Станешь моей победой - Викки Марино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Боже, Савельев, замолчи, — шепчу дрожащим голосом, подхватывая ритм его сердца. Я все еще не могу принять тот факт, что Мирон действительно испытывает ко мне физическое влечение. — Пожалуйста, замолчи…
— Заставь меня.
От шального взгляда все внутренности в узлы скрутило.
— Как?
— Поцелуй меня, Ань…
— Нет! — упираясь руками в твердую грудь, отталкиваю от себя Савельева. Хватит на сегодня. Я не выдерживаю. Мне нужен перерыв. Слишком много эмоций. Слишком сильный напор.
— Точно нет? — плотоядно улыбнувшись, Мирон сам тянется к моим губам.
И как тут сопротивляться, когда он так смотрит?
Хорошо… Хорошо… Всего один поцелуй и домой. Честно. Еще минута.
На этот раз Савельев целует нежно, осторожно. С прерыванием и тяжелыми вздохами. Он медленно всасывает то нижнюю, то верхнюю мою губу, покусывает их, ласкает. Всасывая мой язык со стоном, пробирается ладонями под толстовку.
— Не наглей, Савельев, — ловлю его за запястья, не позволяя дотронуться до кожи. Сейчас она особенно чувствительна к прикосновениям.
— Я хочу тебя касаться… — шепчет Мир на пределе, но все же руки убирает. — Хочу без запретов, без барьеров. Хочу чувствовать тебя всю, Ань. Мне это просто необходимо, слышишь? Сколько еще должно пройти времени, чтобы ты меня к себе подпустила? Мне становится мало объятий, мало встреч по десять минут, мало тебя…
И мне мало. Но по-другому не выйдет. Нам не позволят быть вместе…
Плавясь от легких коротких поцелуев, сама льну к Мирону, сильнее прижимаюсь. Не целую его, но согреваюсь теплом, впитываю полюбившийся аромат. Наше время вот-вот закончится, хочется получить удовольствие от каждой секунды, проведенной вместе, потому как расплата за мою распущенность нагрянет, здесь дело времени.
— Ты же моя, Тихоня? Моя? — шепчет мне прямо в губы Савельев. — Скажи это.
— Нет, Мирон, я не твоя! — и сама себе не верю.
— Ошибаешься… — усмехается, Мир, больно кусая меня за губу. — Это, — обхватывая мое лицо ладонями, в глаза смотрит так, будто в душу заглядывает, — мое… И это, — кладет руки мне на грудь, отчего я резко вздрагиваю и едва не вскрикиваю, — тоже мое, Тихоня, — сглатывая, продолжая спускаться ниже. Когда горячие ладони оказываются на бедрах, с силой сжимает их. — Это — тоже мое! Все мое. И ты моя. Будешь моей, Ань. Клянусь, будешь!
Нас снова трясет, но не от холода. Это больше похоже на дрожь, которая охватывает все тело, а потом медленно уходит, оставляя за собой мурашки.
Мы пропадаем, растворяемся в темноте… Мы теряем ориентиры…
Желая сохранить остатки гордости, потому что я уже нахожусь в двух шагах от падения в темную яму, которую сама же вырыла, с трудом нахожу в себе силы, чтобы отстраниться от Мирона. Правда получилось это слишком резко, потому как Мир тут же напрягся, окидывая меня растерянным взглядом.
— Ань, что опять не так? — вспыхивает Савельев.
От мыслей о собственной испорченности голова начинает кружиться. Мне стыдно, противно от самой себя. Как я могла вот так просто поддаться этому порыву? Как могла позволить себя целовать и отвечать на этот беспредел взаимностью?
— Мирон, что мы делаем? Разобьемся же, ну…
— Я не дам тебе упасть… — подхватывает мои интонации Мир и накрывает мой рот своим. Знаю, он понимает, о чем я, он все чувствует…
На этот раз мы целуемся дольше обычного, пока мои губы не начинают болеть, пока у нас не сбивается дыхание, пока не иссекают силы и не выходит время. Точнее… Оно закончилось еще полчаса назад, но мы не можем оторваться друг от друга.
— Мир, мне пора. Правда… Родители могут зайти в комнату в любое время, — разрывая поцелуй, вырываюсь из объятий. — Увидимся в субботу.
— Хорошо… Все… Иди… Отпускаю… — но вместо того, чтобы позволить мне вернуться в дом, Мирон ловит меня за ворот толстовки и снова притягивает к себе, воруя поцелуй. И еще один… И еще… И еще… И так до пяти утра…
Мы пропали.
Это капкан. Капкан для нас двоих.
______________
Глава 19
«Сдайся мне… Неужели не видишь, что я тебя…»
Мирон С.
_______________________
— Мамуль, перестань суетиться! Никто голодный не останется, — подойдя к маме, забираю у нее корзину с овощами. — Мы едем на выходные, а не месяц. Да и не в тайге собираемся, кругом же магазины!
— А вы Данилевского видели? — встревает мелкий шершень. — Он же лопает, как не в себя! Так что предлагаю вам еще поросенка с собой на поводке взять, чтобы в случае…
— Засохни, малявка! — рявкаю на Яську и, зажав ее между столом и кухонным гарнитуром, принимаюсь щекотать до громкого визга.
— Пусти! Пусти, ненормальный! — верещит сестра, отбиваясь.
И ее счастье, что рядом оказалась мама. Она, схватив полотенце, принялась отгонять меня от Ясении:
— Мирон, хватит! Сломаешь сестру! Вот же бугай! — и сама хохочет. — А ты, Сенька, перестань цеплять брата. Вечно вас мир не берет.
Отпустив мелкую кровопийцу, забираю из холодильника замаринованное мясо для шашлыка и иду к машине. Убираю приготовленные пакеты с продуктами в багажник, закидываю на заднее сиденье теплые вещи и, поцеловав своих девчонок в щеку, покидаю двор. Да так быстро, что участники Формулы 1 позавидовали бы.
Проехав пару километров, останавливаюсь около любимого кафе. Здесь готовят самые вкусные в городе пирожные. Надеюсь, я смогу порадовать Аню и добавлю в свою карму несколько очков.
Приплыли, мать вашу! Стелюсь под девку. Да мне вообще никогда не приходилось ухаживать за кем-то. Голодные телочки сами на член запрыгивали, желая удержаться на нем дольше, чем на месяц. А тут появилась эта принцесса синеглазая и поймала меня за яйца. Да так, что я, блядь, даже трахнуть никого не могу, потому что встает тупо на нее одну. Но Снежная Королева оказалась тем еще экземпляром… Из-за нее я уже несколько недель нахожусь на секс-голодании. В последнее время начинаю думать о том,
