Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий

Майор Сочнев встал, пробежался взад-вперед по небольшому кабинету, радостно потер руки. Механизм «крестобойни» вырисовался в деталях, оставалось только задокументировать его по всем правилам!

Не садясь, он набрал номер отдела кадров УВД.

— Здравствуйте! Майор Сочнев, ФСБ! — произнес он внятно и легко, почти весело. Кто-то из старых сотрудников учил его, что дурные вести должны звучать, как музыка.

— Примите телефонограмму: прошу прислать в управление ФСБ майора Погосова Александра Александровича. Завтра к десяти часам. Кабинет четырнадцать… Подпись: майор Сочнев.

Сочнев почувствовал, как на том конце провода возникло напряжение.

— Что-то случилось? К нему есть претензии?

— Нет, ничего особенного. Допрос в качестве свидетеля, только и всего… До свидания.

Попрощавшись, он положил трубку, представляя, какой переполох поднимется сейчас в УВД и какую беспокойную ночь проведет неведомый Александр Погосов.

Он положил трубку на аппарат, встал, с хрустом потянулся.

«Тайное превосходство», — подумал он. Откуда-то сразу всплыло: «тайное всегда становится явным». Кто сказал — Сократ? Сенека?..

Сочнев посмотрел в размытое дождем окно.

«Надо купить вазелин», — подумал он и улыбнулся.

Близился момент реванша.

— Во сколько, говорите? — переспросил Погосов. Это был крепкий, с симпатичным волевым лицом и заметной сединой мужчина, который повидал в своей жизни немало. Сейчас он заметно нервничал. Немудрено — в «Зеленом доме» все нервничают.

— Примерно в десятом часу вечера, Александр Александрович.

— Дайте припомнить…

Допрашиваемый опустил глаза и стал смотреть в пол. Он и так прекрасно знал, о чем речь. Соображал, взвешивал, оценивал. Тянул время. А что тут тянуть, спрашивается? Все и так ясно! Сочнев снисходительно наблюдал за его плотно сжатыми губами. Думай не думай, а попался на такой крючок, с которого не слезешь!

— Много воды утекло, каждый звонок разве упомнишь… — пробурчал, наконец, Погосов, не поднимая глаз. Он явно чувствовал неладное.

— Это аж в позапрошлом году!..

— А вы постарайтесь, Александр Александрович! — ободряюще сказал Сочнев. — Время-то было позднее, неурочное. И номер, так сказать, несколько неожиданный…

Погосов поднял голову.

— Откуда вы знаете?

— Знаем, — с мягкой улыбкой уверил его Сочнев.

До Погосова наконец дошло. Раз известно время и номер, значит, все это не с потолка взято, значит, есть распечатки. А раз так, отпираться бесполезно. Только хуже будет.

— Да, был звонок, — твердо сказал он. — Звонил мой старый знакомый, Серегин. Просил пробить по системе мобильного позиционирования один номер.

— Кто такой Серегин?

— В 2002-м вместе служили в 46-й бригаде особого назначения… Сейчас капитан в отставке. Хотя…

Погосов пожал плечами.

— Мы не виделись уже сто лет, не знаю, кто он сейчас.

— Как зовут, адрес?

— Анатолий Иванович. Раньше на Сельмаше жил, потом переехал в новый дом на Буденовском. Знаете, восемнадцатиэтажная «свечка» за гостиницей «Тиходонск»? Вот там, на десятом этаже. Я у него один раз был, пиво пили…

— Зачем ему нужно было позиционировать этот номер?

— Не знаю, — Погосов насупился. — Про человека какого-то говорил, то ли пропал, то ли случилось что-то… Не помню.

— А у вас бюро добрых услуг? — поинтересовался Сочнев. — Каждый может обратиться с просьбой, никому не откажете?

— Каждый не каждый… Мы с Серегиным вместе Шатой брали.

Допрашиваемый прямо взглянул на майора. И взгляд у него был довольно дерзкий.

— Серегин — не каждый. Боевой товарищ мой, вот кто…

Сочнев едва заметно поморщился, убрал волосы со лба. «Боевой товарищ…» Детский лепет!

— Номер, о котором он просил, не запомнили, конечно?

— Нет.

— Может, этот?

Сочнев положил перед ним лист бумаги. Погосов долго и осторожно всматривался, покачал головой.

— Не знаю. Не могу сказать.

— Ну что же вы, Александр Александрович! — то ли в шутку, то ли всерьез расстроился Сочнев. — О чем вас ни спросишь, вы ни в чем не уверены, во всем сомневаетесь! А еще такой серьезный отдел возглавляете! Трудно, наверное?

«Какое твое дело?» — было написано на лице Погосова.

— Говорю, что знаю, — произнес он вслух. Голос потяжелел, осип.

— О чем не знаю, не говорю…

Мысли его продолжали метаться, лицо напряглось и покраснело. Весь шум из-за Серегина, это и ежу понятно. Но что Серегин мог такого утворить? Избил кого-то? Устроил дебош в самолете? Нет, судя по тому, как нагло ведет себя этот эфэсбист, случилось что-то по-настоящему серьезное. Может, с видеообращением к президенту выступил? Да нет, не похоже это на него. Тут скорее другое…

Погосов догадывался, что капитан крутит какие-то левые дела, то ли в охрану записался, то ли долги вышибает за процент… А кто не крутит сейчас? Жить-то как-то надо, тем более когда военная пенсия девять тысяч. Правда, с деньгами у Серегина в последнее время проблем не было. Баню заказывал люксовую, с отдельными кабинками и бассейном, проставлялся «Финляндией», девок даже как-то привел, красивые девки, ухоженные… «Может, государственная измена?» — пришла вдруг в голову Погосову дикая мысль. Он похолодел. Тогда ему кранты — выговором не обойдется…

— Ну, а координаты хотя бы помните? — давил на него Сочнев. — Координаты позиционирования? Или тоже забыли?

— Чего? — Погосов вынырнул из тяжелых раздумий. — А-а… Нет. То есть… Точно не помню. Но это где-то в Екатериновке, пять километров к востоку от города.

— Покажите на карте.

Сочнев сделал жест рукой, вручил карандаш. На негнущихся ногах майор подошел к карте, стал искать нужный сектор, но сообразив, что это расстановка ретрансляторов, быстро нашел нужный, показал. Точно, все совпало. Сочнев лишь скользнул по карте взглядом и тут же набрал номер:

— Готовьте группу, сейчас поедем… Экипировка по форме один. Все может быть. Да и сапера…

Он сидел, прижав трубку к уху, и смотрел на допрашиваемого тяжелым, испепеляющим взглядом. Погосов съежился на своем стуле. Что же натворил старый боевой товарищ, если им сапер понадобился? В чем замешан? В чем?!

— Да, и собака не помешает, — наконец, сказал Сочнев и положил трубку.

Затем вдруг подался через стол — Погосов вздрогнул от неожиданности, аккуратно взял из его рук карандаш и поставил на место, в специальный, «под бронзу», стакан.

— Хорошо, — повторил Сочнев. — А теперь давайте поподробнее остановимся на вашем боевом товарище Серегине… Ведь боевая дружба самая крепкая, верно, Александр Александрович? Вы хорошие друзья, верно?

Он довольно улыбнулся, будто поймал Погосова на какой-то лжи. Или непростительной глупости.

— Ну, друзья, — проговорил Погосов не совсем уверенно.

— А когда вы виделись последний раз?

Погосов стал вспоминать.

Четырехкомнатная квартира на проспекте Буденовском, шестьдесят пять была пуста уже давно. Возможно, несколько лет. Воздух затхлый, нежилой, по полу перекатывались гроздья пыли и шерсти, пыль облепила плафоны светильников и кухонную вытяжку. Сочнев заглянул под мойку, обнаружил там мусорный пакет, обросший зелено-коричневой плесенью.

— Паньков!

Из гостиной доносился грохот переставляемой мебели и голоса. «Теперь на меня давай!.. Вот так, потиху…» Наконец пришел раскрасневшийся лейтенант Паньков, на руках сверкали ярко-желтые резиновые перчатки.

— Возьмешь это, — Сочнев кивнул на мусорный пакет, — каждую бумажку под микроскоп… Что там у вас?

— Еще один тайник за мебельной «горкой», товарищ майор. Как в старину делали — свободный кирпич за шкафом, заплатка из обоев…

— И что?

— Пусто, товарищ майор.

Сочнев вымыл руки под краном, прошел в гостиную. Там вовсю кипела работа — выпотрошенная мебель отодвинута от стен, пол завален книгами, коробками, сваленной кое-как одеждой. Небольшая чуткая овчарка обнюхивала углы, оперативники рылись в вещах, понятые — пожилая чета из соседней квартиры, — сидели на диване, безмолвные, настороженные, как два сурка, и жадно наблюдали за происходящим.

Да, неплохо жил отставной капитан Серегин на свою мизерную пенсию! Квартирка за сотню метров, огромные плоские телевизоры в каждой комнате, узорчатый дубовый паркет, гостиная с колоннами, встроенный сейф (тоже пустой), дорогая мебель, посуда. Ковры одни чего стоят — персидские, наверное… Сочнев освободил от вещей угол ковра, отвернул в сторону, постучал костяшками пальцев по паркету. Посмотрел на Панькова. Тот кивнул — понял, проверим.

— Когда его видели в последний раз? — обратился Сочнев к понятым.

— Летом еще, — сказал дед. — В июле, сразу после тринадцатого… Нам тринадцатого пенсию дают, — пояснил он. — Я на почту пошел, а тут лампочка перегорела на площадке. Я ему и позвонил, сказал, что его очередь менять. Ну, он вышел тогда, все сделал… А опосля не пересекались ни разу.