Похоже, игра окончена. Том Пятый (СИ) - Новиков Николай Васильевич

И самое печальное в том, что знания — это именно то, что не мог нарастить доппельгангер.

А самое весёлое, что он мог нарастить всё остальное. В том числе и усилить антимагию на длинных, словно лезвия когтях, и покрыть ею кожу.

«Ты справишься, мышь. Справишься», — наклоняется для рывка, — «Обязательно справишься. Ты не можешь не справиться»

Скачок. Подлетев на расстояние атаки, Чупик резко остановился, развернулся и запрыгнул на дерево. Взгляд призрака устремился следом.

Парень прыгает на другую ветвь, затем перескакивает ещё на одну, затем ещё, ещё и ещё — он прыгал до тех пор, пока призрак не перестал за ним поспевать. Увидев возможность, доппель разогнул ноги, проломил толстый ствол дерева и на полной скорости устремился в оппонента.

И вот, пролетев уже всё расстояние и подумав, что враг наконец дал осечку, он налетел на выставленную призрачную руку.

Высокий призрак схватил парня за шею и занёс когти для удара. Одновременно, словно заранее отрепетировав это драматичный размен, оба оппонента распрямили когти и со всей силы вонзили их в грудь друг другу.

Чупакбра, что ещё до этого увеличил свою ловкость и гибкость, смог подтянуться на одних лишь мышцах шеи и увёл грудь с траектории удара, как всегда приняв атаку на живот.

Казалось бы, победа безусловно за призраком, ибо он формально бессмертен, а его враг прямо сейчас чувствует боль рвущихся органы. Безусловно, со стороны оно так и казалось. Это логично.

Только вот на алом лице вмиг смешалось сильнейшее удивление, беспокойство и страх.

Доппельгангер, чьи атаки вязли в призрачной материи, сейчас просто вспорол живот оппонента — прямо как обычному человеку.

— Кхах, — ухмыльнулся Чупакбра и рывком срезал руку отвлечённому призраку.

Парень упал наземь, едва успел отскочить от удара ногой и вновь разорвал дистанцию.

— Вху-у-у-ух, — выдохнул он, всё ещё держась за живот.

«Защиты недостаточно. Нужно больше…», — ткани регенерировали, а кожа всё больше отдавала фиолетовым оттенком, — «Однако, он просто меня без проблем мог надвое разрезать…», — на лице воцарилась ухмылка, — «А сейчас не может»

Да, если бы призрак не был столь самоуверен и откровенно бы не игрался с Чупакаброй, он бы убил его ещё в самом начале, просто поймав за ногу и разрубив тело поперёк. Возможно, именно это он сейчас и попытался сделать, но вот незадача — теперь уже его когти вязли в плоти врага, а не наоборот.

— Да, неплохо, — доппельгангер скрещивает лезвия, — Теперь я могу сражаться.

Регенерация стала быстрее. Антимагия сильнее. Реакция выше. Сила, скорость и ловкость также возрастали с каждой секундой. Если ещё десять минут назад Чупакабра походил на обычного паренька с собачьими ушами, то теперь же это было более чем двухметровое перекаченное человекоподобное существо, чьё строение связок и конечностей давно изменилось в угоду большей мобильности. Вся его кожа была покрыта фиолетовым хитином, а пальцы являлись началом длинных и острейших антимагических лезвий.

Теперь, когда он встретился с реальной опасностью, он был уже совершенно иным существом.

Валир — 27

Доппельгангер — абсолют эволюции.

Он и Арионис в перспективе являлись сильнейшими из всей команды и без того полубожественных сущностей. Но если Арионис эволюционировал навсегда и являлся полностью бессмертным во всех аспектах, то у Чупакабры вся адаптация спадала при ненадобности, и он вновь превращался в обычного с виду паренька.

Однако, в отличие от бессмертного ящера, его способность к эволюции прямо во время боя просто поражала.

Высший Доппельганер — существо, которого не победить без мгновенного убийства. Если ты не нашёл способ ликвидировать его в самом начале, то с каждой секундой битва будет всё тяжелее и тяжелее, пока в конечном итоге ты не осознаешь, что, скорее всего, убить его уже невозможно.

Ещё в Инферно, будучи просто вампирской собакой, он пал вместе с Арионисом в бездну Бесконечной Башни, про кою рассказывал ещё Торхил. Они пали столь глубоко, что неизвестно, летели они всего час или же несколько дней, ибо та тьма, что проносилась перед глазами с невероятной скоростью, уже совсем скоро усыпило их здравомыслие. Они даже не знали на какой этаж подземелья их несло, и был ли у него вообще конец. Всё, что они тогда осознавали — никто их не вытащит, и подниматься предстоит лишь с помощью своих сил.

Вернее, осознавал. Арионис. Падение пережил только ящер, тогда как Чупакабра находился на грани смерти, будучи парализованным и искорёженным куском мяса.

Арионис отчасти разумен, и потому он прекрасно понимал, какого сейчас его другу. Понимал, что если не предпринять хоть что-то прямо сейчас, то бездна нижних этажей башни просто не даст ему умереть, и Чупакабра так и останется страдающим инвалидом с перебитыми в кашу костями.

Из-за паралича Чупик не сможет ни вскрикнуть, ни моргнуть — он вообще ничего не сможет.

Но даже несмотря на столь ужасное состояние, он всё ещё находился в сознании и прекрасно чувствовал невыносимую боль, страх и отчаяние.

Арионис понимал, что без проблем сможет выбраться из башни, пусть это и займёт очень много времени. Но он также понимал, что тем самым обрекает своего самого близкого друга на нескончаемую агонию в полном одиночестве, будучи брошенным и никому не нужным инвалидом.

Естественно, Арионис остался. Однако, хоть он и был достаточно умным для своего вида, он всё ещё был ящерицей, то бишь, простым животным по своей сути. И единственный способ спасти умирающего друга, какой пришёл ему в голову — просто его кормить. Зачастую в дикой природе животные умирают не от ран как таковых, а от невозможности нормально питаться при этих ранах. Силы уходят на исцеление, и при этом не восполняются для добычи еды. Замкнутый круг, который в итоге и приводит к смерти.

Но где взять еду в помещении из сплошного камня с одной лишь лестницей вверх? Где добывать мясо на протяжении многих дней, если не месяцев?

Ответ был тоже очевиден. Арионис стал себя убивать.

Чтобы накормить Чупакабру, ящер жертвовал собой снова и снова, каждый раз испытывая неимоверную боль, адаптироваться к которой он не способен. Сначала он разбивал голову о камни. Затем, когда кожа уплотнилась настолько, что любой камень крошился под её напором, он задерживал дыхание и умирал от удушья. Когда ящер задышал всем телом, он выжирал себе сердце. Затем пришлось вскрывать глотку и полностью лишать себя крови. Затем искать ещё способ. И ещё.

Умирая несколько десятков раз на метод, он каждый раз адаптировался и придумывал новые способы самоубийства, ощущая каждое мгновение своей смерти. Он убивал себя снова, снова и снова, дабы просто спасти находящегося на грани Чупакабру.

Глупая ящерица, что постоянно доставляла проблемы желанием с кем-нибудь поиграть, испытывала невыносимую боль каждой смерти, продолжая кормить парализованного пса. Арионис даже не знал, сможет ли тот выжить — он просто хотел спасти своего друга.

И вот, в один момент Чупик очнулся. Очнулся высшим доппельгангером — таким же венцом эволюции, как и бессмертный ящер. Вдвоём они покорили все нижние этажи башни и выбрались из бездны, будучи легендами Инферно.

А теперь, после всего, что пережил Чупакабра, против него вышло три смелых демона, ещё не понимающих, с чем им пришлось столкнуться. Да и будем честны, Чупик — скромный доппельганер, который и сам этого не понимал.

Не понимал, что у врагов не осталось и шанса. Они потеряли его ещё в тот момент, когда пренебрежительно отнеслись к неопытному врагу с антимагическими когтями.

И уж тем более, когда дерево, находившееся за массивной фиолетовой спиной, мгновенно превратилось в чистейшую ледяную статую, сквозь которую медленно пролетала прозрачная белоснежная фигура.

Снежка, перестав сдерживать силу, начала поглощать тепло с ближайших километров вокруг и полностью приняла истинное обличие — Призрак Ледяной Девы. Как и брат, она тоже становилась сильнее с каждой секундой боя и теперь, когда её точно также не смогли убить вначале и заставили сбросить ограничения, она активировала один из своих козырей — то самое поглощение тепла.