#В поисках янтарного счастья - Джейн Бартош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну что же вы, предпочли космонавту детскую площадку? – улыбнулся Лука.
– У нас была особенная площадка! Среди качелей и каруселей у здания школы стоял железный тренажер – учительница говорила, что именно на таких тренируются будущие космонавты. Тренажер представлял собой вращающийся в разные стороны железный круг с подставкой для ног и ручками для рук. Нужно было встать на круг, широко расставив ноги, ухватиться за ручки, подняв руки в разные стороны, и крепко держаться. Одноклассники раскачивали колесо, которое кружилось вокруг своей оси и во все стороны. Ребята в шутку говорили, что если после нескольких переворотов вниз головой получится пройти прямо по дорожке, то есть шанс стать космонавтом. Но мы не доставали до противоположных сторон руками и не могли проверить, насколько хорошо у нас развит вестибулярный аппарат. А вот старшеклассники регулярно крутились на тренажере, и мы им даже немного завидовали.
Когда Аня договорила, Лука уже парковал машину.
– Пойдем купим кофе и кое-что сладкое, – произнес Лука и показал на Марципановый домик слева от входа в парк.
Они шагнули внутрь, и Аня расплылась в улыбке: это был магазин, прилавки которого пестрели марципановыми конфетами и шоколадом разных форм с разными вкусовыми добавками.
Лука подвел ее к витрине и, показывая на пухлые маленькие батончики, произнес:
– Аня, знакомься, калининградский марципан! Ты просто обязана попробовать марципан возрожденного кёнигсбергского бренда Pomatti.
– Меня упрашивать не надо, я обожаю марципановые конфеты! – засветилась Аня.
– Отлично, тогда берем с каждым вкусом по одной. – Лука начал набирать марципаны.
Аня смеялась в голос – это было так мило. По дороге к машине они купили кофе в кофейне и поехали по направлению к побережью. Откусив марципан, Аня зажмурилась от удовольствия: это был вкус детства, когда она впервые попробовала это лакомство.
Марципановый домик в Калининграде
Как-то под Новый год к родителям приехали гости – семейная пара без детей. Я не помню их имена и внешность. Они приехали под вечер, ввалились в дом шумно, эффектно. Мне подарили первые в моей жизни капроновые колготки телесного цвета. Какая красивая была упаковка – прямоугольный пластиковый пакет, внутри бумажная вставка с нарисованными ножками и много надписей на иностранном языке, значение которых было не разобрать. Брату достался загадочный марципан – батончик в красной обертке, которую мы тут же раскрыли и начали делить между собой сладость прямо в коридоре, любуясь гостями. Вкус марципана я запомнила навсегда вместе с невероятной атмосферой того вечера – это было волшебно, словно в сказке, и мы ничего подобного в жизни не пробовали. Марципан таял во рту, и мы были в таком приподнятом настроении, что дурачились и веселились.
Жуя марципан и запивая кофе, Аня думала о том, чего не стала рассказывать Луке, хотя это не выходило из головы. Девушка снова вспоминала о своем детстве. Может, потому, что именно сейчас она чувствовала себя такой же свободной и… счастливой? И хотя ее детство было не таким уж безоблачным и простым, она дорожила своими воспоминаниями, которые спустя годы воспринимались радостными, полными светлых надежд.
Встреча с космонавтом произвела на меня огромное впечатление, и особенно запомнились его слова: «Вы непременно должны гордиться своими корнями».
И я гордилась, хотя об этом никто не догадывался. Правда, я не могла разобрать, где же находятся мои корни. На тот момент я знала, что родилась в Москве, первые пять лет жизни провела в Узбекистане и еще три года – в Беларуси. Мне невероятно нравилась наша тихая деревня, и увлекательная жизнь на военной заставе, и моя школа.
В свои восемь лет я умела залезать на любое дерево и на самый высокий столб, забираться вверх и спускаться по длиннющему канату, проходить на руках лесенку на солдатской спортплощадке, вылезать из окопа, который был вдвое выше меня, быстро бегать, особенно когда за мной гналась дворовая собака или баба Зина, у которой я выдергивала морковку в огороде. В начале осени мы со Светкой любили забираться на яблоню и устраивать соревнования, кто больше съест вкусных и сочных плодов. Я мухлевала: когда места в животе не оставалось, начинала надкусывать все подряд висевшие на ветках яблоки, не срывая их и не доедая до конца.
Еще во дворе росла алыча, и, когда нам надоедали яблоки, мы забирались на забор и ели алычу, а потом кидались косточками в котов, развалившихся как раз под этим забором, на деревянных ящиках. Их пригревало солнце, они зажмуривались от удовольствия и спали так крепко, что, проснувшись, не сразу понимали, что происходит. Тем интереснее было с ними воевать.
Наш кот Тигрик быстро научился вылезать на улицу через форточку, которую мы всегда держали открытой. А иногда мне нужно было так срочно попасть домой, что я, как и кот, протискивалась в форточку, оказываясь сразу в большой комнате. Жить в доме оказалось очень удобно.
Когда они приехали к дому на холме, Аня вспомнила, как сильно мечтал о своем доме ее отец. Жаль все-таки, что она никогда не сможет собраться здесь со своими родителями…
– Однажды мы построим свой дом, – как-то сказал папа, вырезая очередную завитушку на деревянном бруске. – И повесим там этот карниз, и нам больше не придется переезжать с места на место и ютиться в однокомнатных квартирах вчетвером.
Я никогда не лезла во взрослые дела, но, услышав, как мама и папа обсуждали покупку участка, и не дождавшись окончания маминых аргументов против, вступилась в поддержку отца:
– Мы тоже очень хотим дом, папа! И мы обязательно повесим там твои карнизы, и смастерим мебель своими руками, и посадим деревья!
Я видела блеск в его глазах, я чувствовала, что он очень хочет дом. Я не знала этого наверняка, но каждой клеточкой своего тела готова была встать на его защиту. В тот миг мне казалось, что я тоже всегда хотела дом. Будто это желание было генетически передано мне от отца. Я понимала его. И я была зла на маму, что она отговаривает отца от покупки участка.
Тем не менее дело сдвинулось с мертвой точки, и
