Зарождение семейства Блад (СИ) - Кох Николай

Артур на миг пожалел щенков и решил не оставлять их на растерзание все еще жаждущим мести воинам, так что он сформировал мощнейшее теневое копье в половину запаса мага четвертого уровня и запустил его внутрь. Раздался взрыв и земляка просела, похоронив тела надежды безымянного племени варглов. Артур даже подумал на момент, что те то были не виноваты, ведь их поработили и заставили воевать эльфы, но тут же одернул себя, таков этот мир и он подчинится его правилам и выживет. Оставь он сейчас в живых этих щенков, кто знает, может они вырастут и жажда мести сделает их достаточно сильными чтобы осуществить свою месть.

Ящеры, после недолгой битвы не потеряли ни одного бойца, лишь несколько получили травмы разной степени тяжести, здоровью впрочем не угрожавших. После битвы, вождь сообщил, что до ночи им необходимо отойти по дальше от поселения, ведь к ночи здесь будет не протолкнуться от гримов или тварей по хуже.

Некоторые бойцы не могли передвигаться сами, так что они быстро соорудили носилки из еловых ветвей и начали споро удаляться от учиненного побоища. Артур поймал себя на мысли, что удивительно спокойно отнесся к уничтожению целого племени женщин, детей и стариков. Сейчас он чувствовал лишь удовлетворение, от наконец насытившегося кровью организма, ад желание убраться от сюда по скорее, ведь прошлое свидание с гримами, не принесло ему хороших воспоминаний.

К позднему вечеру, отряд уже находился практически на опушке леса и вождь сообщил что завтра будет последний день их совместного путешествия и послезавтра они расстанутся. Артур осознал что по-настоящему привязался к этим существам и даже гордился своей причастностью к их племени. Мак-ши были жестоки, беспощадны к врагам, но они были самыми честными существами из всех что он встречал. Люди постоянно обманывали друг друга, были врагами. А эти зубастые ящеры пускай и жили в дикой природе, были человечнее многих людей.

Благодаря ментальной связи он понимал, что Лира еще больше него привязалась к мак-ши, но ее как и брата неудержимо тянуло назад, домой. И чем ближе была столица, тем скорее хотелось оказаться там и узнать что же случилось с родом Ренских

Следующий день, отряд двигался не спеша, будто оттягивая момент прощания. Вечером, вождь разрешил достать запасы браги и они начали весело напиваться. Танцы вокруг костра и жестикулярное общение уже чувствовались Артуром как родной досуг, ему действительно нравилось проводить время в компании этих открытых существ. В один момент, он начал замечать что Лира уже очень тесно общается с вождем мак-ши, вот она ласкает его крепкие, обтянутые чешуей мышцы, и после еще нескольких стаканов браги, Лира увела ящера уединиться в лесу. Артур вовсе не был против ее действий, но все же заблокировал ментальный канал, ведь личные дела ее сестры это только ее дела, а от другого вида забеременеть невозможно. К тому же он уважал вождя и выкинул эту ситуацию из головы, продолжив вселиться с другими воинами.

До утра, как обычно пьянка не закончилась и с рассветом, помятый отряд двинулся преодолевать последний отрезок пути. Артур не знал чем закончилось веселье между сестрой и мак-ши, но видно было что оба довольны и поэтому лезть он не собирался.

К полудню вождь остановил отряд и объявил что на этом их пути расходятся. В далеке действительно виднелся просвет между деревьев, к тому же после стольких недель пребывания в дикой природе, близнецы уже и сам не плохо в ней ориентировались. Кажется, что вся эта история с проводами была лишь данью уважения и поводом к веселью, нежели необходимостью.

Воины уже давно научились обходиться без слов, так что после короткого рукопожатия, мак-ши двинулись в обратный путь, а близнецы в нетерпении, то и дело срываясь на бег, отправились в мир людей. Они входили в лес испуганными детьми, не знающими толком ничего об окружающем мире, а выходили взрослыми людьми, с опытом жестоких битв и тяжелой ношей по спасению мира от алчных божеств.

Глава 24

Первым делом, после выхода из леса, близнецы решили найти какую-нибудь деревню, благо вблизи Королевского леса территория считалась богатой и процветающей, император старался чтобы именно на его земле люди жили лучше всех. Тем не менее близнецы совершенно не знали где конкретно они покинули лес, лишь знали что в части что считается доменом императора. Поэтому, первый день до самого вечера, они просто шли вдоль лесной опушки в надежде наткнуться на дорогу или другие признаки нахождения людей.

До наступления темноты так ничего найдено не было, поэтому Артур решил укладываться прямо здесь. Реми, что с момента как они покинули деревню мак-ши, постоянно крутилась где то рядом, как всегда оставалась на страже, пока близнецы спали чутким сном, который уже вошел у них в привычку за столь долгое нахождение в дикой природе.

Ночь прошла спокойно и даже вездесущих гримов не было слышно. С первыми лучами солнца они собрали лагерь и двинулись дальше вдоль Королевского леса. Не смотря на бушующее лето, погода была мрачной и пасмурной, то и дело срывался мелкий моросящий дождь, от которого шкуры, в которые были одеты близнецы, медленно намокали и нещадно натирали кожу. Когда к середине второго дня пути они наконец вышли на мелкую проселочную дорогу, вид их ни как не символизировал благородное происхождение. Более всего княжеские отпрыски смахивал на неудачливых бандитов с большой дороги. Артур даже начал волноваться как бы крестьяне не подняли их на вилы перед поселением.

К вечеру, в лучах заходящего солнца показались первые постройки. Дома были деревянными и низенькими, даже труб не было, что говорило о том что топились он по черному. Как печально выглядело это село в якобы процветающем императорском домене. Странно, но подойдя к домам они никого так и не встретили, Артур уже начал задумываться о том что село брошено, как из центра послышались возбужденные крики, которые могла издавать лишь охваченная жаждой крови толпа.

На площади напротив дома старосты собралась кричащая на все лады толпа крестьян в грязных, ободранных одеждах, да так, что близнецы со своими нарядами из шкур почти не выделялись. В центре была воздвигнута трибуна, сбитая явно давно, она была массивнее некоторых домов, с нее вещал крикливым, то и дело срывающимся голосом человек в рясе священника Солнцеликого.

— ….голод и мор! Да падет всякий неверующий и возвысятся рабы господа нашего. Земля не плодоносит, а дети рождаются больными или мёртвыми? Все потому что вы перестали быть агнцами божьими и уподобились тварям темным! Очистите поля о скверны, омойте кровью дочерей, принесите кровавую дань и ублажите Солнцеликого господина! Только тогда придет к вам счастье и благополучие! — Он взмахнул руками, будто создав образ солнца, овал очерченный его ладонями окрасился солнечным светом, что был особенно ярок в сумерках, и толпа голодных и грязных крестьян взревела в фанатичном экстазе.

Близнецы пристроились с краю толпы, намереваясь еще послушать зажигательной проповеди, но видно она подошла к кульминации. На сцену этого гротескного спектакля вытащили двух девчонок, примерно десяти и пятнадцати лет, одетые в светлые холщовые ночнушки они выглядели на удивление чистыми перед этой грязной толпой орущего зверья, что окончательно потеряла очертания человеческого общества. Следом на сцену вытащили два криво сбитых из множества кривых дощечек креста. Не такого креста, что привыкли носить христиане земли, а именно две перекрещенные между собой палки, размером с человека. Когда девушек начали приколачивать деревянными гвоздями к доскам, Лира уже было дернулась разметать толпу несколькими огненными шарами, но Артур остановил ее. У девушек в любом случае не было будущего, а им необходимо было увидеть как в духовном плане происходит жертвоприношение.

Он пообещал сестре что никто из деревни не уйдет безнаказанным, особенно священник, и они продолжили смотреть на представление. Деревянные колья все никак не хотели крепится и руки воющих от были девушек уже были превращены в кровавые ошметки. Наконец крестьяне принесли веревку и просто примотали их к крестам. Священник срезал с них одежду и воздев руки к алому закату повернулся к обезумевшем от жажды крови крестьянам. В толпе Артур даже заметил детей всех возрастов, что как и родители вопили в исступлении. Священник тем временем начал вещать, а полы его рясы были забрызганы кровью.