Ключ к вечности. На солнце! - Максим Бодров

Федор, поминутно оглядываясь на нас, да что там на нас, на Алису он пялился не переставая, кобель,увлек возмущенного сверх меры старосту в сторону. Где перепалка, лишь слегка приглушенная утренней дымкой, продолжилась.

Вернулся Михалыч взбудораженный, раскрасневшийся. И один. Вполголоса пробурчал под нос «бес в ребро», стрельнув быстрым оценивающим взглядом в сторону Алисы.

– Так, мальчики и девочки, нынче ваше задание пройтись по краю русла. Марья Ивановна вас сопроводит, травки-муравки, ягодки-цветочки покажет. С богом, как говорится. Но сначала к Матрене. За сухим пайком.

Я тут же вспомнил рассказ Павла про МарьИванну. И верно, они с Али приветствовали появившуюся сухопарую высокую женщину лет шестидесяти, как старую знакомую. Я же про себя заметил, что ей куда больше пошло бы строгое длинное платье, чем комплект грибника-охотника. И сдержанная эмалевая брошь. Именно так я почему-то представлял себе русских дворянок девятнадцатого века.

Батончик оказался похож на подзабытый уже «Баунти», по прихоти кондитера лишенный шоколадной глазури. Кусочки покрытого похожей на кокосовую стружку обсыпкой батончика таяли во рту, оставляя приятное, немного тягучее послевкусие. Привычная пластиковая бутылка 0,33 задорно вспенилась при отвинчивании крышки.

– Тару не выбрасываем, вечером сдаем,– назидательно подняла указательный перст Матрена.– А то останетесь без сочней на ужин!

Ох! С детства любил эти творожно начиненные вкусняшки. Но не ел давно из-за непереносимости лактозы. Хорошо, что нынче попробую вновь!

Под началом Марьиванны миновали упомянутый Михалычем коровник. Здание являло собой унылое, жутко депрессивное зрелище. Провалившаяся крыша, торчащие наружу обломки сгнивших балок, дыры в полу обрушенных стен. И здесь назначена точка сбора? Почему? Только потому, что здание ближе всего к мосту? Группа, к слову говоря, двигалась курсом на переправу. В тумане я ориентировался плохо, но мы явно забирали вправо от направления улицы. Шли размеренно и неторопливо часа два. Туман постепенно редел. Но фермы моста я различил не скоро. Сооружение оказалось огромным. Гораздо более масштабным, чем любой мост, виденный мной в реальной жизни. Основательный, стальной, широкий. И угрюмый. Он тянулся стрелой к другому берегу,очертания которого тонули в дымке. Странно, но шума воды я не слышал вовсе, хотя мы уже приблизились почти вплотную к руслу. И только когда я встал непосредственно на край, я понял причину отсутствия звука. Как и то, что так развеселило Федора в моем вопросе про рыбалку. Группа наша стояла на обрыве. Река, все еще скрытая клубами тумана, протекала где-то далеко-далеко внизу,по дну каньона, образованного почти отвесными скальными берегами. Если быть точным, то я видел лишь один, наш берег, а картину второго нарисовало воображение по аналогии.

– Ребят, смотрите. Берем иван-чай. Зверобой. Земляника тут встречается. Ее в туесок. А еще лимонник, его туда же. Вот он как выглядит, кто не знает.

Марьиванна подвела нас к оплетенному извивающимися побегами-лианами кустарнику. Пространство между изумрудными листьями усыпали сочные гроздья ягод,чем-то напоминающие плоды красной смородины.

Глава экспедиции выдала нам по маленькой, почти невесомой, плетеной из лыка, кажется, корзиночке, до поры до времени скрытой в ее рюкзаке. Корзинки плотно входили друг в друга, и много места не занимали. На дне каждой покоилась холщовая сумка для сбора трав. Экология, однако, пластиком природу не засоряем, не то что на родной планете. Хоть здесь может ответственности научимся.

Описание совпало с реальной местностью. Поле, редкими пятнами– островки зарослей, одиночные деревья. Под дубом– желуди, на березовом пне – россыпь летних опят, под красавцем кедром– шишки. В реальной жизни, конечно, нонсенс. И сезоны плодоношения, и ареалы распространения растений не совпадают. Да и за несколько дней полностью истощила бы такую миниатюрную округу орава в полтысячи ртов и тысячу рук. Но здесь, судя по обильному цветению того же иван-чая, та же схема, что и в песочнице, с ежеутренним обновлением ресурса локаций.

Простой труд собирателя успокаивал и отвлекал от тревожных мыслей. Что там, за переправой? Воображение рисовало плотоядных хищников с окровавленными мордами. По сравнению с которыми виденный полярный волк и слышанный издалека медведь– просто плюшевые няшки.

Рядом послышался треск сучьев и я внутренне сжался. Неужели накаркал и мысли здесь имеют свойство материализовываться? Оказалось, что и да, и нет. Пред наши светлые очи на поляну вывалился... Кожа. Я чуть было не разразился трехэтажной словесной конструкцией.

– Наше вам. С кисточкой,– наглая рожа уголовника расплылась в отвратительной ухмылке.

– И тебе не хворать.

– Как кумекаешь, договорняк-то наш еще в силе?

Кожа вертел в пальцах ягоду боярышника, словно увлеченный изучением ботаник.

– Мне откуда знать?

– Спробуем?

Не дожидаясь ответа отрывистом щелчком бандюга запустил ягоду прямиком мне в лицо. Она разлетелась, ударив в лоб, багровыми брызгами.

– На!– без участия разума, на чистых рефлексах, я зарядил мерзавцу боковой в челюсть. И отбил руку о плотную невидимую резину.

– Действует,– задумчиво протянул Кожа, хрипло хохотнув. А вот глаза его не смеялись. Глаза выверяли дистанцию и искали способ, как бы повернее насадить горячего меня на страшный мясницкий нож.

Бр-р-р... Все-таки дальновидно решил Михалыч конфисковывать атрибуты и прочую дребедень на входе. Уродов, подобных Коже, шляется по округе, наверняка, не мало.

– Здравствуйте, Николай!– со спины подошла Марьиванна.

– И вам не хворать,– душегуб поклонился картинно, приподнимая жестом не существующую кепку.– И спасибочки, Сусанин! Без тебя бы мы еще когда на поселок набрели! А так чик-пык,– и в дамки!

Последнее адресовалось мне. Пришлось объяснить женщине, что наш недобрый друг имел ввиду, как только он ретировался.

Время прошло незаметно. Компания головорезов, нагнавшая нас, больше не объявлялась. Солнце стало клониться к закату, рабочий день завершился. Пока возвращались, поинтересовался, сколько начисляется за трудодень.

– Ох, я и не знаю,– откликнулась знаток трав и плодов,– кажется, две единицы.– Да на что они мне?

– Странно. А почему народ тогда стремится заработать эти самые «цефы»? Забивает места в шахтах?

– Да тут, скорее, кому что нравится больше,– не мудрствуя отозвалась женщина,– кому лес. Кому-поле. А кому и шахты.

– И никакой материальной заинтересованности?

– Ну, почему. Можно потратить заработанное. Заказать у старосты подарок на день рождения, например. Что-нибудь вкусное, обычно. Или из одежды.

Мне тут же вспомнилась роскошная тужурка Виссариона. Гитара. Мокасины. Ничего подобного у поселян в обиходе я не приметил. Значит, удовольствие побаловать себя стильной вещицей не из дешевых будет... Ладно, мужики. Большинство представителей сильного пола к одежде относятся без трепетного пиетета. Но срели женщин всегда найдутся особы, ставящие эстетику на первое место. Будь такая возможность, они точно