Янтарный Меч. Гексалогия (ЛП) - Фей Ян

На мгновение все замолчали, не веря услышанному.

Медисса с Сиэлем – от понимания, что предстоящее сражение станет решающим и самым серьезным испытанием как для них самих, так и для этих земель в целом.

Стоит Брэнделю начать одерживать значительные победы – придет признание королевской фракции, а вместе с ним – и верность местных жителей, и стабильность во всем Фюрбурге.

В эти времена с легитимностью правителя и королевским признанием еще считались, придавая ему огромное значение. Сколько он ни пытайся завоевать популярность и преданность среди простых людей – власти без признания сверху все равно не видать: его могут восхвалять за закрытыми дверьми, но никогда открыто не выступят в его поддержку.

Брэндель совершенно точно это понимал.

«И опять же, вопросов и помимо легитимности хватает: мне удастся набрать от тысячи до двух бойцов, и это в лучшем случае и включая наемников, которые уже здесь. У Тагива – чуть больше трех тысяч людей, но он ни за что не станет рисковать всем племенем целиком и не выделит их всех. В лучшем случае – половину, и для подземных жителей уже это – большая часть».

Некоторое время Брэндель провел в размышлениях, как лучше задействовать имеющихся уже сейчас бойцов, чтобы следить за новыми рубежами обороны. Армия Ранднера могла насчитывать до двадцати тысяч человек, но это не означало, что передовые отряды будут многочисленными.

Восстание в Трентайме, скорее всего, почти не повлияло на расклад сил и ситуацию у графа в целом. Сейчас и герцог Аррек, и королевская фракция давят на старого лиса, пытаясь склонить его на свою сторону, и стоит пережать – он взбрыкнет, особенно с «пожаром в огороде» в виде бунта. Да, горячие для него настали деньки.

Разгром Максена стал первым серьезным предупреждением: его репутация под угрозой, и надо срочно подавить народные волнения.

«С другой стороны, что такое пошатнувшаяся репутация как таковая? Просить других дворян о помощи Ранднер не станет – не позволит гордость. Раз у Гродэн пособничал с Мадара, не удивлюсь, если его папаша тоже не решит прибегнуть к их помощи. Странное дело: даже до захвата мною Фюрбурга немертвые уже проявляли интерес к Зифрид, и зная Инкирсту – поручусь, что так просто он не сдастся. Если граф с ним в сговоре – Мадара непременно направят сюда свою армию. Отсюда и будем плясать».

Есть новости о передвижениях Мадара? – обернулся он с вопросом к Сиэлю.

Весьма тихо себя ведут в последнее время: похоже, даже отступили из Трентайма, – ответил тот.

Следи за чертовыми костями: подозреваю, что они присоединятся к силам Ранднера еще до начала основной битвы, – вздохнул Брэндель.

«Инкирста вообще, можно сказать, передо мной в долгу: не устрани я Кабиаса – пришлось бы делиться со старой ржавой железякой ресурсами, а сейчас все силы у него в руках».

Брэндель довольно хорошо помнил историю Мадара: главной трудностью Инкирсты было постоянное вмешательство Теневых лордов, не доверявших ему из-за отсутствия опыта. Без поддержки Таркуса ему бы ни за что не дали показать себя в Первой войне Черной розы.

«Враг у меня на хвосте: давно пора укреплять границы и готовиться к обороне, выжидая возможность нанести удар, но мне не дают ни малейшей возможности оторваться и передохнуть».

Отправленные в стан ауинских войск на юге разведчики: удалось с ними связаться? – спросил Брэндель следом.

Увы, от большинства никаких новостей, а от тех, что еще на связи, никакой полезной информации.

Понятно. Видимо, под «никаких новостей» подразумевается, что большинство разбежалось куда глаза глядят, и больше мы их не увидим? – рассмеялся он в ответ.

«Вот тебе и план заручиться поддержкой королевской армии с юга и выдавить Мадара с границ…. Похоже, теперь придется рассчитывать только на себя…»

Том 3. Глава 101

Янтарный меч – том 3 глава 101

Глава 101 – Трентайм и его новый правитель

Сиэль, поговори с Рабаном и Корнелиусом: они должны отправить самых доверенных людей на поиски южной ауинской армии. Раз уж большинства из тех, кого мы выслали раньше, явно и след простыл.

Да, господин.

Теперь ты, Гаспар: передай Лето, что я начал подготовку к контратаке на графа Ранднера. Пускай продолжает следить за действиями лорда Паласа и сразу же сообщает о любых изменениях. Все остальное оставляю на его усмотрение, но рекомендовал бы ему воздержаться от нападений на другие территории, кроме тех, что были за Максеном. Да, и еще одно: на случай, если с вами еще есть беженцы, и среди них либо на бывших землях Максена найдутся свободные кузнецы – шлите их ко мне.

Понял, господин.

Раздав остальные указания и поблагодарив напоследок Гаспара, Брэндель распустил посетителей и вернулся к изучению многочисленных рапортов и отчетов.

Городские стены и остальные нуждающиеся в ремонте строения медленно, но верно восстанавливались, хотя окончание работ планировалось только на начало следующего месяца – на неделю позже ожидаемого. Стройка не только требовала намного больше ресурсов, чем можно было ожидать, но и добавляла головной боли. Единственными, кого все устраивало, оставались рабочие, с которыми рассчитывались точно в срок.

«Похоже, стартовал проект не столь гладко», – отметил он про себя и перешел к следующей странице.

Продолжение расстроило еще сильнее: похоже, никто не желал работать на молодого господина, «узурпировавшего» власть в Фюрбурге. О Гродэне еще помнили, да и следы его присутствия и деятельности всплывали то тут, то там. К тому же, всех тяготило незримое, но отчетливое присутствие графа Ранднера и угроза его расправы.

Насаждаемая Амандиной политика тоже не сразу встретила понимание: жонглирование ресурсами перед носом горожан и посулы лучшей жизни убеждали далеко не всех, а знать – и вовсе пугали перспективой расплаты и потери имущества.

Судя по наблюдениям в рапортах, если бы ни присутствие вокруг города наемников и страх простых людей перед новым господином, не меньший, чем перед знатью, многие горожане уже давно покинули бы Фюрбург.

В итоге Амандина осознала ошибки и начала их исправлять, зачастую прибегая к силе, как и привыкли дворяне.

К примеру, она приказала солдатам согнать горожан на городской площади, раздала им инструмент и задания, после чего поставила наемников надзирать за работой свободных людей, превратив их в наполовину рабов.

Несмотря на все попытки уменьшить применение силы, ее действия все равно вызвали протест. Зачинщиков жестоко избили на месте, а за Амандиной прочно закрепилось народное прозвище «Железная леди».

Правда, отношение людей снова стало меняться, когда та же «Железная леди» организовала для них необычный ужин.

Простому народу редко доводилось наесться вдосталь, не говоря уже об обещанном ломте белого хлеба и супе с тушеным мясом. Впрочем, то, что получилось на выходе, было трудно назвать «супом» и «мясом»: разлитая по тарелкам жидкость по прозрачности не уступала воде, только подчеркивая микроскопические размеры кусочков мяса.

Амандину столь печальное зрелище заставило нахмуриться. Нет, не то чтобы назначенные на это дело наемники не старались или приготовили столь скудный обед назло. Они долго охотились в лесу, и добыча казалась солидной –просто накормить несколько сотен человек оказалось непростой задачей.

Амандина волновалась, что вызовет ропот и народные волнения, но результат превзошел все ее ожидания.

Жители Фюрбурга голодали и терпели лишения еще большие, чем некоторые беженцы, так что от одного запаха супа у всех заблестели глаза, а еда показалась невиданным пиром.

Белый хлеб люди считали деликатесом, который достается только по праздникам, не говоря уже о мясе, которое видели только в виде объедков со стола Гродэна – стоивших баснословных денег и выдаваемых им по настроению.Никому не было дела и до прозрачности бульона.

Амандина в очередной раз убедилась, что порой можно ошибиться совершенно невероятным образом: настолько люди жадно набросились на еду.