Ведьмак (сборник) - Анджей Сапковский

– А финансовая поддержка, о которой ты просила? Понадобится?

– Вероятно, да.

– Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но, Йеннифэр, потрать деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.

– Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где я?

– Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь появиться на Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно арестовать. Велено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем пребывании в Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они тебя выследят и доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько щекотливом положении.

– Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не скомпрометировать. Не бойся.

Крах оскалился.

– Я сказал: «в несколько». Я не боюсь. Ни королей, ни чародеев. Они ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе помощь я обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту корону. Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты имеешь формальное право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов.

– Казуистические софизмы.

– Конечно, – фыркнул он. – Я сам заявлю об этом во весь голос, если, несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс принудил девушку к замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо юридических выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели на него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.

– А если, – прищурилась Йеннифэр, – несмотря ни на что, окажется, что Цири… мертва?

– Она жива, – твердо заявил Крах. – Я знаю это наверняка.

– Откуда бы?

– Ты не захочешь поверить.

– А ты попробуй.

– Королевская кровь Цинтры, – начал Крах, – удивительнейшим образом связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой крови, море начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг оплакивает дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким зловещим, что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые потоки. А весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард Скеллиг. Опять кто-то умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь.

Йеннифэр молчала.

– И это не сказки, – продолжал Крах. – Я видел сам, собственными глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после смерти Калантэ… И после смерти Паветты, матери Цири.

– Паветта, – заметила Йеннифэр, – погибла именно из-за шторма, так что трудно говорить о…

– Паветта, – прервал Крах, по-прежнему задумчиво, – не погибла из-за шторма. Шторм разыгрался после ее смерти, море, как всегда, отреагировало на гибель представительницы цинтрийской королевской крови. Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем.

– Интересно б знать, в чем именно?

– Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал на знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший там. Ты наверняка знаешь.

– Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне естественное…

– На Скеллиге, – резко прервал Крах, – мы достаточно много знаем о кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить естественные катастрофы от противоестественных. На Седниной Бездне корабли погибают неестественно. И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором плыли Паветта и Дани.

– Не стану спорить, – вздохнула чародейка. – Да и какое это имеет значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?

– Для меня имеет, – стиснул зубы ярл. – Я объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь… Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни…

– Что еще за очередная загадка?

– Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, – проворчал он, глядя в окно, – Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила?

– Нет.

– «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем?

– Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным нильфгаардцем, ярл. Уже поздно. Завтра на заре я начинаю… Я буду держать тебя в курсе…

– Надеюсь. Спокойной ночи, Йенна…

Хм-м…

– Что еще, Крах?

– А у тебя нет, хм-м-м, желания…

– Нет, ярл. Что было, то было да быльем поросло. Спокойной ночи.

– Это ж надо! – Крах ан Крайт поглядел на гостью, наклонив голову. – Трисс Меригольд собственной персоной. Ах, какое прелестное платье. А шубка… Шиншилла, не так ли? Я б спросил, что привело тебя на Скеллиге… Если б не знал что. Но знаю.

– Ну и прелестно. – Трисс обольстительно улыбнулась, поправила изумительные каштановые волосы. – Как славно, что знаешь, ярл. Это избавит нас от вступлений и предварительных выяснений и позволит сразу же перейти к делам.

– К каким делам? – Крах скрестил руки на груди и окинул чародейку холодным взглядом. – Что именно нам надо было бы предварять вступлениями, на какие пояснения ты рассчитываешь? Кого ты представляешь, Трисс? По чьему поручению прибыла? Король Фольтест, которому ты служила верой и правдой, отблагодарил тебя за службу изгнанием. Хоть ты ни в чем не провинилась. Тебя выгнали из Темерии. Я слышал – тебя взяла под крыло Филиппа Эйльхарт, в данное время фактически правящая в Редании на пару с Дийкстрой. Похоже, ты отрабатываешь право на убежище со всяческим старанием. Не колеблешься даже взять на себя роль тайного агента, чтобы следить за своей бывшей подругой.

– Ошибаешься, ярл.

– Смиренно извиняюсь. Если ошибся. А я ошибся?

Они долго молчали, недоверчиво разглядывая друг друга. Наконец Трисс махнула рукой, выругалась, топнула каблучком.

– А, к чертям собачьим! Хватит водить друг друга за нос! Какое теперь имеет значение, кто кому служит, кто за кого держится, кто кому верит и почему? Йеннифэр мертва. По-прежнему неизвестно, где и в чьей власти находится Цири… Какой смысл играть в прятки? Я приплыла сюда не как шпион, Крах. Я прибыла по собственной воле как частное лицо. Гонимая заботой о Цири.

– Все только и знают, что заботятся о Цири. Везет девочке.

У Трисс заблестели глаза.

– Я б не стала смеяться. На твоем месте – особенно.

– Прости.

Они помолчали, глядя в окно на красный шар солнца, заходящего за лесистые вершины Спикерооги.

– Трисс Меригольд…

– Слушаю тебя, ярл.

– Приглашаю отужинать. Да, повар велел спросить, все ли чародейки брезгуют хорошо приготовленными дарами моря?

Трисс не брезговала дарами моря. Совсем наоборот – съела их в два раза больше, чем собиралась, и теперь серьезно опасалась за талию – за те двадцать два дюйма, которыми так гордилась. Решила вспомоществовать пищеварительному процессу белым вином, знаменитым эст-эст из Туссента. Как и Крах, она пила его из рога.

– Значит, так, – заговорила она, осушив рог. – Йеннифэр явилась сюда девятнадцатого августа, эффектно сверзившись с неба в рыбацкие сети. Ты как верный ленник Цинтры предоставил ей убежище. Помог построить мегаскоп… С кем и о чем она разговаривала, ты, разумеется, не знаешь.

– Не знаю, – хитро усмехнулся Крах. – Ну, разумеется, не знаю. Откуда мне, бедному и простому моряку, что-то знать о действиях могущественных чародеек?

Сигрдрифа, жрица Модрон Фрейи, низко опустила голову, словно вопрос Краха ан Крайта придавил ее тысячефунтовым грузом.

– Она мне доверилась, ярл, – еле слышно прошептала жрица. – Нет, не требовала, чтобы я поклялась молчать, ей просто нужно было сохранить все в тайне. Я, поверь, не знаю…

– Модрон Сигрдрифа, – серьезно прервал Крах ан Крайт. – То, о чем я тебя прошу, – не доносительство. Как и ты, я симпатизирую Йеннифэр, как и ты, я хочу, чтобы она отыскала и защитила Цири. Больше того, я дал клятву блоэдгеас, клятву крови! Так что по отношению к Йеннифэр мною руководит забота о ней. Это невероятно гордая женщина. Даже идя на очень большой риск, она не унизится до просьб. Поэтому я не исключаю, что придется прийти ей на помощь непрошеными. Но для этого мне нужна информация.

Сигрдрифа откашлялась, и хоть лицо у нее было словно вырезанное из камня, голос, когда она заговорила, слегка дрожал.

– Она построила свою машину… Вообще-то никакая это не машина, там нет ни одного механизма, ни одной подвижной части, просто два зеркала, черная бархатная занавеска, ящик, две линзы, четыре светильника, ну и, конечно, Брисингамен… Когда она произносит заклинание, свет от двух светильников падает…