Моя невыносимая - Марина Вуд

Валерия

– Поверить не могу, что я на это согласилась, – тихо шепчу на ухо Эльдару.

Я стою на украшенной живыми цветами, открытой террасе особняка Амировых. На мне бежевое, закрытое платье ниже колен и такой же ободок на голове. Мужчины выносят из дома невесты огромные коробки одинакового цвета. Здесь много гостей. В большинстве это женщины, но есть и мужчины. Молодые девушки не все замотаны в хиджабы. У многих на головах обручи, тканевые ободки и платочки. Наверное, многие семьи становятся более прогрессивными и современными в плане традиций и веры.

В саду накрыты фуршетные столы, там же организована сцена, где играют национальные мелодии музыканты. Пока невесту фотографируют, гости общаются между собой, едят и пьют кумыс.

– Признайся, что ты завидуешь, – ехидничает парень. – На самом деле ты хочешь, чтобы и у тебя такая свадьба была.

– Мечтаю просто. А еще замотаться в паранджу и сплясать с окровавленной простыней, – делаю глоток боржоми из бокала на ножке.

– А вот и моя сестра, – Амиров кивает в сторону девушки. На ней белоснежное платье. Поверх которого надета такая же белая чоха. На голове хиджаб и фата, а на талии красная лента. На лице девушка ни живая, ни мертвая. В глазах пустота. Она послушно следует за фотографом.

– Зачем эта лента? – красный атлас, словно кровавое пятно на снегу.

– Символ чистоты и невинности. Ленту повязывает брат жениха. Он же и отвезет Амину в ресторан.

– Самого жениха не будет?

– Нет. Он будет праздновать свадьбу отдельно. Со своими друзьями.

– Бред какой-то, – хмыкаю.

– Традиции, – пожимаете плечами. – В моем случае – это к лучшему.

– Ты точно решил, что заберешь ее.

– Да, – кивает.

– Господи, Эльдар мне страшно от всего этого.

– Тебе уж точно нечего бояться, – говорит он и незаметно касается моей руки. На нельзя показывать здесь свои истинные отношения. Потому как для его родственников, я просто начальница, которой стало безумно интересно посетить кавказскую свадьбу.

Сорокалетний мужчина подходит к невесте. Она достает белый платок, и прикрывая руку тканью, подает ему ладонь. Я так понимаю, что прикасаться к голой коже руки тоже запрещено.

Гости потихоньку начинают расходиться по машинам, и мы следуем их примеру.

В ресторане невесту встречает старушка. Лет эдак восьмидесяти. Насколько я понимаю – это свекровь. Она берет чайную ложку с медом и дает съесть его невесте. Затем девушку отводят в центр зала, где она скромно стоит словно статуэтка и принимает поздравления всех гостей, который идут непрерывным потоком. Судя по размеру зала, их здесь должно поместиться человек пятьсот.

Складывается такое впечатления, что эта свадьба только праздник для гостей. Потому как невесте нельзя пить, есть и веселиться. Она должна молча стоять, потупив глаза в пол. Пока все вокруг, едят роскошные блюда, выселяться и танцуют лезгинку. К слову, мужчины и женщины здесь сидят в разных половинах зала.

В ресторане Эльдара куда-то уводят мужчины, а я остаюсь одиноко стоять возле фуршетного стола. Мне чужды все эти традиции, как и эти люди, со своими традициями, обычаями и законами, и отношением к женщинам. Я приверженец более феминистических взглядов.

– Здравствуй Валерия! – слышу над головой знакомый, мужской голос и поднимаю глаза. Передо мной появляется Рустам. – Не ожидал тебя здесь увидеть, – усмехается мужчина.

– Я тебя тоже, – недовольно шикаю в ответ.

– Ты можешь сколько угодно фыркать, все равно рад этой встречи, – говорит без всяких колкостей.

Игнорирую его слова и никак на них не реагирую.

– Я собирался на днях найти тебя, – мужчина задерживает на мне свой взгляд. – У нас есть неразрешенный вопрос.

Удивленно поднимаю брови.

– Касательно наших детей, – добавляет он. – То есть моего сына и твоей племянницы.

– По-моему все давно уже решено, – веду плечом.

– Какая ты все-таки упрямая женщина, – тяжко вздыхает он. – Я дам свое добро на их свадьбу.

– Какой ты великодушный, – сверлю злым взглядом.

– Не язви, – терпеливо отвечает Рустам. – Я дам свое согласия, но при одном условии. Надо будет, чтобы твоя племянница приняла ислам.

– Чтобы вы ее замотали в чадру и посадили дома, как машину для рождения детей? Или чтобы она была третей женой, и каждый вечер представляла своего мужа в порнографических мыслях с двумя предыдущими?

– Перестань, – резко отрезает мужчина. – Я никогда не был фанатиком и не требовал, даже от своих дочерей, чтобы они носили хиджаб. Достаточно платка при старших в нашем доме.

– Послушай меня внимательно Рустам. Если Катя примет предложение твоего Карима, я естественно, не смогу запретить это сделать. Но и поддерживать тоже не буду! – каждое свое слово, будто чеканю сквозь зубы.

Отворачиваюсь от него и спиной чувствую, он напрягается.

– Добрый день, Рустам Сагитович, – подходит к нам Эльдар и я облегчённо выдыхаю.

Чувство защищенности возвращается ко мне вместе с ним.

– Привет, Эльдар! – мужчины пожимают руки. – Поздравляю со свадьбой сестры.

– Спасибо, – Амиров кивает в ответ.

– Отец тебе уже сообщил новость? – спрашивает Рустам.

– Какую именно? – настороженно уточняет парень.

– Мы решили скрепить дружбу между семьями, бракосочетанием наших детей, – заявляет он. – Отдам за тебя Карину.

– Впервые слышу о вашем решении, – нервно отвечает Эльдар и переводит на меня свой взгляд, ожидая реакции с моей стороны.

От этой новости у меня внутри все скручивается тугим узлом. Органы чувств отключаются, а к горлу подступает тошнота. Второй раз в жизни этот человек наносит мне глубокий удар в спину. Его слова меня буквально пронзают насквозь, оставляя глубокую, кровоточащую рану.

– А вот и моя дочь, – мужчина машет рукой. Протискиваясь сквозь толпу танцующих гостей к нам подходит красивая, молодая девушка. Глаза темные, словно смоль. Пухлые губы и длинные волосы ниже пояса. На ней синее, шелковое платье в пол. На голове платок в цвет платья, расшитый камнями. Он аккуратно завязан назад. Это больше напоминает украшение, чем атрибутику веры.