Станешь моей победой - Викки Марино

Сука… Дала бы она хотя бы потискать себя, сжать упругую задницу или сама передернула мне… Да я, мать вашу, согласен кончить тупо от того, если она потрется об меня через слой одежды. С некоторых пор стояк — мое привычное состояние. Но с каждым днем я становлюсь все более нервным и раздражительным, потому что две недели воздержания — почти как смертный приговор.

В районе новенькой замедляю ход и, проехав еще пару сотен метров, торможу около остановки. Врубаю аварийку. Закуриваю. Выпускаю дым.

Цепляю на приборной панели мобильник и строчу своей динамо-Ане сообщение:

Мирон_Савельев: «Привет, Тихоня! Ты уже готова? Не передумала?»

Я нехило загоняюсь из-за того, что Аня может слиться в последний момент. На этот уик-энд у меня большие планы, где один из пунктов — заполучить доступ к желанному телу. И теперь, до фильтра смакуя сигарету, с замиранием сердца жду ответа.

Тихоня: «Привет! Нет, не передумала.»

И меня отпускает. Но ненадолго.

Тихоня: «Жду, когда за мной Маша заедет.»

Блядь, Мартынова!

Мирон_Савельев: «Может, я могу тебя забрать?»

Тихоня: «Мы уже с Марией договорились.»

Нет, с упрямством новенькой нужно что-то делать, иначе она меня до белого каления доведет.

Мирон_Савельев: «А если я скажу, что жду тебя около автобусной остановки?»

Мирон_Савельев: «Ань, я тебя со среды не видел. И меня пиздец как ломает. Погнали со мной.»

Сколько можно сопротивляться? Сколько? Я не железный и далеко не дурак. Чувствую же, с какой отдачей Аня отвечает на каждый мой поцелуй, как стонет от возбуждения. Это и есть то самое животное желание, от которого сносит крышу.

Мирон_Савельев: «Так что, я тебя жду? Ответ «нет» не принимается.»

Тихоня: «Хорошо»

Мирон_Савельев: «Это будет лучший уик-энд, Тихоня!»

Пока ждал Аню, по второму кругу успел возбудиться. И чтобы хоть как-то успокоиться, снова хватаюсь за сигареты, переключая спорт-волну на тяжелый рок.

Я обязательно справлюсь с нерешительностью новенькой, открою в ней все нужные чакры и добьюсь того, чтобы она перестала смущаться своих желаний, которые до сих пор не признает.

Кивая головой в такт громких битов и постукивая ладонью по колену, вижу, как из-за угла появляется Аня, держа в руке небольшую дорожную сумку. На ней белый свитер и джинсы, которые, на удивление, плотно облегают стройные ножки.

Эх… Их бы, да на мои плечи… М-м-м…

Так, все, закругляемся. Я сейчас уже заскулю от своей похоти и буду размахивать хуем как белым флагом. Катапультируемся, господа!

Тихая идет, слегка покачивая бедрами, и я тут же подвисаю, любуясь новенькой. Даже забываю о том, что следовало бы выйти из машины и помочь ей донести сумку.

Кретин!

Мысленно отвесив себе смачного леща, отстегиваю ремень безопасности и выхожу из тачки.

— Привет, сладкая! — забрав у Ани сумку и закинув ее на заднее сиденье, подхватываю Тихую на руки, делая несколько оборотов. Но если у меня сейчас рот треснет от улыбки и разорвется сердце, то Аня ни одну эмоцию не выдавила. Сохранив на лице выражение холодной отчужденности, даже не взглянула на меня.

Блядь, где я на этот раз облажался?

Чтобы подтвердить свое предположение, лезу за поцелуем. Но что и требовалось доказать — Аня резко отворачивается.

— В чем дело? — спрашиваю мрачно, окидывая новенькую суровым взглядом.

— А в чем дело? — повторяет мой вопрос Тихоня и садится в машину, как только я открываю ей дверь.

Следом запрыгиваю в тачку и тянусь к бардачку.

— Это тебе, — протягивая Тихой пирожные, жду от нее хотя бы улыбку в ответ. Но нет, кроме сухого «спасибо» — реакции ноль.

— Это из-за того, что было ночью? — выдвигаю первое предположение и с первого выстрела попадаю в десяточку — Тихая поджимает губы и принимается шумно качать воздух. — Ань, извини… Я просто…

И Тихая вздрагивает. Вижу, как распахиваются ее глаза. Выглядит Аня так, будто я ей жизнь, блин, сломал, а не целовал до пяти утра, дурея от нее с каждой секундой все сильнее.

— Мир, не нужно извиняться, — пищит Тихоня, возвращая кулинарный шедевр обратно в бардачок. — Все хорошо. Просто кто-то перебрал, вот и… Я все понимаю, — разглядывая свои пальцы, несет какую-то дичь.

— Думаешь, все, что происходило между нами, было из-за того, что я выпил пару бутылок пива? — тут я не могу сдержать нервного смешка.

— А разве нет? — выдает она весьма дерзко, поднимая на меня глаза, полные обиды.

Нет! Нет, блядь!

Все это происходило, потому что мы оба этого хотели.

Но я ничего не говорю, лишь сильнее сжимаю руль и трогаюсь с места.

Заебись! Отличное начало уик-энда. Хоть, на хуй, не сворачивай все!

До загородного дома едем в полной тишине. И это молчание пиздец как напрягает. Страшно подумать, что сейчас творится в Аниной дурной головушке. Закипая от этого затяжного молчания, не замечаю, как на спидометре стрелка болтается на границе ста двадцати километров в час.

Черт! Я не могу сосредоточиться на дороге, все думаю о том, что произошло между нами. Но одному разобраться в произошедшем у меня явно не получится. Я же не телепат, мысли людей читать не могу.

Сворачивая в дорожный карман, бью по тормозам. На хуй выдержку! Больше я терпеть не стану!

Резко повернувшись к Ане, цепляю новенькую за тонкую шею и притягиваю к себе, жадно набрасываясь с поцелуем. Тихая пытается что-то сказать, но вместо слов с ее губ срывается лишь тихий хрип. Я же игнорирую этот протест, плюю на запреты, и новенькая вскоре сдается. Ее губы раскрываются, впуская мой язык. Аня несмело отвечает на поцелуй, прижимаясь ко мне всем телом. Обвив мою шею руками, прочесывает ноготками затылок, распаляя внутреннего голодного зверя сильнее.

Черт… Как же я соскучился по ней! По ее запаху, по ее телу, по прикосновению, по голосу. Только сейчас понял, насколько привык к Тихоне.

— Все… Все… Аня… Сворачиваемся… Иначе не сдержусь, — прижимаясь к ее лбу своим, растягиваю легкие глубоким дыханием. — Что же ты со мной делаешь, а… Я тебя так хочу, Тихая… Пиздец просто. Ты же меня на лопатки уложила…

— Ты правда… Ну… Хочешь… Эм…

— Хочу тебя? — озвучиваю то, что она не решается, и вижу, как в смущении лицо новенькой вспыхивает.

Чтобы рассеять все ее сомнения, беру ладонь Ани и кладу на свой стояк. Ей нужны доказательства, она их получит!

Тихая тут же отдергивает руку, сильнее краснея, широко распахивает глаза и громко ойкает.

— Достаточно убедительно? —