Идеальный грешник (СИ) - Кофф Натализа

Жасмин бросила хмурый взгляд на него. Но все равно упрямо прошипела:

— Придурок! Ненавижу

— Ну теперь давай, излагай, все что накопилось, — милостиво разрешил Марсель, а сам теснее прижался к хрупкой фигурке бедрами, чтобы девчонка гарантированно не вырвалась

— Ты... Ты бабник! — поджала губы Жасмин, — Мне Люся прислала фотку. А там ты и курица! Вот!

— Я тебя познакомлю с той курицей, не парься, — подмигнул Марсель, — Зачетная, кстати, баба. И батя ее сюда тоже пригласил.

— Да ты… Да как ты... Да как у тебя язык повернулся предлагать мне такое?! — возмутилась Жасмин и ударила кулачком в его плечо.

Но Марселя уже понесло. Ему нравилось то, что он чувствовал сейчас. Он кайфовал от понимания, что небезразличен ей. Что девчонка залипла на нем, иначе не ревновала бы бе повода. Значит, считает его своим. И это было круто!

А тело моментально среагировало на близость, на аромат спелой вишни, на все изгибы и впадинки, которые изучал ночь напролет и все утро, а ему все равно мало.

Нет, он сдохнет, если не узнает, какое белье на его девочке!

А потому крепко удерживая одной рукой тонкую талию, Марс нырнул свободной ладонью под пышную юбку.

А Жасмин возмущенно запыхтела, смешно, по-детски надула губки, которые Марс тут же прикусил и облизал.

— Отвали от меня, кретин! — прошипела она, но Марсель ведь чувствовал ее отклик, слышал по рваному дыханию, по осипшему голосу.

Негромко рассмеявшись, прихватил мочку губами, пососал, провел языком по тонкой шее. Его сносило от того, как она вздрогнула, потянулась навстречу.

А вот говорила совсем другое.

— Иди к своей курице! — выдохнула Жасмин.

— Зачем? У меня есть ты, малышка моя, — хрипло прошептал Марсель, скользя ртом по тонкому плечу, оставляя жалящие поцелуи на впадинке у ключицы, — Моя девочка... Моя малышка... Моя...

Жасмин не хотела ему верить. Вот врет же? Или нет?

Истерика показалась ей смешной, жалкой. Даже как-то стало совестно и немного стыдно. Но в памяти всплыла та фотография от Люси, да и сама Мишкина вспомнилась, голая и открыто предлагавшая себя Марсу в его комнате, а потом и Инга Соломова во всех позах и даже с членом Марселя во рту.

Теперь было больно.

Тогда — было терпимо, ведь они не были парой. Она не слышала от Марса слов о любви. Сама не любила еще.

А теперь — невыносимо больно. И невыносимо сильно хотелось поверить его словам

Боль сковала ее чувства, а вот тело тянулось к источнику наслаждения. к тому, кто всегда угадывал ее желания. Знал Жасмин даже лучше, чем она знала себя

Губы упрямо повторяли о том, как сильно она его ненавидит. А вот тело послушно откликалось на каждую ласку.

— Ненавижу тебя, кретин! — отчаянный шепот резал по напряженным нервам.

Его девчонка... его девочка... его малышка... вся его...

Слышал он это уже и не раз. И не верил ни единому слову.

— Проходили мы это, — еще тише, едва слышно произнес он.

— Какой ты непробиваемый, а! — почти всхлипнула, судорожно выдохнула, едва не захлебываясь болью, клокотавшей в душе.

— Но ты меня любишь такого, верно? — самоуверенно заявил он, перехватил тонкое запястье и притянул к себе.

Длинные пальцы дрогнули, когда уверенная и твердая ладонь расправила их и прижала к расстегнутой ширинке брюк.

— Я тебя ненавижу, Тарновский, — возразила девчонка, но голос дрогнул, как и пальцы, сомкнувшись в кольцо вокруг напряженной плоти, до протяжного мужского стона.

— Любишь! Не ври, Жас, — глухо выдохнул, уткнувшись лбом в ее плечо, — Любишь же. Говори, малыш. Или трахну прямо здесь, под самым носом у твоего правильного парня.

Жасмин готова была влепить этому наглецу пощечину. Да как он смеет?! Они ведь договорились! Ладно, это она договорилась, а он обещал пока не вмешиваться. Обещал дать ей время. Обещал...

— Ты только подумай, какой шикарный подарок получит мой брат на свой день рождения, — шептал Тарновский, а его ладонь нырнула под пышную юбку, безошибочно отыскав тонкую полоску кружева.

— Это и твой день рождения, идиот, — всхлипнула Жасмин, стараясь спрятать стон, ведь в любой момент их может услышать кто-то из гостей, домочадцев, родители.

— Мой. И подарок я жду в комнате через час. Учти, дольше терпеть не буду, — хрипло сообщил он, на миг нырнул пальцами глубже, размазал влагу по складочкам и отдернул руку.

Жасмин дышала тяжело. Щеки горели огнем от смущения, а вот ее рука все еще творила безобразие в его, черт бы подрал Тарновского, брюках.

Боги, в кого он ее превратил? В развратную и пошлую девку! Подсадил на секс, как на наркотик...

— Моя девочка, — удовлетворенно урчал он, вжимаясь бедрами в тонкую ладонь, — Ну, я все еще жду, Жас. А могу ведь сделать так, что тебя услышит весь чертов дом.

— Какой же ты козел, — простонала она, сама привстала на цыпочки и запечатала нахальный рот жадным поцелуем.

— Говори! — уже громче и требовательнее рявкнул он.

— Люблю! Доволен?! — в негодовании прошипела она, отдернула руку, когда он уже был на грани.

Жас видела это, понимала по расширенным зрачкам, легкой испарине на лбу и неровному дыханию. А еще — он изумительно пах в такие моменты. Бред, конечно. Как аромат мужчины может меняться во время секса? Жасмин не знала. Но она обожала этот пряный и будоражащий аромат секса, порока и наслаждения.

В глазах Марса — убийственный коктейль. Никогда прежде он не говорил так, никогда не смотрел будто…будто умолял ее признаться, пусть и ухмылялся своей фирменной «Марселевской» улыбкой.

Она сказала это. Призналась в том, что действительно чувствовала к Марсу. Только к нему. Пусть эти чувства и убивали ее, делали слабой, безвольной, но она призналась.

Короткое «Люблю» слетело с губ. И доли секунды хватило, чтобы увидеть фейерверк в глаза Марселя. Самый настоящий, яркий, удивительный, фееричный, праздничный. Но насладиться им Жасмин не успела.

— Скажи: «Я люблю тебя, Марсель», — не унимался он и протяжно застонал, когда она оставила его на половине пути, но тут же придавил бедрами хрупкое тело к стене.

За спиной Марселя словно из воздуха появился Мирослав. Так себе ситуация, если учесть, что рука Марса все еще была на ее бедрах под юбкой. А сама Жасмин не торопилась убирать своей ладони из расстегнутой ширинки своего любимого мужчины.

— Скажи уже, Жас, — негромкий голос, раздавшийся из-за спины Марса, заставил его замереть, а Жасмин прикусила губу до крови, — Он ведь не отстанет, да, брат?

Глава 24

В кабинете они заперлись втроем. Девочка увязалась следом, пусть Марсель и настойчиво отправлял ее к родителям и гостям. Упрямая, блин!

Марс стоял у окна. Мир замер перед отцовским рабочим столом. А Жасмин присела в кресло ровно в центре комнаты.

Марсу не понравилось это. Слишком далеко она от него. Будто между ним и близнецом, будто все еще думает, кого выбрать.

А у него в мозгах — волна противоречий. Да хрена с два он даст ей выбор! Его она, его малышка, его девочка, его крошка Жасмин!

Но что-то все равно бередило душу.

Кто он? Чертов скандалист и неудачник с хреновым прошлым и отстойной биографией. Чего только нет в списке его подвигов.

А Мирослав — отличная партия. В самый раз для хорошеньких домашних девочек вроде Жасмин.

Марсель не сводил взгляда с брата. Мир отвечал тем же.

Марс плохо понимал, о чем близнец думает сейчас. У него не было сомнений, что Мир так же по самые уши влюбился в эту малышку. В нее просто невозможно не влюбиться, уж он-то знает! Сам вляпался так, что дышать больно.

— Жасмин, иди к гостям, — настойчиво проговорил Мирослав. А малышка вдруг поднялась на ноги и даже сделала пару шагов в сторону двери.

Марса это задело, сильно. Его она, значит, не послушалась. А Мир одну фразу сказал, и уже побежала?!

— Нехрен приказывать ей! Она не твоя игрушка! — воинственно рявкнул Марсель.

— А чья? Твоя? — прищурился Мирослав.