Любовь и измена - Белл Робинс

Но постепенно мысли его приняли другое направление. Почему она так отреагировала на его появление? Что вызвало обморок? И отчего такие странные чувства отразились на ее лице, едва она пришла в себя?

Гнев и презрение Алекс мог понять. В конце концов Долорес имела право считать, что он бросил ее на произвол судьбы, хотя все и было несколько иначе. Но ужас? Это, уж не укладывалось ни в какие рамки. Почему она так испугалась? И чего?

— Дыши глубоко. Не спеши, ничего страшного не случилось, — успокаивающим тоном продолжил он, разглядывая такие знакомые и такие прекрасные черты ее лица.

Долорес в первый раз взглянула прямо на него.

— Так это все-таки ты, — сдавленно пробормотала она. — Лехандро. Лехандро Парагон.

— Я не хотел пугать тебя.

Она отодвинулась подальше от него, заправила за ухо длинную выбившуюся прядь.

— Что ты здесь делаешь?

— Был по делам на Тенерифе. Освободился раньше, чем планировал. Вот и решил заглянуть домой, посмотреть, что тут творится, — наигранно-бодро ответил он.

— Домой?! Это после одиннадцати-то лет?

— Я не ожидал, что встречу тебя, — тут же солгал Алекс и отступил на шаг, ощущая, что может задохнуться во внезапно сгустившейся между ними атмосфере. — Думал, ты уехала много лет назад.

— Нам нечего сказать друг другу. Мы — чужие люди, — сурово произнесла она. — И полагаю, всем другим тут ты такой же чужой.

— Я не знал о твоих родных. Мне старуха Беседос рассказала, — неловко вымолвил он. — Я… Мне очень жаль, Долорес. Очень.

— Это было давно. — И снова этот страх в черных как маслины глазах. Почему? — Что еще она тебе наболтала?

— Что ты одна воспитывала младших детей. Что твоя старшая сестра сбежала еще до смерти родителей. Сложись обстоятельства иначе, думаю, ты бы нашла лучшее место для жизни, лучшее занятие.

— Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моих обстоятельствах! — вспыхнув, воскликнула Долорес.

И опять в глубине черных глаз заплясали те же эмоции — враждебность, гнев и страх, почти животный страх.

Но Алекс быстро произвел в уме кое-какие вычисления. И, получив результат, сказал:

— Сантосу уже идет двадцать первый, может двадцать второй год. Ариэлла на полтора года моложе. Почему же ты все еще здесь, когда они уже выросли?

— Ты ничего не понимаешь, — покачала головой Долорес. — Все обстоит намного сложнее, чем тебе кажется. И средств у меня свободных нет. — Заметив его взгляд, она добавила: — Да, я получила твои деньги. Но они все ушли на детей и дом. Я не могу просто так бросить все и сняться с места, как сделал ты.

— Ты могла. Когда я звал тебя.

— Нет! — Долорес вызывающе вскинула голову. Глаза ее полыхнули яростью. — Не могла. Я поступила так, как считала правильным!

— Что ж, — с плохо скрываемым раздражением ответил Алекс, — рад, что ты не раскаиваешься в своих поступках.

Долорес расправила плечи. Платье ее натянулось, обрисовав высокую грудь. Почти высокомерно оглядела она стоящего перед ней мужчину, в которого превратился мальчишка, юноша, горячо любимый ею тогда, давно, больше десяти лет назад…

― Это место — не твой дом, Алехандро Парагон. Ты стал тут чужаком. Как любой из изредка заезжающих сюда туристов. Но для меня оно остается домом. И я не желаю, чтобы ты тут задерживался.

С этими словами она резко повернулась, вошла в дом и решительно закрыла за собой дверь. И обессиленно прислонилась к стене, закрыв глаза.

2

Но передышка была недолгой. Ибо Алекс Парагон был не из тех мужчин, которых можно прогнать одним словом. Даже грубым. Особенно если он проделал путь через половину земного шара специально, чтобы увидеть женщину и убедиться, что не испытывает к ней никаких чувств.

Дверь тихо скрипнула. И вот он уже внутри, стоит рядом и смотрит на нее со странным выражением лица.

— Почему, Долорес? Почему?

— Потому что ты уехал, оставил меня. И ни разу за одиннадцать лет не поинтересовался, что со мной сталось. Или с кем-нибудь еще, — с невыносимой горечью ответила она.

— Но я же…

— Да, не повторяй, я знаю, что ты послал мне денег. Спасибо. Они помогли мне в весьма тяжелый период. Но ведь это были деньги. Только деньги! — выкрикнула она. — При них не было ни единого слова! Ни единого! И я готова вернуть их тебе. Так что у тебя нет ни малейшего права, Лехандро Парагон, задавать мне какие бы то ни было вопросы.

— Алекс… — тихо произнес он. — Меня теперь зовут Алекс.

Она усмехнулась.

— Да, конечно, как это я не подумала. Простое деревенское имя больше не подходит важному воротиле из самих Соединенных Штатов.

— У тебя лицо изменилось, Лола… Стало выразительнее… Тебе… нелегко пришлось, да?

— Это не твое дело, Ле… Алекс Парагон. — Она взглянула на него в упор и напряженно заявила: — Почему бы тебе не уйти прямо сейчас? И больше никогда не возвращаться?

Но ее выпад не достиг цели. Алекса нелегко было сбить С толку, тем более остановить.

— Я только хотел сказать, что ты стала еще красивее, Лола…

— Не смей! Не смей меня так называть. И прибереги свои дешевые комплименты для кого-нибудь другого. Мне они без надобности.

— У меня нет кого-нибудь другого, — спокойно и совершенно искренне ответил он. Потому что и думать забыл об Эвелин и своем намерении начать с ней серьезный роман. — Я не женат и пока не собираюсь жениться. А как у тебя?

Красивое лицо Долорес исказилось в гневной гримасе.

— Ты что, не понимаешь теперь простого испанского языка, Алекс Парагон? Убирайся вон из моего дома! Убирайся из моей жизни! Я не желаю тебя больше видеть. Никогда!

Но Алекс и не думал отступать.

— Ты кое-что позабыла, красавица, — с почти угрожающим спокойствием произнес он. — Я никогда не любил, чтобы мне указывали, что делать и чего не делать.

— О да, конечно. Ты ведь так и остался капризным малышом, который искренне считает, что его нужды и желания — самое главное. Его и ничьи другие! — Черные глаза сверкнули. Низкий голос прозвучал еще ниже, когда Долорес заявила: — Если ты, Алекс Парагон, сейчас не уйдешь, я позову на помощь. Сантосу даже одному вполне хватит сил вышвырнуть тебя из моего дома. Но у него есть и друзья, которые с радостью помогут.

— Да зови кого угодно, — засмеялся ее противник. — Я умею драться самыми разными способами. Даже бесчестными.

— Похоже, это первое правдивое слово, которое ты произнес с момента встречи.

— Почему ты так испугалась, увидев меня? — Он не обратил внимания на ее оскорбительный выпад.

— От неожиданности, только и всего. — И уже с трудом сдерживая нетерпение, Долорес добавила: — Уходи. Почему ты медлишь? Чего дожидаешься?