В империи все спокойно - Минан Дорр

большую часть времени до совершеннолетия у нее была. Дома, — он внезапно понял, что речь идет об их маленьком домике на Адрасе, — когда отряд по приказу отца забрал нас, я думала, что это конец, но по приезду осознала, что отец изменился. Я думаю, что он все время знал где я, просто раньше ему не было до меня дела. И оставалась я жива только потому, что ничего никому не рассказывала. В день приезда я увидела Люка, которого отец выгуливал в саду. Я не могла поверить, что это — тот самый ситх. Нет, Светлым он не был. Это трудно объяснить, но и безумным Темным тоже.

Оби-Ван не мог найти слов, чтобы с ней согласиться или возразить. Он не мог принять Тьму, хотя несколько раз в жизни и был на грани, но внезапно он понял, что ему как-то все равно. Внезапно вселенная стала настолько простой, с плеч свалилась тяжесть, а Сила по-новому ответила своему адепту.

Варла заинтересовано следила за этими изменениями. Мужчина покачал головой своим мыслям, чуть улыбнувшись произнес:

— Ладно, убивать не буду, но и дружить с ним тоже не заставляй.

Варла улыбнулась, поправляя мужу челку.

— То, что Инквизиторы не Темные, я уже удостоверился. Кстати, Мати ОЧЕНЬ на тебя похожа.

Женщина снова усмехнулась.

— Не представляешь, насколько она на ТЕБЯ похожа. Вам обязательно надо познакомиться.

— Только давай, пока без твоего папы.

— О! ВАС я познакомлю только тогда, когда захочу его довести до инфаркта, — глаза Варлы смеялись, и Оби-Ван не нашел ничего лучше, как поцеловать жену.

***

После прибытия с отдыха, Люк углубился в рутину новых обязанностей. Он понимал, что еще много чего не знает об управлении Государством, поэтому старался познать это искусство, но из головы никак не лез джедай Кеноби и мать. Он точно знал, что тот знает больше, чем говорит. Год назад отец рассказал о смерти матери, нашел в себе силы рассказать Люку правду о событиях на Мустафаре. без прикрас и попыток оправдаться.

***

Люк сидел, не зная что сказать. Он был в ужасе.

— Но. но.

— Я убил ее, и никто больше. Как я после этого смог выжить? Сам не знаю. — Вейдер сел на кресло, упираясь взором в белую стену. Он был сейчас не здесь — там, переживая каждую секунду ярости, что навалилась на него, когда он увидел Кеноби. Видел со стороны, со стороны своего опыта, жизни. Видел, но не мог остановить. Потому что уже все произошло. ничего не изменить. Осталась только память, и боль.

— Но. я же родился! — попытался хоть как-то понять ситуацию Люк.

— Ттебя спас Император. фактиччески достав из уже умершей матери, — Вейдера трясло. Даже сбивалось дыхание, которое поддерживалось автоматикой.

— Отец, я... — Люк сел рядом и опустил глаза.

Вейдер был опустошен. Он закрыл глаза. Люк растерялся. Это. это было так больно. но. Воспоминания вихрем закружились в голове. Сильный, ласковый защитник, спать не страшно, плач, когда улетает. Он крепко обнял отца и уткнулся лицом ему в плечо. Отец обнял сына и прижал к себе. Он. он не убил его! Хотя сам Вейдер. убил бы себя за все это.

— Отец, — глухо пробормотал Люк. — Я тебя люблю. Это. это не изменит ничто.

— Я не достоин этого. Я не достоин такого сына как ты.

— Ты. ты уже искупил. думаю, мама простила бы тебя. ведь ты часто говорил, что я на неё похож. и. я простил., а значит, и она.

Вейдер аж весь сжался.

— Я знаю. Но как простить себя?

— Отец, — парень сел рядом, не отпуская Вейдера. — Просто постарайся. я ведь знаю, какой ты хороший.

Вейдер лишь покачал головой.

— Себя простить труднее чем другого. Для меня это практически невозможно, я ведь до сих пор люблю ее.

— Уверен, что и она тебя любила всю жизнь. и не хотела бы, чтобы ты страдал.

Вейдер снова обнял сына. По лицу текли слезы. Но из-за маски он не мог даже банально стереть их. Он обнял отца и потёрся носом о его плечо.

— Прости меня. из-за меня твоя жизнь — сплошная политика и обман, но я не смог от тебя отказаться и отдать тебя родственникам, чтобы ты смог жить в безопасности. Прости меня, но без тебя я не смог бы жить. Я — эгоист. Прости меня.

— Папа. я люблю тебя и не представляю себе жизнь ни с кем, кроме тебя. — тихо произнес Люк.

— Жизнь без опасностей, тревог и волнений. я бы хотел дать тебе ее, но я был слишком эгоистичен. Я не смог от тебя отказаться.

— Жизнь со знанием того, что не нужен родному отцу? Лучше то, что есть!

— Спасибо, сын. — Вейдер уткнулся сыну в плечо.

Тот погладил его по спине.

***

Теперь Люк сидел в одной из башен Императорского Дворца, на любимом месте и молча созерцал Город, что лежал внизу. В руках у него была распечатанная на филмпласте голография матери. Почему-то он больше любил распечатанную версию, чем смотреть на голографию. Можно прикоснуться, провести пальцем по мягкой линии лица. Если Кеноби жив,