Достойны ли мы отцов и дедов - Станислав Сергеевич Сергеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вроде как все, но со стороны послышались крики, и в пелене дождя появились несколько силуэтов в шинелях с характерной формой касок.
— Отходим!
Мы с Ненашевым бросились назад, стараясь быстрее скрыться с "места преступления". БАМ! БАМ! БАМ! Нам вдогонку с ходу открыли огонь, и, судя по плотности огня и мелькающим среди деревьев силуэтам, на шум пожаловало не меньше десятка немцев. БУМ! Среди силуэтов вспыхнул взрыв гранаты, и немцы заученно попадали на землю. Хотя это и была оборонительная Ф-1, только два тела так и остались лежать на земле. Со стороны немцев знакомо затарахтел МР-40, ему тут же ответил его ненашевский собрат, тут же чуть в стороне хлопнула немецкая граната, окатив меня чуть ли не ведром воды, снесенной взрывной волной с дерева. Пока нас давили огнем, не давая высунуться, человек пять вполне грамотно стали обходить по флангам, стараясь зажать в клещи.
— Дрозд, зажимают. Идут с твоего фланга!
— Вижу…
Тут же затарахтел MG-34, и наше положение сразу ухудшилось. Пулемет весьма скорострельный, а в нашей ситуации оказался очень неприятным сюрпризом — видимо, мы нарвались на боевое подразделение, которое встало на отдых.
Выхватив из разгрузки гранату, выдернув колечко, тоже зашвырнул ее подальше в сторону стреляющих немцев и сразу вдогонку вторую, чуть левее. БУМ! БУМ! Кто-то закричал, дико и как-то истерично. Что, не любите, когда в вас стреляют? В ответ дерево, за которым я спрятался, буквально загудело от длинной пулеметной очереди, такое впечатление, что немецкий пулеметчик хотел его перерезать и добраться до меня любимого, а это не входило в мои планы.
— Дрозд!
— На связи.
— Готовься к вспышкам.
— Понял, давно пора, а я дымку еще подкину.
— На хрен, дождь, ветер.
— А что делать? Экономить?
— Действуй, на счет три!
— Готов?
— Сейчас, магазин поменяю!
Я тоже загнал новый магазин в автомат, передернул затвор и вытащил из разгрузки две светошумовые гранаты, тем более немцы приблизились непозволительно близко.
— Раз… Два… Три…
БАМ! БАМ! А вот теперь ходу. Пока немцы охреневали от ярких вспышек боеприпасов из будущего, я откатился и, сделав несколько шагов, перепрыгнул к другому дереву, поскользнулся, перекатился и спрятался. Выглянув на несколько мгновений, двумя короткими очередями успел достать двух немцев, попавших в поле моего зрения. В стороне затарахтел автомат Ненашева, потом снова хлопнула граната. Капитан во все горло закричал:
— Вперед!
Не задумываясь, я бросился вперед, столкнувшись с еще парочкой немцев, которые усиленно терли глаза, стараясь восстановить зрение. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Хлоп-хлоп-хлоп-с-с-сс. Автомат привычно дергался в руках. Клац. Патроны… Впереди нарисовались еще несколько силуэтов. Всё, а вот теперь последний и решительный. Падаю на землю, перекатываюсь в сторону и выхватываю из набедренной кобуры "Глок-17" и из положении лежа открываю беглый огонь двойными выстрелами. БАМ-БАМ! БАМ-БАМ! БАМ-БАМ! Все как-то стало серым, и в мозгу отпечатывались только силуэты, выглядевшие как плоские мишени. Я даже не заметил, как невдалеке рванула граната, и мелкий осколок ударил в грудь, застряв в клапане разгрузки, повредив магазин к СВУ, как что-то острое, как скальпель, вскользь резануло по бедру. Но наплыв адреналина был такой, что ничего не чувствовал, только вперед, только поражать мишени и двигаться, двигаться, не давая возможности в себя прицелиться.
Мы прорвались вперед, перестреляв человек шесть, и, рванув чуть в сторону, пронеслись в метрах ста от остановившейся колонны немцев, и чисто случайно разминувшись с идущим в лес подкреплением. Нас попытались обстрелять, но потеряв противника за пеленой дождя, немцы лупили наугад, вымещая свою злость и страх.
Пробежав так метров пятьсот, несколько раз меняя направление движения, мы наконец-то смогли остановиться и перевести дух. Я чувствовал, что быстро теряю силы, а нога не слушается, и, присев на сломанное дерево, заметил у себя окровавленную левую штанину. Ненашева тоже качало, и я, присмотревшись к нему, заметил, что левая рука у него просто висит, а сам он с трудом держится из последних сил и сильно хромает.
— Паша, ты как?
Он привалился к дереву, тяжело дыша.
— Терпимо.
— Понятно.
Пока была возможность, мы стали оказывать друг другу первую помощь. В ход пошли шприц-тюбики с противошоковыми и со стимулирующими препаратами. Потом в ход пошли бинты и некоторые интересные вещи из будущего, придуманные для облегчения спасения жизни раненого в полевых условиях.
Нам понадобилось около получаса, чтобы прийти в себя и сменить место. Мы так шли еще около часа, когда снова попадали на землю, пытаясь собрать силы для следующего рывка. Дождь уже прекратился, но ветер все равно скрадывал все звуки в лесу. Пролежав под сосной минут десять, Ненашев рассмеялся.
— Знаешь, Сергей, тебя не смешит такое положение вещей?
Я тупо смотрел перед собой, чувствуя, как прекращает действовать обезболивающий препарат и начинают дико ныть раненые нога и рука. Настроение было вообще никакое, и в голове шумело от всяких лекарств, поэтому, скорее по привычке, нежели от желания поддержать разговор, ответил:
— Что именно?
— Мы, два человека из будущего, загибаемся в этом забытом богом месте, в далеком прошлом, оторванные от своего мира…
— И что тут такого? У меня такое было не раз. Честно сказать, уже подустал от этих приключений. Как выход, так обязательно в какую-нибудь историю попадаю.
— Значит, не скучаешь?
Я повернул к нему голову.
— Ты к чему это, Паша?
— В первый раз так страшно. Пропасть без вести. Я теперь понимаю наших предков.
— Что-то мне не нравится твое настроение.
— Сергей, ну ты же профессионал. У нас серьезные ранения, большая кровопотеря. Находимся на вражеской территории, причем в зоне боевых действий, где вероятность налететь на противника весьма велика. А второй такой бой мы не вытянем.
— И что? Ложиться и поджимать лапки? Ты тогда хотя бы скажи, где там ваши переселенцы засели в Антарктиде, и можешь оставаться, а я пойду дальше, спасать ТВОЮ семью.
Он засмеялся. Точнее, смех быстро перешел в кашель.
— Ох, уморил, Сергей. Неужели ты думаешь, я сольюсь перед каким-то земноводным? А кто воевать-то будет? Знаю я вас, морпехов. Чуть что, заляжете и верещите: "Дайте поддержку, помогите!" Ради одного обкуренного абрека с дедовским карамультуком чуть ли
