Охотники за орхидеями (худ. В. Юнк) - Флос Франтишек

На землю быстро спускалась ночь. К ранчо отовсюду спешили пастухи, работники и пахари. Стоял июнь — пора летних полевых работ на Юкатане, часто прерываемых страшными грозами, которые приходят с северо-запада. Вот и сегодня к ночи собиралась буря, и всё живое торопилось укрыться под навесами ранчо и надворных построек, которые вместе с главным домом образовывали квадрат, напоминавший небольшую крепость.

Гости дона Фернандо и его домашние собрались в просторной комнате. Гроза приближалась. Дул сильный ветер. Все окна и двери, все щели на северной и западной стороне были закрыты и заботливо заткнуты, ставни заперты на крючки, ворота подпёрты и заложены брёвнами: местные жители хорошо знают, что такое здешние бури. Они думали, что этим летом обойдётся без гроз — июнь подходил уже к концу, — но сегодня собиралась одна из запоздавших.

— Хорошее место я выбрал для нашего ранчо! — заметил дон Фернандо и довольно потёр руки. — Лес и холм — надёжная защита от самых страшных стихийных бедствий. Впрочем, капризы здешнего климата известны давно: ранчо испокон века строят с подветренной стороны.

Последние слова дона Фернандо оказали магическое действие на слушателей, и вскоре полились неторопливые воспоминания о былой славе этого края. Гости, в надежде узнать что-нибудь новое о Мексике, попросили хозяев рассказать об этой стране.

И дон Фернандо начал свой рассказ:

— В Европе о Юкатане знали давно. Уже в 1508 году около его берегов бросили якорь испанские мореходы Солис и Пинсон.

В 1517 году наместник Кубы Веласкес послал на запад, в разведку, Хуана де Грихальва. Он-то и открыл берега Мексики. Осенью того же года Веласкес отправил в Мексику Фердинанда Кортеса, который покорил страну и в 1526 году объявил её испанскими владениями. В Мексику хлынули испанские переселенцы и назвали эту страну Новой Испанией. Нынешние креолы — прямые их потомки.

Испанское владычество в Мексике продолжалось почти триста лет. В 1810 году мексиканцы восстали против правителей-европейцев. Восстание возглавил прославленный Мигэль Идальго-и-Кастилья, под начало которого собралось пятьдесят тысяч человек. Через год он был убит, но в 1815 году восстание вспыхнуло с новой силой; теперь его возглавил Хосе Мария Морелос.

В 1824 году в Мексике была провозглашена республика, но и до сих пор ещё многое не сделано, для того чтобы мы стали счастливыми и свободными.

Глава пятая

На разведку

Отряд двинулся в путь после завтрака. На путниках были добротные полотняные костюмы; высокие лёгкие сапоги из мягкой кожи защищали их ноги. Известно, что в Мексике, а особенно в Юкатане, водится больше змей, жаб и ящериц, чем где бы то ни было. Франтишек ни на шаг не отпускал от себя Еника: в этих лесах можно было неожиданно встретить не только рысь, но и ягуара и пуму.

Но словам дяди, Енику посчастливилось: в это время года ему доведётся услышать и увидеть многих певчих птиц и целые стаи разноцветных колибри, порхающих над цветами, словно летающие драгоценные камни или переливчатые искорки.

Для чёрной работы был нанят негр Хосе. Он должен был переносить ящики, заботиться об устройстве ночлега и о приготовлении пищи. Индейцам поручили сбивать цветы орхидей с верхушек деревьев.

Дон Фернандо со всей семьёй проводил гостей довольно далеко, до леса; там они распрощались, и с нашими путешественниками остались только работники дона Фернандо, которым было приказано построить в лесу хижину.

Среди этих работников оказался пастух из ранчо, весьма полезный для экспедиции: он знал, в какой части леса растут орхидеи.

По пути европейцы с интересом разглядывали возделанные поля, где уже поднималась кукуруза, рис, табак и «фрихолес». В самой низменной части долины им встретилась и плантация сахарного тростника.

— Неужели тут нет ни картошки, ни пшеницы? — удивлённо спросил вдруг Еник.

— Нет, мальчик; здесь вместо них — бататы, маниок, ямс и арум, так что европейских кушаний жители этих мест не знают, — тотчас ответил Франтишек и потом подробно объяснил мальчику, какие культуры он видит вокруг.

— Бататы, или, как их тут называют, «пататы», — это сладкие клубни ползучего многолетнего растения. Маниок, или «манихо», — из семейства молочайных; разводят его потому, что корни его содержат крахмал, муку кассаве и съедобное саго, которое мы называем тапиока. Клубни ямса заменяют здесь картофель. Наконец, арум — ты видишь его там, в тени пальм, — тоже очень полезен. В нём содержится крахмалистая мука, которая идёт почти во все кушанья…

— Ой, как красиво! — прервал Франтишека Еник, указывая на ряды кустов, покрытых белыми цветами; эти кусты, или скорее деревца, прятались в тени более высоких деревьев.

— Наверное, это вишни цветут, — предположил Вацлав.

— Какие там вишни! — рассмеялся Франтишек. — Это кофейные деревья. А высокие дикорастущие деревья защищают их от бурь и от солнца.

— От солнца? — удивился Еник. — Но ведь солнце им как раз и нужно?

— Да, тепло мм необходимо, но расти эти деревья могут только в тени; прямых лучей они не переносят. Их плоды похожи на наши вишни. Когда цвет опадает, на ветках появляются красивые красно-лиловые ягоды, при виде которых у наших лакомок потекли бы слюнки. Но эти ягоды несъедобны.

Еник и Вацлав не переставали удивляться.

— Если бы вы расспросили здешних жителей, они бы рассказали вам, как неблагодарна и тяжела обработка этих плодов. Их снимают с дерева и собирают в кучи. Некоторое время спустя мякоть ягод начинает гнить. В Коста-Рике ягоды вымачивают в воде. Потом их сушат на горячем солнце, и рабочие при помощи особых машин обмолачивают их, причём отпадает ссохшаяся мякоть плода и разрывается оболочка; внутри обыкновенно лежат два зёрнышка, прижатые друг к другу плоской стороной.

— Это мы тоже увидим? — спросил Еник.

— Да, в Коста-Рике и в Гватемале мы увидим гигантские горы кофе. Вот когда ты удивишься!

Тут внимание Еника привлёк пригорок, покрытый сизовато-зелёным кустарником. Подойдя ближе, он увидел, что листья на нём мясистые и колючие.

— Агавы! — воскликнул мальчик. — Но они совсем не похожи на те, что нам уже встречались.

— Верно, — подтвердил Франтишек. — И выращивают их здесь вовсе не для красоты и даже не ради их волокон. Из них делается напиток «пульке».

Едва Франтишек произнёс это слово, как проводник вытянул из сумки плоскую флягу: видно, он решил, что чужеземцы захотели освежиться.

— Вот видите! — рассмеялся Франтишек. — «Пульке» для обитателей Юкатана — волшебное слово. Здесь все любят «пульке». Отведайте, может, и вам оно придётся по вкусу.

Между тем отряд подошёл к лесу и наконец-то укрылся от палящего зноя в его приятной прохладе; однако, несмотря на просьбы Еника и Вацлава, Долежал не позволил им отдыхать прямо под деревьями.

— Друзья, мы не в Чехии и не в Англии: не вздумайте прилечь на траве или во мху. Прежде внимательно осмотрите место, которое вы облюбовали, — нет ли там змеи, скорпиона, паука или другого непрошеного гостя. И ни в коем случае не ложитесь на холодную траву, когда вы разгорячены: Юкатан — родина лихорадки, а она, сдаётся мне, особенно неравнодушна к белокожим.

Опытный руководитель экспедиции принялся искать подходящее место, где можно было бы поставить хижину, но только к двум часам оно было найдено. Это был пологий склон невысокого плато, по которому в травянистую, заросшую кустарником долину сбегал ручей, ещё бурный после вчерашнего ливня. Деревьев на склоне не было. Нужно было только выкорчевать кустарник и отделаться от нежелательных соседей.

Для этого лучше всего было запалить костёр, и люди спешно принялись таскать в кучи сухие ветки, траву и древесную кору.

Лощину заволокло густым дымом; приходилось зорко следить за тем, чтобы огонь не перескочил за границу кострища. Люди сучьями сбивали пламя, как только оно заползало чересчур далеко. В траве то и дело мелькали змеи, ящерицы, грызуны, спасавшиеся от огня; а пастух уверял, что ещё больше этой нечисти улизнуло в лес незаметно.