Колдунья - Рослин Гриффит

Перекрестившись, Дон Армандо подал знак слуге, чтобы тот помог ему подняться. Когда он встал, он отпихнул слугу и взял трость, с которой ходил. Он не хотел выглядеть больным и слабым.

Выйдя из молельни, он остановился, радуясь весеннему солнцу, которое освещало окрестности. Он оглядел свое имение, взглянул на растянутые фаланги большого дома. Он увидел двух служанок, которые о чем-то болтали и хихикали. В центре перед домом был большой колодец.

Инес шла к нему навстречу. Она всегда боялась прямых солнечных лучей, чтобы они не повредили ее нежную и чувствительную кожу. На голове у нее был повязан черный шелковый платок.

— Доброе утро, Донья Инес, — приветствовал он ее вежливо. Его жена отдавала предпочтение соблюдению формальностей, а не ласкам и нежности в отношениях между супругами.

— Доброе утро, Дон Армандо. — Она была слишком высока для испанки, с поражающими темными глазами, что придавало ее внешности более строгий вид. Однако обычно она скромно опускала глаза, прикрывая их густыми черными ресницами. — Вам лучше сегодня? Я очень беспокоилась, что вы так страдали от вашей болезни прошлой ночью.

— Мне уже лучше.

— Вы уже ели сегодня? — спросила она, взглянув на него. — Если нет, то я принесу вам яйца и горячую тортийю из духовки.

— Можно и то и другое.

Она была всегда рада подать ему еду, если ей удавалось опередить служанку Мерседес. Он предложил ей позавтракать на свежем воздухе.

Она ничего не имела против и направилась на кухню. Армандо подошел к маленькому столику неподалеку от колодца, рядом с цветущей глицинией.

Повариха оставила дверь кухни открытой. И было видно, что Инес остановилась в дверях.

Дон Армандо, нахмурившись, посмотрел в сторону Инес и спросил:

— Что-то случилось?

— Вам не стоит беспокоиться, супруг.

Но сейчас он уже видел, что на стене кухни был нарисован крест. Это был желто-коричневый знак пеона против колдовства, очерченный толченой горчицей.

— Это все проклятое суеверие! — раздраженно сказала Инес и, посмотрев на повариху, скомандовала: — Сотрите это сейчас же.

Женщина подчинилась, но Дон Армандо уже беспокоился, где же Мерседес, которая вот уже сорок лет работала у него. Обычно она занималась уборкой и мытьем стен. Пока Инес ходила на кухню, Дон Армандо сел за стол и смотрел на слуг, работавших на кухне. Теперь они уже не болтали, у них был испуганный вид. Возможно, кому-нибудь из них попадет за этот крест.

Однако сейчас его больше интересовало собственное здоровье, чем домашние неурядицы. Закрыв глаза, он попытался расслабиться и погреться в теплых лучах солнца, пока Инес не вернулась с едой и не поставила перед ним тарелки.

Он не успел даже поблагодарить ее, как раздался истошный крик.

— Ай, я-я-яй! — орала одна из служанок. Она стояла у колодца, вытаращив глаза, в которых застыл ужас.

Дон Армандо встал, его сердце сильно билось.

— Что там случилось? — спросил он.

— Мерседес! Там Мерседес! — кричала служанка, указывая на колодец. — Она там, мертвая.

— Мерседес? — прошептал он, не веря тому, что услышал.

Он подошел, чтобы самому убедиться. Заглянув в колодец, он увидел на поверхности темной воды лицо пожилой женщины. Ее глаза и рот были открыты так, словно она собиралась вот-вот закричать. Морщинистое лицо было раздуто и искривлено.

— Боже, помоги нам! — перекрестился Дон Армандо, глядя в небо. Так же сделали и слуги, стоявшие сейчас во дворе. Инес тихо всхлипывала, поглаживая его руку.

Но он никак не мог прийти в себя. Возможно, и ему самому следовало бы что-то предпринять против колдовских сил. Без сомнения, это было проклятье, посланное кем-то на его дом, на его семью. А что же еще, если не проклятье? Так много трагических событий за столь короткое время!

— Босс хочет, чтобы завтра ты отправился в Санта-Фе, — сказал бригадир Джон Гейтс Чако Джоунсу. Они объезжали на лошадях одно из дальних пастбищ Ролстона Дабл-Бар.

— Что ему надо?

Территориальные органы управления находились в сотне миль отсюда. Туда надо было добираться несколько дней. Поэтому эта поездка для Чако была не очень-то приятной.

Сузив глаза, Гейтс повернулся к Чако:

— Какая-то важная шишка приезжает из Додж-Сити, один из старых друзей Ролстона.

Гейтс зажег сигарету и с наслаждением затянулся.

— Ролстон думает, что Бойз, должно быть, тоже знает об этом приезде.

Ну вот, одному из закадычных друзей босса понадобилась охрана. Теперь-то понятно, для чего его наняли сюда, на пастбище у подножия Кэптэн-Маунтэйнс. Кроме своих непосредственных обязанностей — защищать пастбище от угонщиков скота, ему доводилось выполнять и грязную работу, например, выжигать клейма на животных. Но что самое неприятное — ему частенько приходилось «увиливать» от пуль или стрелять самому. Чако ужасно устал от постоянного чувства опасности.

— Ты думаешь, прежняя вражда между группировками в графстве Линкольн опять возобновится? — спросил он. Вражда началась уже давно, когда что-то не поделили два торговца, впоследствии ставшие заклятыми врагами. В конфликт были вовлечены шериф графства и несколько владельцев ранчо, и, наконец, все это переросло в спорадическую войну между соперничавшими вооруженными бандами, которых окрестили Бойз и Регьюлэйтес. — Если все не успокоится, то будет повторение кровавой бойни, той, что была в семьдесят восьмом году.

— Но если кровь прольется, то это будет их кровь.

Чако ничего не ответил. Он лично не симпатизировал ни тем, ни другим, ему просто хорошо платили.

— Я пошлю с тобой Мартинеса в Санта-Фе.

Чако и на этот раз промолчал. Ему совершенно не нравился этот мексиканец, стрелок, которого нанимали. Попадая в город, он сразу же начинал волочиться за какой-нибудь юбкой.

— Поезд остановится в Гэйлисто-Джанкшен, — продолжал Гейтс, — эта станция конечная, была построена год назад и находится в восемнадцати милях к югу от столицы. Это небольшой город, в котором есть лишь несколько салунов да хижин.

Может быть, на этот раз Мартинесу некем будет соблазняться? Поговаривали, что он настолько хороший стрелок, что попадает в цель и в пьяном, и в трезвом состоянии.

— Неизвестно, будут ли вообще в Санта-Фе Бойз, — продолжал Гейтс. — Но в любом случае ты отвечаешь за этого человека и должен доставить его в Линкольн.

— И всю дорогу я должен не сводить с него глаз.

— Выполняй без разговоров, — сказал Гейтс, закуривая. — Ты поедешь утром.

Чако кивнул и посмотрел вслед бригадиру, который, выдав инструкции, сразу же ускакал.

Затем он взглянул на север, в сторону Санта-Фе. Из-за гор, окружавших этот город, ничего не было видно, кроме бесконечно тянувшегося ярко-голубого неба.