Тайные войны спецслужб - Игорь Атаманенко

Этот внушительных размеров комплекс, возведенный на американские деньги и являвшийся их собственностью, поразил воображение Полещука, выходца из края березового ситца. Бассейн, теннисные корты, летний кинотеатр, видеозал (о видео, этом чуде техники, в Союзе тогда было мало что известно!), бильярд, спортплощадки, школа и поликлиника, куда приезжал лечиться король Непала и члены его семьи. Окружение монарха тоже считало хорошим тоном лишний раз посетить лечебно-оздоровительный комплекс при культурном центре.

Аллеи и постройки утопали в зелени, а аромат огромных, в человеческий рост, алых роз, казалось, пропитывал тебя и твою одежду насквозь.

Территория центра обнесена двумя бетонными заборами с «колючкой», через которую пропущен электрический ток высокого напряжения.

Вход и выход — под объективами видеокамер Ворота управляются из будок, похожих на армейские доты, в которых сидят американские морские пехотинцы.

Восторг Полещука от увиденной роскоши сменился озлоблением в адрес руководителей КПСС и родного правительства, как только ему стало известно, что месячное жалованье американского сержанта из охраны центра почти в два раза превышает его капитанский оклад. Полещук получал 500 долларов, сержант — 800.

Столько же получал глава резидентуры КГБ в Непале полковник Тимофеев.

Регулярно наведываясь в оазис «сладкой жизни» — культурный центр, Полещук вскоре перезнакомился со всеми американскими дипломатами. Это входило в круг его служебных обязанностей. Он для того и прибыл, чтобы изучать персонал дипломатической миссии США в Непале и подбирать среди них кандидатов на вербовку.

В этом обществе, наполовину состоявшем из мужчин, особенно выделялась яркая, чрезвычайно эффектная блондинка Сэлли Грэйвс, Полещук сразу увлекся ею.

Американка вела себя раскованно и, как показалось Полещуку, даже чересчур беспечно для своих уже далеко не юных лет. И хотя разведчик не был новичком на ниве покорения женских сердец, тем не менее, наблюдая за нею со стороны, терялся в догадках относительно ее возраста.

С одной стороны, «поясок» у подбородка указывал на то, что она уже перешагнула тридцатилетний рубеж. Но с другой…

«Нет-нет, конечно же, ей еще нет тридцати — столько живости и задора, столько грации в движениях, — с искренним восхищением следя за легкой поступью Сэлли, размышлял повеса-капитан. — А как заразительно она смеется! Да и потом, разве может умудренная жизнью женщина так по-детски наивно воспринимать простые вопросы?

Безусловно, она моложе меня! — подвел итог своим рассуждениям Полещук, которому незадолго до прибытия в Непал исполнилось двадцать восемь лет. — Да и какая, к черту, разница… Любовь ровесников не ищет, поэтому вперед, Леня, на приступ! Женщины сдаются лихим гусарам, а не скулящим студентам!..

Стоп! А что если попробовать привлечь ее к негласному сотрудничеству? Нет, конечно, не сразу. Сначала определим, чего она стоит как партнерша в постели. Между забавами выясним, какими возможностями она располагает по службе, а там уж видно будет, стоит ли овчинка выделки — можно ли ее использовать в наших интересах… Путь не близкий, но зачем же сломя голову, напролом устремляться к вершине горы? Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет…

Впрочем, постель сотрудничеству не помеха. Практикуют же французские спецслужбисты интим со своими агентессами, почему бы и мне не взять на вооружение их опыт?

Так, пора переходить от рассуждений к действиям. Сегодня же надо пригласить ее в какой-нибудь отдаленный экзотический кабачок… Внимание, она приближается! Леня — на абордаж!»

Со своей стороны, Грэйвс тоже предприняла шаги для сближения с русским атташе по культуре.

Проявив завидную предприимчивость и инициативу, она сделала все возможное, чтобы оттеснить вероятных соперниц из числа незамужних американок, посещавших центр, и полностью овладеть вниманием новоявленного славянского витязя.

Полещуку и в голову не приходило, что Сэлли, это внешне беззаботное существо, может состоять в штате противоборствующего разведсообщества. А между тем Грэйвс уже девять лет являлась кадровой сотрудницей ЦРУ, сумевшей пробиться в высшие сферы этого ведомства благодаря не своей внешности, но исключительно оперативному чутью и трудолюбию.

По заданию своего шефа, руководителя резидентуры ЦРУ в Непале Джона Беллингхэма, Сэлли приняла приглашение Полещука провести вместе вечер в каком-нибудь престижном столичном ресторане.

После этого они стали регулярно встречаться.

Любовный роман развивался бурно и стремительно, запросы американки росли с каждым свиданием, и вскоре капитан оказался полным банкротом, денег не хватало даже на прохладительные напитки и сигареты, сплошь американского производства — еще один манящий осколок благополучной жизни. С одной оговоркой: благополучной для тех, у кого есть деньги. И тогда Полещука осенило: он без труда добудет деньги в казино. Заведение его покорило. Он почувствовал себя своим среди разношерстной, живописной публики, сплошь состоявшей из европейцев и североамериканцев, которые толпились возле столов, где на зеленом поле метался, как сумасшедший, шарик рулетки.

Здесь была та самая атмосфера, для которой, как он считал, он рожден. Атмосфера жизни на час, погони за счастливым мгновением, которое сделает тебя богатым.

Казино на две недели стало его вторым домом. В надежде ухватить за хвост «птицу счастья» он приходил сюда каждый вечер и возвращался домой только под утро.

Случайно свалившиеся на него незначительные суммы жгли ему ладони, он тут же покупал на них новые фишки — мысль в одночасье разбогатеть превратилась в идею фикс.

Тщетно. Ему чертовски не везло, он проигрался в пух и прах, а между тем его пассия, Сэлли, становилась все привередливей и требовательней — за каждое свидание, начинавшееся в каком-нибудь экзотическом бунгало и заканчивавшееся у нее на вилле, она требовала все более дорогих подарков.

Чтобы рассчитаться с владельцем казино, а заодно не потерять любовницу, к которой уже успел привязаться, Полещук залез в кассу резидентуры.

Положение стало отчаянным, когда одолженную воровским способом крупную сумму вернуть полностью не удалось даже после продажи дипломату из ФРГ великолепной кинокамеры и фотоаппарата «Зенит».

Обанкротившийся дон жуан отдавал себе отчет, что, если не найдет выход из положения, ему, возможно, придется отвечать не только за растрату денег, предназначавшихся на оперативные расходы…

Неожиданно на помощь пришла сама любовница, Сэлли Грэйвс. Ее предложение было до гениальности просто: тайно обвенчаться в индуистском храме и с соблюдением строжайшей конспирации, не раскрывая перед окружающими истинного характера своих отношений, жить вместе и, разумеется, иметь общий семейный бюджет.

Идея Полещуку понравилась — он надеялся воспользоваться деньгами американки, чтобы погасить оставшуюся задолженность.

Да и вообще, черт возьми, до чего же изобретательны могут быть порой женщины в своем стремлении заполучить права, пусть хотя бы временные, на вожделенного мужчину!

А в том, что Сэлли влюблена в него, Полещук не сомневался ни на минуту. Да и могло ли быть по-другому, если американка сама вызвалась стать его женой, даже не поинтересовавшись ни его семейным статусом, ни сроком дальнейшего пребывания в Непале. Конечно же, она влюблена в него по уши, как, впрочем, и он сам!

Высокомерный и заносчивый красавец-капитан и мысли не допускал, что его, «матерого аса разведки», кто-то может загнать в ловушку здесь, в Катманду, в этом Богом забытом уголке мира.

А между тем обворожительная Сэлли, выступая в роли обольстительной приманки для русского разведчика, как раз и выполняла роль «медовой ловушки».

Продумав до мелочей, как он из своей квартиры перебросит на виллу возлюбленной кабель телефона, на случай, если он вдруг в свободное от работы время зачем-то понадобится резиденту, Полещук согласился на предложение Сэлли. Однако поставил одно условие: венчаться они будут не в Катманду, а в Дели, куда ему предстоит срочно вылететь для встречи с агентом Шахом, который более двадцати лет работает на КГБ.

— Нет проблем! — ответила Сэлли и в тот же день приобрела на деньги своего ведомства два авиабилета в Дели…

Бракосочетание происходило в престижном районе индийской столицы Шанти Никитан. Там, в одном из живописных скверов, для этих церемоний сооружен огромный разноцветный брезентовый шатер, внешне напоминающий цирк-шапито.

«Черт побери! — завидев храм-шатер, мысленно воскликнул жених. — Чем-то весь этот спектакль напоминает мне венчания белогвардейских офицеров в походно-полевых условиях Гражданской войны у нас в России… Ну что ж, придется и мне называть Сэлли «ппж» — походно-полевая жена. Нет, скорее, «пкж» — походно-конспиративная жена!»