Удивительные истории нашего времени и древности - Автор неизвестен - Древневосточная литература

Ли Цзя несколько раз поклонился молодой женщине.

Затем Юэлян дала своей подруге умыться и причесаться, а сама пошла к Сюй Сусу пригласить ее зайти повидаться с подругой.

Когда Ду Мэй закончила свой туалет, обе ее прелестные подруги достали свои изумрудные головные украшения, золотые браслеты, нефритовые шпильки, драгоценные серьги, цветистые платья с вышитыми рукавами, пояса с фениксами, вышитые башмачки и нарядили Ду Мэй во все новое. Затем они приготовили вино и устроили в честь ее пир. Юэлян уступила на эту ночь свою спальню Ли Цзя и Ду Мэй.

На следующий день снова было устроено празднество, на которое были приглашены все гетеры из дома, в котором жила Ду Мэй. Собрались все ее близкие подруги, и каждая из них подходила с рюмкой вина и поздравляла новобрачных. Красавицы играли на различных музыкальных инструментах, пели, танцевали; причем каждая, стараясь показать свое искусство, хотела насладиться праздником до конца, и пир длился до самого рассвета.

Ду Мэй благодарила каждую из своих подруг в отдельности.

— Десятая госпожа нашла своего молодого хозяина, — отвечали подруги. — Теперь она собирается уехать с ним, и мы уже больше не увидимся. На какой день назначен ваш отъезд? Ведь мы непременно хотим вас проводить.

— Когда будет назначен срок отъезда, я дам вам знать, — сказала Юэлян. — Но ведь наша подруга со своим господином отправляются далеко, за десять тысяч *ли, а кошелек ее совершенно пуст; об этом мы еще не говорили, а ведь это наша с вами забота, и нам надо будет об этом вместе подумать. Наша подруга не должна испытывать никаких затруднений в пути.

Выразив свое полное согласие с Юэлян, все присутствовавшие на пиру разошлись, а Ли Цзя и Ду Мэй в эту ночь снова остались у Се Юэлян.

Когда пробила пятая стража, Ду Мэй спросила.

— Куда же мы с вами поедем? Думали ли вы об этом прежде и приняли ли вы какое-нибудь решение?

Мой почтенный отец и так очень сердит на меня. Если он узнает, что я женился на гетере, и я привезу тебя домой, то не только мне, но и тебе не сдобровать. Я долго об этом думал, искал выхода, но пока что еще ничего толком не придумал.

— Отношения между отцом и сыном установлены небом, — ответила на это Ду Мэй, — как можно идти против воли отца? Если мы поспешим с возвращением домой, нам не избежать беды. Мы можем поехать в *Сучжоу или в *Ханчжоу — это прекрасные места. Поселимся там на некоторое время. Вы вернетесь домой первым и попросите ваших родственников и друзей замолвить за нас слово перед вашим почтенным отцом и получить его согласие на наш брак. Тогда вы сможете приехать за мной. Так будет спокойнее и для вас и для меня.

— Твои слова очень справедливы, — ответил Ли Цзя.

На следующий день молодые супруги расстались с Юэлян и отправились к Лю Юйчуню, чтобы собрать в дорогу свои вещи. Когда Ду Мэй увидела Лю Юйчуня, она упала перед ним ниц, стала благодарить его за неоценимую услугу, которую он им оказал, и заверяла, что она и ее муж при первой возможности щедро отблагодарят его.

Юйчунь, поспешив ответить на поклоны молодой женщины, обратился к ней со следующими словами:

— Вы так искренно любите Ли Цзя, что не посчитались с его бедностью и остались ему верны. За это вас следует причислить к женщинам-героиням. Что же касается меня, то я был не больше, чем ветер, который раздул и без того горящий огонь. Помощь моя так ничтожна, что и говорить о ней, право, не стоит.

Весь этот день хозяин и гости провели за вином. На следующий день, когда было выбрано *число, благоприятное для путешествия, и нанят паланкин, Ду Мэй послала слугу с прощальным письмом к Юэлян.

В час отъезда к дому Лю стали прибегать носильщики с паланкинами — это Се Юэлян и Сюй Сусу со своими подругами приехали прощаться с Ду Мэй.

— Сегодня наша подруга отправляется с молодым господином за тысячу ли отсюда, а сума их совсем пуста. Нас это очень беспокоило. Поэтому мы решили на прощанье преподнести вам небольшой подарок, который просим принять ото всех нас. Авось в долгом пути, когда вы окажетесь в затруднительном положении, наш подарок пригодится вам.

С этими словами Юэлян взяла из чьих-то рук ящик, отделанный золотыми украшениями, и протянула его Ду Мэй. Ящик был заперт, и что в нем находилось, осталось неизвестным. Ду Мэй не стала раскрывать ящик, не стала отказываться от подарка, поблагодарила только подруг, и все тут.

Студент Лю выпил на прощанье три рюмки вина и вместе с красавицами отправился провожать своего друга.

Со слезами на глазах провожала вся компания молодых людей вплоть до *ворот Чунвэньмэнь.

Действительно:

Снова придется ли встретиться,Трудно заранее знать.Вот отчего расставаниеТак тяжело им теперь.

Итак, продолжаю свой рассказ. Ли Цзя и Ду Мэй, доехав до *Лухэ, решили отправиться дальше по воде. Им посчастливилось застать здесь судно, которое возвращалось в *Гуачжоу. Ли Цзя договорился о цене и снял каюту.

Когда настал день отплытия и молодые люди ехали в порт, а кошельке Ли Цзя не оставалось уже ни гроша.

Читатель спросит, как могло случиться, что у молодого барина так скоро не осталось денег, в то время как Ду-десятая дала ему перед отъездом двадцать ланов серебра? Дело в том, что пока Ли Цзя жил с гетерой, он заложил до последней ниточки свой гардероб. Как только деньги попали в его руки, он не мог удержаться, чтобы не выкупить несколько платьев. Кроме того, ему пришлось купить различные постельные принадлежности. После всего этого у Ли Цзя осталось лишь немного денег, которых могло хватить только для уплаты за паланкин.

Бросив взгляд на опечаленное лицо своего спутника, Ду Мэй сказала:

— Не грустите. Подарок, который нам преподнесли мои подруги, наверняка нам поможет. Тут Ду Мэй достала ключ и открыла сундучок. Ли Цзя смущенно стоял в стороне, не смея заглянуть внутрь ящика. Он видел лишь, как Ду Мэй вытащила из него мешочек из красного шелка.

— Вы можете раскрыть его и посмотреть, — сказала она, бросив мешочек Ли Цзя. Взяв мешочек в руки, Ли Цзя убедился в том, что он довольно тяжелый. Когда он заглянул внутрь, то обнаружил там одно серебро, подсчитал — оказалось ровно пятьдесят ланов.

Ду Мэй снова заперла сундучок на замок, ничего не сказав о том, оставалось ли в нем еще что-нибудь.

— Как добры мои подруги, — заметила лишь она, — их подарок не только позволил нам избавиться от лишений в пути, но поможет и в дальнейшем, когда нам придется временно устраиваться в чужом городе.

Молодой человек, удивленный и обрадованный, обратился к Ду Мэй:

— Если бы не их доброта, мне бы пришлось где-нибудь нищенствовать, и никто не похоронил бы меня после моей смерти. До самой старости не забуду я их милости и любви.

С этих пор каждый раз, когда молодожены говорили о будущей жизни, Ли Цзя от волнения проливал слезы, а Ду Мэй виновато обнимала его и утешала ласковыми словами.

Не буду здесь говорить о том, как они ехали, скажу только, что вскоре они прибыли в Гуачжоу.

Когда судно бросило в порту якорь, молодой человек нанял джонку, в которую перенес свой багаж, и договорился, что на следующий день рано утром они переправятся на другой берег Янцзы.

Была середина зимы. Светила яркая луна. Ли Цзя и Ду Мэй сидели на носу джонки.

— С тех пор как мы покинули ворота столицы, — сказал Ли Цзя, — хоть мы и ехали в одной каюте, но были стеснены тем, что кругом были люди. Однако это не мешало нам говорить друг с другом и вместе пить вино. Сегодня, когда мы остались в джонке одни, тем более незачем стесняться и прятаться. К тому же мы уже отъехали далеко и приближаемся к *Цзяннани. Было бы неплохо развеселить себя вином и развеять воспоминания о невзгодах прежних дней. Что ты на это скажешь?

— Да, я тоже об этом думала. Давно мы не веселились наедине. Когда вы заговорили об этом, мне было приятно, что мы с вами думаем об одном и том же.

Ли Цзя тут же, на носу лодки, расставил винную посуду и расстелил ковер, на котором уселся вместе с Ду Мэй. Кубки снова и снова наполнялись, и, когда оба наполовину захмелели, Ли Цзя с кубком в руке обратился к своей возлюбленной:

— Ты прекрасно поешь и славишься как первая певица среди шести кабачков столицы. Каждый раз, когда я слышу в твоем исполнении *«оборванные строки», моя душа как будто уносится куда-то. Давно уже мы с тобой уклонялись от радостей любви и отказывали себе в удовольствиях. А как давно я не слышал напевов о верных влюбленных! Сейчас, когда мы ночью одни среди ярко освещенной луной прозрачной реки, может быть, исполнишь для меня эти напевы?

Ду Мэй, вдохновленная и радостная, ударяя веером в такт мелодии, запела арию на напев «Маленький персик краснеет». Это была ария из пьесы, *«Поклонение луне в беседке» написанной в период *Юань Ши Цзюньмэем; та самая ария, которая поется, когда герой пьесы передает Шаньцзюань чарку с вином. Пела она так, что действительно: