Время жить. Трилогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

– Ты извини, Вирта, – глухо сказал Валин Мэнсинг. – Просто мы с Тэй вот о чем подумали. Ты нам теперь словно как дочка…

Вирта мысленно кивнула. Ее короткое и трагичное замужество неожиданно сильно сблизило ее с родителями Равеля. Она часто проводила свободное от работы время в их комнатке, помогала Тэй Мэнсинг по хозяйству, даже несколько раз ночевала у них, когда Валин Мэнсинг уезжал в дальние рейсы. По отношению к Равелю Вирта не ощущала ничего, кроме светлой грусти и легкой неловкости, но боль его родителей была еще слишком сильна, и она делала все возможное, чтобы хотя бы немного приглушить ее.

– …Так мы вот о чем подумали, – продолжал Валин Мэнсинг, глядя прямо перед собой. – Ты, Вирта, – совсем еще молодая, красивая девушка. Зачем тебе запирать себя, как говорится, в четырех стенах? Если найдешь себе хорошего парня, не колеблись, выходи за него замуж. Равеля больше нет, так ведь живым – живое. Не от него, так от тебя внуков дождемся. Ты нам теперь навсегда родная, но ты все равно, и свою жизнь должна иметь…

– Спасибо, – растерянно поблагодарила Вирта.

В последние недели по всем лагерям беженцев прокатилась целая волна свадеб. Люди, пережив смерть близких и ужас уничтожения своего мира, словно торопились жить и любить. Но Вирта пока что не связывала эту тенденцию с собой, и вовсе не из-за Равеля, а потому что пока не встретила человека, которого, как ей казалось, она могла бы полюбить. Молодые парни, недавно пришедшие в спасательную службу, относились к ней с подчеркнутой предупредительностью и даже не пытались с ней флиртовать, и это ее полностью устраивало.

Валин Мэнсинг молчал и Вирта, виновато смотря в сторону, взялась за учебники. Оставшиеся сто двадцать километров пути прошли для нее почти незаметно.

После трагедии Флонтаны все мало-мальски важные объекты было решено рассредоточить по небольшим населенным пунктам. Одним из таких пунктов был Недерон – маленький поселок, выросший в свое время вокруг железнодорожной станции и бумажного комбината. Поезда по железной дороге не ходили с начала войны, комбинат давно простаивал по причине отсутствия подвоза сырья, но в здании его дирекции теперь размещались несколько факультетов Галанского медицинского института, переехавшие туда в середине зимы.

Тепло попрощавшись с Валином Мэнсингом, Вирта сошла на краю обширного поля, превращенного в аэродром. Корпуса комбината были совсем рядом – только перейти дорогу, но она остановилась, привлеченная необычным зрелищем. На летное поле садился самый странный самолет из всех, что ей когда-либо приходилось видеть. Его плоский расширяющийся кверху фюзеляж ассоциировался, скорее, с катером, чем с летательным аппаратом, и казался странно маленьким по сравнению с длинными крыльями с широкими выступами посредине. Больше всего странная машина походила на гидроплан, вдруг вознамерившийся совершить посадку на безукоризненно гладкое снежное озеро.

Необычный самолет коснулся земли и понесся по полосе в вихре снежной пыли. Он остановился всего в паре сотен метров от Вирты, и теперь ей было видно, что он стоит на нескольких парах длинных и широких лыж, казавшихся несколько чужеродными, словно их сняли с другого самолета, чтобы поставить на этот.

Разглядывая самолет, Вирта едва не пропустила момент, когда за пилотской кабиной открылась дверца, из которой опустилась легкая металлическая лесенка. Один за другим по ней спустились наружу пять человек.

Первые трое почти не привлекли внимание Вирты, но на четвертом ее взгляд ненадолго задержался. В высоком светловолосом парне чувствовалось какое-то необычное обаяние; он с интересом оглядывался по сторонам, словно видел окружающий заснеженный пейзаж в первый раз, и даже, заметив Вирту, помахал ей рукой.

Проигнорировав это приветствие, Вирта перевела взгляд на последнего, и вдруг ее сердце взволнованно зачастило. Этот человек был необычайно похож на Гредера Арнинга! Из-за расстояния Вирта не могла сказать наверняка, кроме того, она видела только его профиль, но все равно он очень сильно напоминал ей Арнинга, от которого не было никаких известий вот уже больше трех месяцев, с тех пор, как он покинул Галану. Мог ли он прилететь сейчас на этом самолете?

"Повернись, ну повернись хоть на секунду", – просила про себя Вирта, но таинственный человек так ни разу и не обернулся. Вместе с остальными он медленно пересек поле и скрылся в бараке, где помещались аэродромные службы. И тогда Вирта, вздохнув, вспомнила, что ей тоже надо идти.

В следующий раз она вернулась к таинственному самолету уже вечером, когда после дневных занятий она решила заглянуть на узел связи (тот самый барак у края летного поля), чтобы узнать последние новости, а заодно, и слегка отдохнуть.

Конечно, в иных обстоятельствах она охотно бы осталась со своими однокурсницами, но когда ей пришлось в пятый раз рассказать о Равеле Мэнсинге и получить очередную дежурную порцию сочувственных вздохов пополам с легкой завистью, Вирта поняла, что слегка устала от общества милых подруг. С кем бы она сейчас с удовольствием провела время, так это с Тэй Хейзерис или Линн Валькантис, но Тэй задержалась на сутки в своем госпитале, а Линн еще два месяца назад поступила на какие-то жутко таинственные курсы и перешла на индивидуальный график занятий.

Погода к вечеру испортилась, за тонкими стенками барака завывал набирающий силу буран, и Вирта уже всерьез задумывалась: а не стоит ли ей принять предложение дежурного и дать проводить себя до "дома", вернее, общежития, в котором временно поселили студенток-медичек.

Дежурный был молод – не старше двадцати пяти – и весь проникнувшийся важностью своей работы. Вирту он явно не знал и всеми силами старался произвести на нее впечатление. Выпытывать у него информацию было легче легкого.

Правда, существенно помочь Вирте он так и не смог. Он принял дежурство уже после прибытия таинственного самолета, и мог сказать только, что "борт откуда-то с юга, кажется, из Криденга", а прибыли на нем какие-то важные пассажиры, которых немедленно повезли в "центр" на аэросанях.

Вирта вздохнула. Гредер Арнинг в ее представлении никак не походил на роль важного лица. Кроме того, пришла ей в голову мысль, если бы он снова где-либо объявился, то обязательно отправил бы ей весточку.

Общение с дежурным уже наскучило Вирте, и она уже начала изобретать предлог, который позволил бы ей откланяться. Однако тут запищал зуммер аппарата связи, и дежурный, прервав на полуслове очередной анекдот, схватился за наушники. Его лицо вдруг как-то мигом посерьезнело.

– Беда! – обеспокоенно выдохнул он. – Те самые аэросани с сегодняшними пассажирами! Пытались проехать напрямик по Сосновому ручью и угодили в аварию! Они сейчас прямо в тайге, в двадцати километрах от трассы!

– Это далеко отсюда? – отрывистым голосом спросила Вирта.

– Километров пятьдесят, – дежурный сверился с картой. – Но что же делать?!… Я немедленно свяжусь с Ретарной, там ближайшее подразделение Спасательной службы!…

– Не надо Ретарны! – неожиданно для себя жестким и не терпящим возражений тоном приказала Вирта. – Они будут добираться туда до утра! Я тоже – Спасательная служба! Необходимо срочно послать им на выручку транспорт, лучше всего – тяжелый вездеход наподобие "Зубра"!

Как оказалось, в Недероне в этот вечер не оказалось ни одного представителя Спасательной службы, кроме нее, и Вирта оказалась в самом центре процесса подготовки экспедиции. Она приказывала – и ей подчинялись, не задумываясь над тем, имеет ли она право приказывать. Она распоряжалась – и поселковые власти беспрекословно и немедленно выполняли ее распоряжения, доверяя ее знаниям и опыту. Сама Вирта испытывала в эти моменты странное, ни с чем не сравнимое чувство осознания важности и ответственности своего дела, но в то же время больше всего боялась не оправдать ожиданий людей, которые надеялись на нее.

"Наверное, я окончательно стала взрослой", – мельком подумала она, но развивать эту мысль не было времени. Она изо всех сил старалась вспомнить все, что делали перед тяжелыми выездами Дарин Кедерис или Алвин Туманис, и повторить все их действия без ошибок и упущений. В ночной тайге, во время снежного бурана, их могла погубить любая мелочь, и там никто не будет делать скидки на то, что ей всего двадцать лет, а в Спасательной службе она работает меньше четырех месяцев…