалерском доме, общество невесте составили родители, приехавшие на помолвку.

Теодор снова уехал. Ему даже не вручили официального приглашения на торжества. Правда, Карл, хоть и не вникал во все детали предстоящего празднества, все же не забыл пригласить брата персонально.

Маркизу де Ровуа ждали в Милане неотложные дела, так что, к огромному огорчению Кристины, крестная не могла присутствовать на празднике.

— Какой приятный человек граф Неринг, — сказала виконтесса де Ториак дочери незадолго до помолвки. — Были бы они здесь все такие! А то князя я прямо-таки боюсь. А княгиня хоть и любезна со мной, но я вижу, в глубине души меня презирает.

— Мы для нее слишком просты, мама, — согласилась Кристина. — Я и сама часто замечаю это. Прошу тебя, старайся в ее присутствии не заводить разговоров о домашнем хозяйстве или о дороговизне. Она даже не поймет, о чем речь.

Как ни странно, но по мере приближения торжественного дня в Кристине нарастало чувство тревоги. Как невеста она была главным действующим лицом предстоящего спектакля, и ей зачастую уделялось больше внимания, чем хозяйке замка. Старая дама, отодвинутая на второй план, внешне ничем не выражала недовольства и принимала все как должное. Внутри же у княгини все кипело, и с каждым днем крепла ее неприязнь к Кристине.

— Не понимаю, почему Ада не может приехать на твою помолвку, — недоумевала виконтесса де Ториак. — Пусть даже она не вполне здорова и ей хорошо в имении друзей в Англии. Но ведь в конце концов, она единственная твоя родственница, если не считать нас с отцом.

— Мама, она была влюблена в Лотара. Я даже не верю в ее недомогание. Это всего лишь предлог. На самом деле Ада просто не хочет пожелать нам счастья.

Кристина втайне радовалась, что Ада не приедет. Ей казалось недопустимым, чтобы сестра пользовалась гостеприимством человека, которого чуть не лишила жизни, пусть даже по неосторожности.

Вопрос нарядов был для матери и дочери де Ториак почти неразрешимой проблемой. Обе прекрасно понимали, что обязаны появиться на торжестве по случаю помолвки в самых элегантных платьях — их будут не только придирчиво разглядывать, но и фотографировать для газет. Но семья де Ториак была весьма стеснена в средствах, а отец Кристины категорически отказался принять финансовую помощь от будущего зятя.

— Спасибо, у меня есть кое-какие сбережения, — довольно холодно ответил потомок гордых де Ториаков.

Но обе женщины знали, что на эти сбережения много не купишь. Кончилось тем, что мать приобрела себе темно-синее платье из джерси, на которое ушло больше денег, чем она тратила на свой гардероб за год. Очень кстати пришлась накидка из серебристой норки, присланная Адой из Англии в качестве «заблаговременного подарка ко дню рождения». Вечернее платье Кристины, сшитое в одном из итальянских домов моды, тоже было подарено.

«Мне так хочется, чтобы все тобой любовались, — написала маркиза де Ровуа крестнице. — Поскольку я знаю, как тебе приходится экономить, прими этот наряд и рубиновое ожерелье в качестве подарка ко дню твоей помолвки».

— Кристина, ты не только самая умная, самая добрая и самая милая девушка из всех, кого я встречал, — восхищенно сказал Лотар в день торжества, — ты еще и самая красивая.

— Лишь бы тебе нравилась, — прильнула к нему Кристина, сияя от счастья. В один миг все проблемы и трудности отступили на задний план и утратили всякое значение. Главное, что они с Лотаром любят друг друга.

Они ехали через парк к замку в карете, запряженной шестеркой лошадей. Перед главными воротами их встретили фанфарами музыканты, одетые в униформу.

Красивую пару обступили любопытные и репортеры, официально приглашенные гости ждали в замке. Молодых завалили цветами, которых было так много, что двое слуг едва справлялись, унося их в зал.

Какая-то маленькая девочка обратилась к молодым со стихами, но сбилась и горько заплакала:

— Я забыла! Ты накажешь меня, тетенька?

Не заботясь о том, что может испачкать бесценное платье, Кристина наклонилась и взяла девочку на руки. Фотография этого трогательного эпизода впоследствии обошла все газеты.

Но в одной, «Вестнике Арнемлинга», рядом с репортажем с помолвки поместили другой снимок: Кристина в кружевных трусиках и мокрой блузке, облепившей тело, в окружении нескольких мужчин, одетых в вечерние костюмы.

2

«Знал ли наследный принц фон Арнемлинг о прошлом своей красавицы невесты?» — кричал заголовок этой обычно сдержанной и по-обывательски скромной газеты.

Вся первая страница была посвящена внутренним отношениям семьи де Ториак. В известной мере описание было довольно правдивым. В числе предков не преминули упомянуть и легендарного короля Франции. Из статьи можно было заключить, что невеста провела юность в Раушенбахе в замке своего отца. Никакого намека на то, что замок принадлежал не семье Кристины, а княгине фон Раушенбах, что в этом замке давно располагался муниципальный архив, а отцу невесты как заведующему этим архивом всего лишь предоставлялась в нем квартира для жилья.

То, что должно было привлечь всеобщее внимание, — так сказать, гвоздь статьи — располагалось только на второй странице. Якобы Кристина, пресытившись скукой «сельского уединения», уехала в Милан и окунулась там в разгульную жизнь. Автор статьи ограничивался лишь осторожными намеками, но и этого было довольно — снимок говорил сам за себя.