Невеста Инквизитора, или Ведьма на отборе - к беде! (СИ) - Римшайте Кристина Антановна "Криси 24"

— У вас есть какие-то возражения насчет договора? — поинтересовался он довольно равнодушно, не выглядя заинтересованным. Скорее, спрашивает из вежливости, но и это уже радует. Дает надежду на то, что с графом вполне можно сотрудничать. — Я составлял его второпях, может, что-то не предусмотрел, или что-то вас смущает, не устраивает…

Второпях? Серьезно? Мне бы для составления такого договора понадобилась бы неделя, а он второпях…

— Нет. Меня все устраивает: вы очень подробно расписали каждый пункт. И я не против, если вы будете контролировать мой каждый шаг на отборе. Наоборот, так больше гарантий, что я не наделаю ошибок.

Граф едва уловимо поморщился.

— Меня больше волнует другое, — пояснил он. — Сможете ли вы, Кара, натурально демонстрировать некую симпатию ко мне, как к мужчине? Понимаете, наши «чувства» не должны вызвать сомнений. Не хочу рисковать.

Я улыбнулась.

— Это будет непросто, — произнесла, не упустив такой шанс немного поддет графа. — Но вы достаточно меня замотивировали. Приложу все усилия.

— Буду надеяться, — сдержанно кивнул он, без тени эмоций на отрешенном лице, но мне показалось, что «шпилька» достигла цели. На секунду, но граф был уязвлен моими словами.

Глава третья

В темнице, и правда, холодно. Кожа моментально покрылась мурашками, а лодыжки, казалось, сковало льдом. Граф украдкой на меня поглядывал, как бы спрашивая: «Вы все еще уверены в своем желании увидеться с сестрой?»

Уверена.

Я ожидала лицезреть более плачевное состояние камер и заключенных в них, но с удивлением отметила, что в камере есть все удобства, а люди не выглядят даже озлобленными, худыми и истощенными. Да, немного потрепаны, одежда не первой свежести, спутанные сальные волосы, но все же…

На меня смотрели пустыми блеклыми глазами, не испытывая никакого любопытства. Никто не кричал, схватившись за прутья решетки, не требовал немедленно выпустить. Похоже, в задачи инквизиции не входит истязание осужденных и издевательства над ними.

По длинным мрачным коридорам темницы бродили стражники, но их лица почему-то скрывали черные кожаные маски. Сама атмосфера этого места тяжелая. Воздух затхлый, влажный, пахнет сыростью и плесенью…

— Разговаривать будете через решетку, — произнес граф, останавливаясь.

Я растерянно заозиралась, не сразу увидев сестру, лежащую на койке с матрасом из сена…

— Благодарю, — натянуто улыбнулась и шагнула к решетке. Граф не ушел. Остался стоять, не двигаясь и видимо, собираясь слушать все, что я хочу сказать. Или просто опасается, что я могу сболтнуть лишнего. Никогда не имела такой привычки…

— Ирида? — осторожно позвала, вглядываясь в полумрак. От тусклого света лампы резало глаза.

Сестра вздрогнула и приподнялась на локтях, настороженно глядя на меня.

— Кара? — недоверчиво спросила она и встала, направившись ко мне.

Побледнела. Осунулась. На шее знак Самеских ведьм… значит, правда. Дура.

Черная руна, нанесенная умелыми руками, сразу привлекала внимание. Уродовала кожу. Казалась мерзкой.

— Пришла или притащили? — бледные тонкие губы исказила усмешка. Взялась тонкими грязными пальцами за холодные прутья и прислонила к ним лицо.

Я инстинктивно отступила, запнувшись.

— Страшная? — оскалилась она, демонстрируя желтые зубы.

— Могло быть хуже, — ровно отозвалась я, а сестра истерично рассмеялась.

— Явилась посочувствовать или жизни учить, как обычно?

— Поздно уже… учить. Драть тебя нужно было, — произнесла я, глядя в ярко-зеленые глаза сестры. Красивые, раскосые, притягательные. Раньше, я даже немного ей завидовала. Ириде досталась красота матери, ее цвет глаз, ее прямые светло-русые волосы. Я же точная копия отца. Курчавая, а глаза цвета янтаря. Когда сила пробудилась, еще ярче стали, налились краской. Прожилки карие появились.

— Тогда зачем? — хмыкнула она и рваным движением зачесала волосы назад.

Я обернулась на графа, поджимая губы, и выдохнула.

— Хочу попросить тебя кое о чем.

— Ты? — бровь Ириды насмешливо изогнулась. — О чем же?

Неуверенно перемялась с ноги на ногу, собираясь с мыслями.

— Пообещай, что если когда-нибудь… ты снова окажешься на свободе, то станешь жить по закону. По правилам. Честно.

— Смеешься? — язвительно фыркнула она, резко оттолкнувшись от решетки. — Окажусь на свободе? Очнись, Кара. Меня казнят!..

Вздрогнула, на секунду прикрывая глаза.

— Если не казнят… если вдруг так случится, — тихо произнесла я, ощущая, как в груди грохочет сердце.

— Что? — Ирида недоверчиво склонила голову набок. — Во что ты ввязалась? Решила спасти меня?

— Просто пообещай, — сдержанно повторила я, сжимая пальцы до побелевших костяшек. — Пожалей отца и позаботься о нем. Я прошу тебя выполнить мою просьбу. И… напиши отцу письмо, извинись перед ним.

Ирида горько усмехнулась, прикрывая покрасневшие глаза ладонью.

— Я не просила меня спасть, не просила заботиться обо мне…

Волнение уступило место злости. Гнев полыхнул в крови, требуя выхода. Шагнула к решетке, сунула руку сквозь прутья и резко ухватила сестры за грудки грязной туники, притянув к себе.

— Ты идиотка… — процедила ей в лицо. — Прекрати думать только о себе. Сколько я сил на тебя потратила, отец, мать… Я бы тебя придушила, но папа… он любит тебя гадину. Радуйся, — также резко отпустила и демонстративно вытерла руку.

Ирида смотрела расширенными испуганными глазами, пытаясь поправить одежду трясущимися пальцами.

— Если ты меня ненавидишь, зачем спасаешь? Пусть меня уже казнят…

Закатила глаза, желая хорошенько врезать нахалке, так, чтобы челюсть затрещала.

— Ты совсем не соображаешь, Ирида, — беря эмоции под контроль, произнесла я и покосилась на молчаливо-наблюдающего инквизитора. — Думаешь, после твоей казни я смогу жить как прежде? Слухи разнесутся мгновенно по всему Империону. От меня уйдут клиенты: никто не станет покупать духи у той, чья сестра состояла в культе Салемских ведьм. Я годами завоевывала доверие и уважение к себе, но все будет разрушено по щелчку, как только тебе вынесут приговор. Люди будут не просто бояться, они будут стыдиться что-то покупать у меня. Будут опасаться слухов и косых взглядом в их сторону. Так что считай, я спасаю себя.

Ирида закусила губу и отвернулась, а я знаю, что по ее щекам потекли слезы. Плечи дрогнули.

— Ири… — уже более мягко позвала я. — Я не виню тебя ни в чем, просто прошу, не делай больше ошибок. Пойми, и ведьмы могут многого добиться.

— Хорошо, — так и не повернувшись ко мне, вымолвила она. — А теперь уходи. Пожалуйста…

— Прощай… — произнесла я и развернулась, почти врезавшись в грудь графа, который незаметно ко мне приблизился.

— Вот, — произнес он, опуская мне на плечи свой сюртук, а сам остался в черном расшитом серебром колете. — Вы совсем замерзли. Идемте.

Благодарно кивнула и поспешила за ним. Мы вернулись в кабинет, и на этот раз я не стала отказываться от чая. Меня буквально колотило и потряхивало. Зубы отбивали дробь, но тут еще нервное напряжение сказывается. Откат после встречи с Иридой.

— Вы хорошо держались, Кара, — сдержанно похвалил граф, наливая в фарфоровую из сервиза чашку терпкий ароматный чай. — Признаться, вы рассудительней и дальновидней, чем я ожидал.

«Конечно, ведь все ведьмы глупые…» — хотелось съязвить, но не стала. Такая мелочность выставит меня не в лучшем свете. В конце концов, я имею дело с инквизитором, а у них никогда не было хорошего мнения на счет ведьм. Наоборот, Адриана Де Камелье можно назвать образцом вежливости и учтивости. Его вежливая забота даже немного напрягает.

— Все-таки… я хочу, чтобы в условия нашей сделки вписали отсутствие интима между нами. И прописать срок исправительных работ для Ириды, а не чтобы она трудилась на рудниках пожизненно. Десять лет, — произнесла смело, глядя графу в глаза, ожидая, что он или категорично откажет, или поднимет срок.