Планета для охоты - Константин Серафимов

Плечи Дайка набухли. Он неуловимо шагнул вперед. Не ощущая бешено колотящегося где-то в горле сердца, Алексей увидел, как медленно поднялись, все в тугих мускулах, руки Дайка, притянули Сандру, приподняли. Она тихонько вскрикнула, и Алексей качнулся вперед. Но в тот же миг упершиеся в могучую грудь Дайка руки девушки ослабли и опустились безвольно, странно расширенные золотые глаза остановились, губы приоткрылись. Не отпуская своим обволакивающим взглядом ее глаз, Дайк поцеловал ее. Веки Сандры опустились. Покорная гипнотической энергии, исходившей от Дайка, она прильнула к его груди. Нервная дрожь прошла по спине девушки, смуглые колени подогнулись, и она безвольно опустилась в расступившуюся траву. Тихий стон оглушил Алексея, и в следующий миг он рванулся прочь, не разбирая дороги, гигантскими скачками через кусты и ямы - прочь, от этого стона, от грохочущих обломков тысячи некогда воздвигнутых им розовых замков, рухнувших за горизонт вместе с последними лучами заходящего солнца этого проклятого дня.

И уже не видел, как от треска сухой ветки под его ногой пружинисто вскинулся Дайк.

- Ерунда, - пробормотал он, ощупывая налитыми глазами зеленую стену кустов. - Ерунда, собака, наверно...

Сандра в упор смотрела на него застывшими, какими-то остекленевшими зрачками. Рассыпанные по траве волосы, побелевшие губы, замершая грудь.

- Ну что ты, что ты... - зашептал Дайк, скользя шершавой ладонью по вдруг окаменевшему изгибу ее шеи. - Испугалась?

По горлу Сандры прошла судорога.

- Пусти, - хрипло сказала она. - Пусти, слышишь?

- Сандра! - Дайк тщетно попытался удержать ускользающую птицу на миг зародившейся меж ними близости. - Сандра!

- Нет! - изогнувшись, она высвободилась из его больших рук. - Нет. Не хочу. Зачем ты так, Дайк?

Сидя в траве, Дайк беспомощно смотрел, как она поднимается, машинально одергивая короткую юбочку. Словно отгоняя невидимую паутину, проводит ладонью по лицу.

- Сандра!

- Ты страшный человек, Дайк. Мне говорили, я знала... Нет. Только не так.

- А как? - эхом.

- Не знаю. Если так, то лучше никак.

- Я не могу без тебя! - Дайк уже стоял на ногах.

- Пойдем, - сказала Сандра, поднимая с земли свой "Нордговер". Поздно уже. Пойдем.

Алексей долго ничего не видел, ничего не слышал и вообще плохо соображал. Он остановился только у пригородной станции, где, на счастье, ждал припозднившихся пассажиров полупустой трансмобиль.

Алексей не был ни хлюпиком, ни трусом. Стреляться он не стал. Он пошел к Джо. Крепыш Джо встретил друга, молча оглядел с ног до головы его исхлестанную ветками, заляпанную не весть откуда взявшейся грязью фигуру, и ни о чем не спрашивая, первым делом поволок под душ.

Через час Алексей в припадке словесной ярости выложил другу все. Ему надо было выговориться, как-то стряхнуть случившееся со скрученной судорогой души. Джо выслушал молча, и когда Алексей затих, сказал:

- Алеха, душевные раны лучше лечить работой. Никто ни в чем не виноват. Просто кому-то в чем-то больше везет. А девушку не черни. Она тебе ничего не обещала, а значит, в своем праве. Это мое мнение.

Алексей молча сплюнул в стакан. Идти домой не хотелось, и он остался ночевать у Джо.

Листва шелестела над сквером ночную песню. Алексей бросил окурок в урну, поднялся. Окно Джо все также призывно светилось на шестом. Пойти?

...К утру он выздоровел настолько, что с удивлением обнаружил в себе какую-то незнакомую устойчивую силу. Сандра уже не заполняла его целиком. Чувство к ней сконцентрировалось в некоем уголке его естества, обнажилось и вместе с тем притупилось, будто подернулось серой дымкой.

- Ты же "хороший парень", - сказал он себе. - Ей с тобой легко. Тебе этого мало? Посмотри на себя в зеркало и стыдись. Стыдись и будь проще. Будь проще и не подавай виду.

...Он хотел пригласить Сандру в эту экспедицию на Дикси, и - такой неожиданный облом. И вот они поедут на Дикси, но поедут - порознь! Видно, не судьба. Что ж, значит, так тому и быть.

- Сделано! - вслух сказал Алексей любимое словечко Джо, и больше не раздумывая, отправился на шестой этаж. - Сделано.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Планетолет слабо тряхнуло. Алексей через плечо коротко глянул на растянувшихся в пассажирских креслах товарищей. Как хорошо и немного тревожно на душе! Они летят на Дикси.

Все-таки Джо молодец. Алексей всегда удивлялся и немного завидовал кипучей энергии друга. За тот короткий срок, что отводился на подготовку экспедиции Джо ухитрился сколотить отличный состав.

У аварийного ящика храпит Мишка. Микробиолог, он накануне вернулся с Гималаев. Но Джо с корнем выдрал его из заслуженного отпуска, благо, уговаривать Мишку никогда не приходилось.

Рядом с ним блаженно дремлет в стереонаушниках Христо. Христо меломан. Музыку он обожает, пожалуй, не меньше чем свою кристаллографию. Три года назад он и в Симург ухитрился захватить микрофонику и вечерами наполнял подземный лагерь далеко не подземными ритмами.

Слева, через проход, опять о чем-то спорят друзья-акванавты Рид и Гошка. Джо выцарапал их из какой-то крупной экспедиции на Селестру. В прошлый заезд ребятам не повезло - отлаженная на Земле аппаратура в пропасти вдруг объявила забастовку, и черные окна озер Симурга так и остались нетронутыми.

Из-за спины Джо улыбается каким-то своим мыслям Мария. Мария - их врач. Джо очень привередлив к составу и даже несколько консервативен в следовании неписанным экспедиционным заповедям, одна из которых гласила: женщинам - под землей не место. Но Мария - это Мария. Хрупкая, тоненькая, и не подумаешь, что в этой маленькой женщине скрывается такая сила. В пропасти Манрока, когда Алексей сорвался, рядом была только Мария. Универсальные медроботы Герберта появились в экспедиции позднее. Нынче-то Джо удалось выбить целых две штуки. А тогда Мария два часа волокла его, Алексея, жутко поломанного, в лагерь. И дотащила, и держала своим врачевальным искусством столько, сколько было надо. Это ей в первую очередь он обязан тем, что сегодня летит на Дикси. Ребята потом только руками разводили, а Мария по-прежнему спокойно улыбалась, будто ничего и не случилось, и ей это ровно ничего не стоило. Так-то...

А вон и новички. Водитель транспортера черноглазый черноволосый атлет Мартин и стрелок-радистка - темнокожая девушка с лицом и фигурой карибской богини и труднопроизносимым именем: Раэнгаоратила. Надо же!

С этими двумя Алексей познакомился только в процессе подготовки. Но раз Джо включил их в состав, значит ребята этого стоили.

Итого - девять человек.

- Интересно, - подумал Алексей. - Девять. Снова девять, как и три года назад. Может быть, это счастливое число?

Из всей девятки профессиональными глубинщиками были только они с Джо, но и остальные имели хороший опыт подземных работ. У каждого за плечами не одна экспедиция.

Десятое кресло пустовало. Впопыхах сборов вдруг выяснилось, что на место стрелка-роботехника нет кандидатуры. Нет и все! Джо заметался, но все подходящие парни либо разъехались, либо были заняты в других партиях, либо не могли по другим причинам. Вот тогда-то Алексей, внутренне собравшись, осторожно намекнул Джо о Сандре. Джо сначала настороженно уставился на него, но промолчал и тут же запросил информацию. Данные компьютера Института Роботехники оказались вполне удовлетворительными. Профессиональная подготовка соответствует, отличный стрелок, физические и психологические противопоказания отсутствуют. Вот только спелеоопыта нет, но роботехнику совсем не обязательно работать внизу. Его задача - наземное обеспечение.

- Сделано, - сказал Джо, и Алексей помчался к Сандре.

Глупо все-таки все получилось. Вместо того, чтобы сейчас лететь вместе к загадочной пропасти, они поссорились.

...Той черной для него осенью, Алексей надолго исчез из города. Где-то к Новому году они с Джо, развязавшись, наконец, с катакомбами, умудрились выбраться на месяц в Гималаи. Вернулись, когда в городе вовсю буйствовала зима.

После долгой разлуки Алексей шагал по убранному в снежный наряд городу, ловя в себе щемящую грусть. Джо оказался прав... и не прав. Прав, потому что эти месяцы, особенно последний, весь в напряженной, часто рискованной игре с глубочайшими пропастями планеты, вернули ему былое равновесие, уверенность в себе. Они почти совсем залечили ноющую внутреннюю боль неожиданной потери.

И не прав, потому что нет-нет, да бередили память золотые укоризненные глаза. Алексей много передумал тогда, но забыть не сумел.

Сразу же по приезду он закатил грандиозную уборку в своей замшелой от долгого запустения квартире. Сражение длилось целый день, зато вечером Алексей, отмытый и посвежевший, как собственное обиталище, сидел в кресле и с восхитительной необязательностью отпускника лениво обдумывал, чем бы теперь заполнить такое необычное состояние как досуг. И когда вслед за мелодичным звонком засветился экран видеофона, он в общем-то, сразу не прореагировал. Только через какое-то сверхдлинное мгновение ощутил, как отделяется, становится невесомым враз очужевшее тело. С экрана на него смотрели огромные, до боли знакомые глаза Сандры.