Властители душ - Дин Кунц

– Эмма рассказала бы нам об этом.

– Может быть, она была слишком расстроена. Когда вспыхнул зеленый сигнал светофора, Дженни сказала:

– Испугалась? Что-то не похоже на Рай.

– Знаю. Но разве она рассказывала когда-нибудь подобные небылицы? Дженни кивнула.

– Ты прав. На нее это совершенно непохоже. Гораздо вероятнее, что она пришла в замешательство и запаниковала.

– Расспросим Марка.

Часы Джереми Торпа показывали 10.22, когда Пол Эннендейл въехал на Мейн-стрит и остановил свою машину в аллее около театра. Как только машина скрылась из виду, мальчик вышел из церкви. Он спустился по ступеням, встал на обочине и стал ждать, когда машина появится вновь.

За последний час небо словно опустилось ниже к земле. С запада на восток катилась снижавшаяся масса серо-черных облаков, гонимых сильным ветром, бушевавшим на больших высотах. Отголоски этой бури достигли и улиц Черной речки. Пока ветер лишь трепал листья на деревьях, что, по всем приметам, указывало на надвигавшийся дождь.

"Не надо дождя, пожалуйста, – подумал Джереми. – Нам не нужен никакой чертов дождь, по крайней мере, до сегодняшнего вечера". Этим летом группа ребят каждую пятницу устраивала гонки на велосипедах. На прошлой неделе он занял в городе второе место в главном соревновании. "Но на этой неделе я стану первым, – продолжал размышлять Джереми. – Я всю неделю тренировался. Упорно тренировался. Не терял напрасно времени, как другие ребята. Уверен, на этой неделе буду первым, если не помешает дождь".

Он снова посмотрел на часы. 10.26.

Несколько секунд спустя, увидев машину Эннендейла, выезжавшую из аллеи, Джереми быстрым шагом двинулся вдоль Мейн-стрит в восточном направлении.

Когда машина проехала почти всю аллею, как раз в тот момент, когда Пол уже был готов свернуть вправо на Мейн-стрит, Дженни проговорила:

– Вот Джереми.

Пол нажал на тормоза.

– Где?

– На той стороне улицы.

– Марка с ним нет.

Пол посигналил, опустил стекло и жестом подозвал мальчика.

Посмотрев по сторонам, Джереми пересек улицу.

– Добрый день, мистер Эннендейл, добрый день, Дженни.

Пол сказал:

– Твоя мать говорила, что вы с Марком играете в баскетбол за театром.

– Да, мы начали. Но было скучно, поэтому мы отправились в Гордонский лес.

– Где это?

Они стояли у последнего квартала на Мейн-стрит; дальше дорога уходила на запад. Она поднималась вверх, огибала холм и вела к фабрике и еще дальше к лагерю лесозаготовителей.

Джереми указал на вершину холма.

– Вон там Гордонский лес.

– Чего это вам вздумалось отправиться туда? – спросил Пол.

– У нас есть бревенчатая хижина в Гордонском лесу, – мальчик мгновенно уловил выражение, отразившееся на лице Пола, и добавил:

– Не беспокойтесь, мистер Эннендейл. Это не какая-то развалюха, там совершенно безопасно. Несколько отцов вместе построили ее для городских детей.

– Он прав, – сказала Дженни. – Там безопасно. Сэм тоже вместе с другими строил эту хижину. – Она улыбнулась. – Хотя его дочь несколько старовата, чтобы играть в хижинах.

Джереми хихикнул. На нем были подтяжки. Эти подтяжки и веснушки, усыпавшие его лицо, обезоружили Пола. Мальчик явно не походил на коварного злодея или на соучастника убийства.

Пол почувствовал некоторое облегчение. Не найдя Джереми и Марка на баскетбольной площадке, он вновь на короткий миг ощутил прикосновение ледяных пальцев на затылке. Он спросил:

– А Марк сейчас там, в хижине?

– Да.

– А ты почему не там?

– Я, Марк и еще двое ребят решили сыграть в "монополию". Вот я и иду домой за игрой.

– Джереми… – Как он мог узнать то, что ему так хотелось выяснить? – Этим утром произошло что-нибудь у вас на кухне?

Мальчик заморгал, несколько обескураженный этим вопросом.

– Мы завтракали.

Чувствуя себя глупо, как никогда прежде. Пол сказал:

– Ну что ж… Давай, неси свою "монополию".

Ребята ждут тебя.

Джереми попрощался с Полом, Дженни и Бастером, повернулся, посмотрел в обе стороны и пересек улицу.

Пол следил за ним до тех пор, пока он не повернул на площади за угол.

– Что теперь? – спросил Джереми.

– Рай, наверное, побежала к Сэму в поисках сострадания и защиты, – он вздохнул. – У нее было достаточно времени, чтобы успокоиться. Может быть, она поняла, что поддалась панике. Посмотрим, что-то она расскажет теперь.

– А если она не отправилась к Сэму?

– Тогда нет смысла искать ее по всему городу. Если ей хочется прятаться от нас, мы не будем ей мешать. Рано или поздно она вернется в магазин.

Сидя за кухонным столом напротив матери, Джереми пересказывал содержание разговора с Полом Эннендейлом, который произошел несколько минут назад.

Когда мальчик закончил рассказ, Салсбери спросил:

– И он поверил? Джереми нахмурил лоб.

– Поверил чему?

– Он поверил, что Марк в хижине?

– Конечно, разумеется, а разве он не там? "Хорошо, хорошо, хорошо, – подумал Салсбери. – Это еще не конец кризиса. Мы отвоевали некоторое время для размышлений. Час или два. Может быть, даже три часа. Очевидно, Эннендейл будет продолжать поиски своего сына. Пройдет часа два или три. У тебя нет лишнего времени. Действуй решительно. До сих пор ты действовал решительно. Ты должен действовать уверенно и исправить положение еще до того, как придется рассказать о случившемся Даусону".

Еще раньше, минут через двадцать после смерти мальчишки, он отредактировал воспоминания семьи Торпов, убрав из их памяти все связанное с убийством. Процесс стирания информации занял две-три минуты, но это был лишь первый этап непростой процедуры по сокрытию своей причастности к убийству. Если бы ситуация сложилась менее отчаянная, если бы не произошло убийства, если бы вся программа "ключ-замок" не оказалась под угрозой, он мог бы оставить у семейства Торпов белые пятна в памяти и, несмотря на это, чувствовал бы себя совершенно спокойно. Однако обстоятельства складывались так, что необходимо было не только стереть правду, но и заменить ее детальным набором фальшивых воспоминаний об обыденных действиях, которые могли быть совершены утром. – но которых в действительности не было.

Салсбери решил начать с женщины. Мальчику он приказал:

– Отправляйся в гостиную и сядь на софу. Не уходи оттуда, пока я не позову тебя. Понятно?

– Да, – ответил Джереми и вышел из комнаты. Салсбери с минуту думал, как действовать дальше. Эмма наблюдала за ним молча. Наконец он произнес:

– Эмма, который час?

Посмотрев на часы-приемник, она ответила:

– Двадцать минут двенадцатого.

– Нет, – мягко проговорил он, – двадцать минут десятого. Двадцать минут десятого сегодняшнего утра.

– Разве?

– Посмотри на часы, Эмма.

– Двадцать минут десятого, – проговорила она.

– Где ты находишься, Эмма?

– На кухне.

– Кто еще здесь?

– Только ты.

– Нет, – Салсбери опустился на стул, на котором сидел – Джереми. – Меня ты не можешь видеть. Ты совершенно не можешь меня видеть. Ты меня видишь, Эмма?

– Нет, я не могу видеть тебя.

– Ты можешь меня слышать. Но знаешь что? Когда бы наша небольшая беседа ни закончилась, ты никогда не вспомнишь о ней. Все, о чем я расскажу тебе в ближайшие две минуты, станет частью твоих воспоминаний. Ты не будешь помнить, что все это было тебе рассказано. Ты будешь считать, что все это действительно происходило. Ясно, Эмма?

" – Да.

Глаза ее широко раскрылись. Мускулы лица расслабились.

– Хорошо. Который сейчас час?

– Двадцать минут десятого.

– Где ты находишься?

– У себя на кухне.

– Кто здесь еще?

– Никого.

– Здесь Боб и Джереми.

– Здесь Боб и Джереми, – повторила она.

– Боб сидит на этом вот стуле. Она улыбнулась Бобу.

– Джереми сидит вон там. Вы втроем завтракаете.

– Да. Завтракаем.

– Яичница. Тосты. Апельсиновый сок.

– Яичница. Тосты. Апельсиновый сок.

– Возьми вот этот стакан, Эмма.

Она с сомнением уставилась на высокий стакан.

– Он доверху наполнен холодным, сладким апельсиновым соком. Ты видишь сок?

– Да.

– Он приятен на вид?

– Да.

– Выпей немного сока. Эмма.

Она сделала несколько глотков из пустого стакана.

Салсбери громко рассмеялся. Власть… Его идея работала. Он мог заставить ее помнить все, что только пожелает.

– Каков он на вкус?

Эмма, облизнув губы, ответила:

– Восхитительный.

"Милое животное, – подумал он, испытывая внезапное головокружение. – Милое, милое маленькое животное".

Глава 3

Полдень

В кошмаре, приснившемся Бадди, два человека бросали в городской резервуар воды кошек. Расположившись в самом темном месте, перед рассветом, они стояли на краю бассейна, открывали принесенные коробки и высыпали животных в воду. Кошки протестовали против подобного покушения на их достоинство и свободу. Вскоре резервуар был переполнен кошками: сиамскими, ангорскими, персидскими, серыми, белыми, рыжими, полосатыми, пятнистыми, старыми кошками и маленькими котятами. В Черной речке ниже водосборного резервуара ничего не подозревающий Бадди открыл кран холодной воды у себя на кухне, и из него в раковину потекли кошки, дюжина за дюжиной разъяренных кошек. Обыкновенные, нормального размера кошки каким-то чудом просачивались сквозь кран, сквозь узкие трубы и колена водопровода, сквозь сетки фильтров. Царапаясь, воя, мяукая, шипя, фыркая, кошки вытекали из крана в раковину и, цепляясь когтями, старались выбраться из нее. Новые потоки кошек выплескивались следом. Кошки заполнили стол, стоявший рядом с раковиной. Кошки сидели на хлебнице. Кошки – на полке для тарелок. Кошки – наверху кухонных шкафов. Когда Бадди повернулся, чтобы убежать их кухни, одна из кошек вскочила ему на спину. Сорвав ее со спины, он с размаху швырнул ее о стену. Фыркая и давя друг друга, возмущаясь жестокостью, проявленной Бадди по отношению к их соплеменнице, разъяренные кошки кинулись на Бадди. Он бросился бежать, на какое-то мгновение ему удалось опередить мохнатых преследователей, вбежать в гостиную, служившую ему одновременно и спальней, захлопнуть и закрыть на замок дверь. Снаружи кошки бросались на дверь, царапали ее когтями, не переставая мяукали, но им не хватало сил, чтобы одолеть препятствие.