Молодой - Наиль Эдуардович Выборнов

— Хрен его знает, — ответил я. — Мне кажется, завалив Легиона, мы нарисовали у себя на спинах по здоровенной мишени. Но если бы не завалили, было бы хуже.

— Факт, — кивнул Чех и приложил карточку к приемнику. — Если бы мы его не завалили, то нас рано или поздно нашли бы и отправили в переработку. А так, пока бомжи разберутся, кто у них теперь главный, пока повоюют между собой. Может быть, банда вообще распадется. Время есть посмотреть, короче говоря.

Что-то пискнуло, и дверь поддалась. Чех резко рванул ее на себя, а я вошел внутрь, целясь во все стороны, будучи готовым открыть огонь.

Кабинет Легиона площадью действительно занимал целую квартиру. Стены тут были снесены, и она представляла собой огромную студию, раза в три больше, чем мое съемное жилище. На стенах висели картины, было несколько книжных шкафов, заставленных книгами в слегка потрепанных переплетах, большой и с виду очень тяжёлый стол, мягкое кресло, и несколько стульев. За самим столом висел портрет этого самого Легиона. Нужно же быть таким тщеславным, чтобы заказать своей же портрет, и повесить его у себя в кабинете.

Наемник подошёл к столу, открыл ящик и вытащил наружу кейс. На электронном замке чемоданчика горела красная лампочка, значит, что его не открывали. Это хорошо, Легион не врал, а за полный чемодан нам должны заплатить гораздо больше, чем за открытый.

Теперь дело было за малым: выбраться из Старой Москвы и отвезти Чеха к Нику. И что-то мне подсказывает, что на микроавтобус, который должен нас подобрать, мы уже не успеваем, и выбираться из заброшенного города придётся своими силами.

Из интереса я подошёл к портрету Легиона, схватился обеими руками за массивную раму и снял его со стены. Под портретом оказался здоровенный сейф, но он, очевидно, был тут не всегда, его вмонтировали в стену, причем, не очень аккуратно. Ну, всякое бывает.

Замок на сейфе был электронный, кодовый, никаких ручек крутить не нужно. Любой нормальный хакер сумел бы вскрыть его, если бы разобрался, как подключиться. Интересно, а Чех умеет?

— Не вскроем, — сказал наемник, ответив не не заданный мной вопрос. — Нужно на связь выходить, чтобы эксплойт скинули. Нас раньше накроют, и даже выбраться не сможем. Пошли.

Он подхватил кейс, и мы двинулись наружу. Прошли мимо трупа Легиона, и наемник подобрал с него пистолет-пулемет и запасные магазины к нему. Из такого можно очень неплохо дать даже с одной руки, а вот из автомата так уже не получится, патрон совсем другой. А вот перезаряжаться будет сложнее, кейс придётся бросать.

Да там и пули бронебойные должны быть, если уж они пробили подкожную броню, установленную у Чеха.

Наемник сразу перезарядил автоматик, и мы двинулись дальше. Скоро добрались до лифта, вошли внутрь, и Серега утопил кнопку первого этажа. Лифт медленно поехал вниз. Я показал наемнику ключ, который взял с Легиона.

— Доберемся до стоянки, — сказал я. — Прыгнем в тачку и дадим по газам. Я поведу.

— Я поведу, — покачал головой наемник. — Ты водишь явно хуже меня, а за нами погонятся. Так что вести лучше мне.

— Ага, — кивнул я. — У тебя, если что, пуля в брюхе. Вырубишься за рулем, а потом мы в столб впилимся, и оба на тот свет отправимся. Так что поведу я, а ты лучше стрелять будешь. Ты и стреляешь лучше меня.

— Ладно, согласен, — махнул рукой наемник.

Лифт доехал до первого этажа. Подземной стоянки в этом доме не было, это же не какая-нибудь мегабашня, скорее всего машины припаркованы где-то на улице. Оставалось надеяться, что они не в каком нибудь гараже, потому что тогда план точно провалится. Он и так шит белыми нитками.

Лифт остановился на первом этаже, здесь не было квартир, только небольшой холл, в котором располагалась будочка консьержа. Мы уже привычно прижались к стенам, но когда металлические створки разошлись в сторону, ничего не произошло. В нас не стреляли.

Этого невозможно, перестрелку в здании должно быть слышно в соседних домах, это точно. А, значит, бомжи должны поднять тревогу, иначе никак. А где им встречать нас, как не у лифта?

Я подошёл к широкому панорамному окну, прижался к стене, выглянул наружу. Ага, тут они нас и собрались встречать, их было много, десятка два.

И когда они увидели меня в окне, один их них вскинул странного вида пушку, и выстрелил. Окно разбилось, я едва успел отпрянуть, чтобы меня не порезало осколками.

В помещение влетела граната, раздался звон бьющегося стекла, и такая же влетела в соседнее окно. А потом еще, и еще.

Я бросился на землю, закрыл голову руками в надежде, что меня не побьет осколками, но даже через несколько секунд, взрыва не последовало. Зато раздалось негромкое шипение. Я повернулся, и увидел, что продолговатый цилиндр стал испускать какой-то газ.

Нет, они точно ломанули склад с нелетальным вооружением.

Это последнее, о чем я успел подумать, прежде чем облако газа, испускаемого гранатой, дотянулось до меня.

Глава 14

Если это усыпляющий газ, то все, конец. Просто вырубимся, и нас возьмут тепленькими. А если учесть, сколько мы перебили их парней, да еще и замочили их босса… Боюсь, что смерть Щерба мне покажется легким избавлением.

Да, я не разбираюсь в газах. И ничего тут не поможет, нет у меня встроенного газоанализатора в носу. Хотя и такие импланты тоже существуют, но ставят их только в узкоспециализированных клиниках, не каждому это по карману, да и незачем это мне. Но сейчас я пожалел, что ничего такого не установлено. Ведь узнав, что это за газ, я бы почувствовал себя гораздо спокойнее. Ну или смирился бы со своей участью.

Были, кстати говоря, и фильтры, которые ставятся прямо в ноздри. Но их устанавливают те, кто боится дышать загрязненным выбросами с множества заводов воздухом городов. И еще их нужно обслуживать, периодически менять. Так вот поставил себе имплант, а потом стабильно раз в пару недель ищи время на то, чтобы посетить рвача. Иначе никак.

Да ни хрена подобного, не сдамся я! Нужно держаться до конца. А пока желательно уйти, туда, куда газ еще не добрался.

Я рванулся прочь, в угол, где воздух еще не был окрашен в бело-голубой цвет. Но не успел, и все-таки хапнул немного газа, вдохнув его через нос. Ощущение было, будто я вдохнул множество осколков битого стекла. Глаза к моему удивлению не щипало, хотя вот я дурак, чему там щипать-то, там же больше нет слизистой, только искусственные глазные яблоки с камерами оптики.

Я почувствовал, что меня сейчас вырвет, наклонился, и сплюнул тягучую слюну. Блевать было нечем,