В объятиях Элиты - К. М. Станич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миранда делает шаг вперёд, как будто собирается избить девушку, но я протягиваю руку, чтобы остановить её, нацепляя на лицо грустную улыбку, созданную из скомканных желаний и эгоистичных устремлений. Я всегда хотела встретиться со своей сестрой, мечтала о другом члене семьи, кроме папы, который любил бы меня так, как никогда не любила Дженнифер.
Здесь этого не случится, и это нормально.
Я прошла долгий путь от печального, одинокого человека, которым была в младших классах средней школы.
— Я ничья не зверюшка, — говорю я ей строгим голосом. Я знаю, когда она смотрит на меня, она тоже это видит. И это не потому, что Миранда уложила милые распущенные золотисто-розовые волосы в милые локоны. Это не дизайнерское платье. Дело даже не в дорогом ожерелье, висящем у меня между грудей. Всё это идёт изнутри. — Я — Голубая Кровь. Мы больше не терпим издевательств в Бёрберри. Я не буду с этим мириться.
Изабелла открывает рот, закрывает его, фыркает. Её карие глаза, такие же знакомые, как и в моём отражении, закрываются. Когда она снова открывает их, они горят огнём и унижением. А потом… она идёт и делает это, откидывает волосы.
Она безупречно выполняет это движение.
Чёрт возьми.
— Неважно. Но мы ведь сейчас не в академии, не так ли? — Изабелла поворачивается, чтобы уйти, её платье едва прикрывает её задницу. Я не осуждаю, это просто… грустно. Чёрт возьми, ей четырнадцать. Не доходя до нас и трёх футов, Изабелла останавливается и оглядывается через плечо. Если бы я не знал её лучше, я бы сказала, что у неё папин нос. — Неудивительно, что мама бросила тебя. Какое разочарование.
Изабелла разворачивается в вихре тёмных волос и присоединяется к своим друзьям возле зоны отдыха у бара. Мой рот сжимается в тонкую линию, когда я думаю о ней, сидящей между моими родителями, о слезах в глазах моего отца, которые он так до конца и не объяснил.
«Ты так долго этого хотела, Мишка-Марни. Я просто счастлив, что этот момент наконец настал».
Ха.
— Хочешь, чтобы я избила её за тебя? — спрашивает Миранда, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что она определённо кипит от злости. Я качаю головой, а затем засовываю пальцы в карманы сексуального маленького коктейльного платья. Вау. Я бы никогда не подумала, что Тристан Вандербильт выберет платье с карманами, особенно то, каким он был два года назад.
— Она чем-то расстроена, — говорю я, подавляя боль, которая пытается поднять свою уродливую голову внутри меня. — И я думаю, что у меня может быть некоторое представление о том, что это такое.
Повернувшись к Миранде, я двумя пальцами вытаскиваю поддельные водительские права и заставляю себя улыбнуться. Я не позволю Изабелле Кармайкл добраться до меня, даже если она станет кульминацией и разрушением четырнадцати лет надежд и мечтаний наяву.
— Почему бы тебе не заказать себе что-нибудь фруктовое и алкогольное, а я побуду трезвым водителем?
Миранда прищуривается, глядя на меня, но всё равно кивает и, схватив меня за руку, тащит к бару.
Изабелла остаётся столько же, сколько и мы, вплоть до закрытия клуба, и, клянусь, я всё это время чувствую её взгляд на своей спине.
Это неприятное чувство… как будто у меня мишень между лопаток.
Мне придётся очень, очень внимательно присматривать за моей новой младшей сестрой, не так ли?
Глава 2
На следующее утро меня грубо будит звук автобусного гудка за моим окном. Застонав, я натягиваю на голову подушку, чтобы заглушить шум. Несколько мгновений спустя раздаётся стук в дверь, и я всё равно вынуждена встать.
Миранда всё ещё мирно посапывает на диване в отключке, а папа ушёл на приём к врачу. Я собиралась пойти с ним, но он меня не разбудил. Часть меня задаётся вопросом, не хочет ли он, чтобы я знала, насколько плохими становятся дела.
— Надеюсь, это что-то хорошее, — ворчу я, протирая заспанные глаза и распахивая входную дверь.
Мои глаза расширяются, и тихий писк срывается с моих губ.
Блядь.
Это научит меня смотреть в глазок на предмет, типа, убийц и всего такого. То есть убийц и парней-рок-звёзд с татуировками.
— Эй, Работяжка, ты что, отрываешься в утиной пижамке? — спрашивает Зейд, выдавая эту дьявольскую ухмылочку, когда щиплет меня за плечо пижамы, а затем наклоняется для поцелуя.
Я так потрясена, увидев его, и смущена, когда все выходят, но, когда он делает шаг вперёд и обнимает меня своей татуированной рукой, я забываю, что на мне кигуруми с утиными лапками.
На вкус Зейд напоминает вишнёвую колу и гвоздику, а пахнет он шалфеем и геранью. Когда его сильная рука обнимает меня, а его губы прижимаются к моим, я едва могу дышать. Моё сердце выпрыгивает из груди, и я встаю на цыпочки, закрыв глаза, проваливаясь в забытьё.
— Что, ради всего святого, на тебе надето? — ленивый голос раздаётся откуда-то из-за спины Зейда. Мои глаза резко открываются, и я прижимаюсь спиной к груди Зейда, когда он воет от смеха и отпускает меня.
Мои «лапки» соскальзывают на деревянный пол, и, если бы Зейд снова не шагнул вперёд, чтобы подхватить меня, я бы упала прямо на задницу.
Крид уходит в тень дома, одаривая меня своей беззаботной улыбкой, подходя и садясь на диван, прямо поверх своей сестры. Она едва шевелится, когда он протягивает руку и тычет пальцем в центр её лба.
— Просыпайся, соня, — мурлычет он, быстро переводя взгляд на меня. В нём мелькает небольшая вспышка ревности, когда он облизывает губы, изучая меня, пока я стою в кольце рук Зейда. — Вы двое вчера допоздна веселились на вечеринке? Это ужасно неприлично с твоей стороны, Марни.
— Я, мы… — я начинаю, но потом замечаю Зака, спускающегося по ступенькам огромного серебристо-чёрного автобуса, припаркованного перед моим домом. Я была бы в восторге от размеров этой штуки — она занимает весь наш двор плюс подъездную дорожку и ещё дальше, — если бы я не была так сосредоточена на парне с широкими плечами и округлыми бицепсами. Не распускай слюни, Марни, это не круто.
— Привет, — говорит он, спокойный, как удав, глаза тёмные и прищуренные, но не неприятные. Нет, на самом деле, в глубоких, затенённых глубинах этих прекрасных радужек он выглядит чертовски счастливым, увидев меня. Улыбка подчёркивает
