Комната смеха - Анна Данилова

– Послушай, Валентина, – вдруг обратилась ко мне одна из соседок, – да это же клипса той женщины, которая звонила в твою дверь с полчаса назад. Я как раз открыла дверь, чтобы посмотреть, не к Раечке ли звонят… Оказывается, к тебе. Она же приходила к тебе, эта женщина?

– Женщина? Ну да… Ко мне… Да только она тоже не носит такие клипсы… Вы имеете в виду красивую стройную женщину лет сорока, в черном пальто…

– Нет. Ей не сорок лет, она постарше будет, я думаю… невысокая плотная женщина, да, пальто вроде бы черное, во всяком случае, темное. На голове темно-красный берет, а на берете – черная блестящая пуговица. Сейчас такие береты-то и не носят… Валентина, тебя что же, дома не было, что ли?

– Была… – ответила я растерянно, вдруг представив себе, что уже через короткое время эту же соседку будут допрашивать другие люди, и вопросы будут звучать жестко, требовательно. Ведь если женщина, которую видела соседка, действительно звонила в дверь моей квартиры, то она, выходит, – свидетельница… Ведь именно полчаса назад раздался звонок, и Анна поспешила открыть дверь… Она, получается, открыла дверь собственной смерти. И впустила ее… Но тогда почему же, если женщина в берете звонила в мою дверь, я не слышала звонка? Ведь был всего один звонок. Разве что она, эта тетка, и есть убийца?

Наконец послышался звук поднимающегося лифта. Он остановился, двери раскрылись и выпустили Вадима, который сразу же бросился ко мне, молча обнял меня и прижал к себе. Женщины, наблюдавшие эту немую, но вызывающую любопытство сцену, сразу же примолкли. Вадим увлек меня за собой к двери.

– Осторожно, – едва успела шепнуть я прежде, чем открыть дверь. – Она прямо здесь…

…Спустя несколько минут мы сидели на кухне, и Вадим, держась обеими руками за голову и раскачиваясь из стороны в сторону, говорил, чуть не плача:

– Я же не знал… Как я мог предположить такое… Да, я нарочно сказал ей об этом, чтобы посмотреть, как она будет вести себя дальше, к кому переметнется… Я ждал от нее искренних признаний, но психологически сам не был готов к тому, чтобы открыться ей и сказать правду. Мне становилось не по себе, когда я представлял, что мне придется объясняться перед ней и признаваться в своей лжи… Но она… Она сразу же клюнула на мои квартиры и, как мне показалось, немного успокоилась, узнав, что я не нищий. Помнишь Тамару, дачную соседку Алексея, она говорила о том, что Анна сильно нуждается… Вот я и решил сыграть на этом… И в результате – она мертва…

– Вадим, ну почему ты решил, что во всем виноват ты? Это судьба, разве ты не понимаешь? Она сама спросила у тебя мой телефон и адрес, она рвалась сюда, думаю, она хотела поговорить со мной, выяснить, быть может, о тебе чуть больше, чем она знала… Кроме того, ты ничего не слышишь… Я же только что сказала тебе, что она пришла не с пустыми руками. У нее была сумка и пакет. Она сказала, что в них хранится все самое ценное. И знаешь, о чем я подумала? А что, если она принесла мне не свои вещи?

– Как это? – Вадим отнял руки от лица. – О чем ты?

– Подумай сам, ну что такого она могла принести ко мне, чем мог бы заинтересоваться ее сумасшедший зять? Он, по ее словам, преследовал ее, а не собирался ее грабить. Тогда зачем же ей хранить что-то у чужих людей?

– Ты хочешь сказать, что она хотела спрятать здесь что-то, не принадлежащее ей?

– Да, вот именно! Она могла спрятать здесь вещи своей покойной сестры Эммы! Она еще по телефону сказала мне, что сможет приехать приблизительно через два часа, но может и раньше. Другими словами, перед тем как приехать ко мне, у нее было дело, исход которого ей был пока еще неизвестен, и она не знала, сколько на него потребуется времени. Думаю, она заезжала к Алексею…

– Покажи эти сумки.

Я принесла сумку и пакет. В сумке оказалась красивая и очень тяжелая шкатулка с женскими золотыми украшениями, а в пакете – картонная коробка, наполненная долларами. Вадим, увидев все это, присвистнул от удивления.

– Да, похоже, ты и на этот раз права. Все это принадлежало, скорее всего, Эмме, и Анна на правах сестры решила по-своему распорядиться ее имуществом. Интересно, а как себя поведет теперь ее странноватый зять? Возьмет ли на себя расходы на похороны? Будет ли страдать?.. Валя, я не могу поверить, что все это происходит с нами! Я всего пару часов назад разговаривал с ней, обещал жениться на ней, сочинял на ходу слова, которые могли помочь мне убедить ее в том, что именно во мне она может найти своего единственного мужчину, на которого можно опереться в жизни, а в результате нахожу ее у тебя с перерезанным горлом… Это не укладывается в голове. В морге – Эмма, здесь – Анна. Погибают красивые женщины… Так. Стоп. Хватит разговоров. Надо немедленно звонить в прокуратуру… Ты готова к тому, что сейчас твоя квартира наполнится людьми, которые будут задавать тебе вопросы, снимать отпечатки пальцев, рыться в твоих вещах – словом, работать?..

– А разве у меня есть выбор? Вот только что мне сказать им? Ведь я почти незнакома с Анной. Как мне объяснить им, что она делала у меня? Еще эти деньги, золото… Научи, как мне быть, что делать, говорить. Ведь если я скажу правду, все узнают о твоей связи с ней… Тебе это надо?

– Нет. Я не думаю, что смогу объяснить им, зачем мне понадобилось давать ей твой телефон и адрес… К тому же я боюсь за тебя. Ведь я живу здесь не только потому, что мне негде жить. Я взял на себя ответственность за тебя… Мы с тобой теперь не такие уж и чужие люди… Мне бы не хотелось, чтобы тебя травмировали эти жуткие допросы и чтобы на твоих глазах врач работал с трупом…

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю тебе прямо сейчас, не медля ни минуты, исчезнуть отсюда. Поезжай куда-нибудь в центр, походи по магазинам, зайди в какой-нибудь музей или возьми билет в кино – словом, найди себе занятие часа на три-четыре. Телефон у тебя есть. Как только здесь все успокоится, я тебе позвоню и приеду за тобой.

– А ты? Ты сам встретишь их?

– Да. Я скажу им, что Анна пришла сюда ко мне. Что мы собирались обедать. Мои люди знают, что я живу у тебя, поэтому ничего удивительного в том, что меня застанут здесь, нет. Я скажу им, что находился в кухне в тот момент, когда раздался звонок в дверь. Анна была ближе к двери, поэтому подошла и открыла. В сущности, ведь так оно все и было. Она просто подошла и открыла дверь. И в эту минуту человек, который позвонил, перерезал ей горло. Первое, что приходит мне в голову, так это то, что на ее месте должна быть ты… Я, быть может, зря тебе это сказал, но ты должна быть осторожна, предельно осторожна…

– …И в то же время сам предлагаешь мне выйти из дома, – заметила я. – А что, если убийца понял, что ошибся, убил не ту… Понял, причем в последний момент, после того как сделал это… Ты не думаешь, что он может находиться где-то рядом и поджидать меня?

– Тогда сделаем так. Я провожу тебя до метро, ты поедешь в гостиницу, поселишься в номере и будешь там ждать моего звонка.

– В какую еще гостиницу?

– В «Космос», у меня там хорошая знакомая, она все устроит в два счета. К тому же это на проспекте Мира, отсюда по прямой… Больше пока ничего в голову не приходит. Ты как, согласна?

– Конечно, согласна. Но меня же потом обязательно вызовут в прокуратуру… Ведь убийство произошло в моей квартире.

– Я постараюсь оградить тебя от этого. Ты здесь ни при чем. Ты – жертва. Ты, наконец, одна из «асфальтовых девушек». Не думаю, чтобы следствие заинтересовалось тем, где именно ты была в момент совершения убийства. Главное, что в последнее время здесь жил я.

– А как же соседки? Они же видели меня, когда я выходила из квартиры, я еще спросила у них, который час… Еще эта клипса…

– Между временем убийства и тем моментом, когда ты вышла из квартиры, прошло слишком мало времени, поэтому не составит труда представить себе это дело таким образом, что смерть Анны наступила после того, как ты покинула квартиру… Я что-нибудь придумаю…

Он подошел ко мне совсем близко, и я губами почувствовала прикосновение его шелковистых волос, затем и его губы коснулись моих.

– Ничего не бойся, я с тобой. Собирайся и идем, сейчас я позвоню Маргарите в «Космос», и она все устроит. Она многим обязана мне… Возьми деньги на гостиницу, поешь что-нибудь в ресторане…

…Не помню, как я снова перешагнула через неподвижное тело Анны Майер, как спускалась вниз, как ехала в гостиницу. Маргарита, знакомая Вадима, действительно довольно быстро поселила меня в скромный одноместный номер с телевизором и ванной комнатой, где я наконец могла побыть одна, все осмыслить и подумать о том, как мне жить дальше. Тишина давила на уши, поэтому первое, что я сделала, оказавшись в номере, – это включила телевизор. Включила и, едва услышав звуки рекламы, тотчас вспомнила, где я видела дешевые красные клипсы. Достала красную горошину из кармана куртки… Перед моими глазами всплыло полноватое лицо немолодой женщины. Черный надвинутый на лоб берет, черная глянцевая пуговица, мочка уха с болтающейся на ней красной дешевой клипсой и толстые губы со старческими темными усиками. «Вот эта женщина первая обнаружила несчастную девушку здесь, возле дома… Скажите… вы рядом живете?» – «Нет, я живу далеко, но работаю неподалеку. Возвращалась домой, шла к метро, вдруг вижу: прямо передо мной, на асфальте, – девушка». Это была свидетельница, та самая женщина, которая первая наткнулась на труп одной из «асфальтовых девушек». «Вы никогда прежде не видели жертву?» – «Может, и видела… Лица-то не видно, волосы растрепались и закрыли половину лица… Видно только, что молодая, красивая…» Дальше перед глазами возникло желтое пятно, и я услышала голос: "…С некоторых пор я не могу спокойно слышать, как смеется женщина»… Странные загадки загадывал мне мой собственный мозг. То он превращал меня в мужчину, которого раздражали смеющиеся женщины, то в женщину, которую брал мужчина… Так недалеко и до сумасшествия… Все это бред, бред, я просто переутомилась. К тому же много нервничала. Одна только смерть Баськи чего стоила… А тут еще Вадим, любовь, страсть, еще одно сумасшествие… И вдруг эта нелепая смерть Анны Майер… Надо взять себя в руки, принять красную таблетку и выспаться. Я освежилась под душем, выпила лекарство, легла на чистую постель и закрыла глаза. Телевизор продолжал работать, и я вспомнила, что погиб мой любимый артист, совсем еще молодой, ему не было и двадцати пяти. Красивый, сероглазый, с темными спокойными глазами и нежным, как у мальчика, лицом… Дима Аронов. Умер вчера сероглазый король… Умирали красивые люди: сестры Майер, Дима Аронов, Бася…