MCM - Алессандро Надзари

Эх, пора засучить рукава и тщательно изучить карточки, — но только не переусердствовать, здесь нужна аккуратность, а то вот уже не «argent» и «cеребро», но «Argentine» и «серебряные прииски». Для Селестины стало небольшим открытием то, что Директорат в это вкладывался, но что ж, инвестиции есть инвестиции. Заодно она поняла, что не там и не так ищет: не серебро ей нужно, а нити. «Грамматика, чтоб её». А вот и они: «нити, серебряные». Так, вот секция, вот полка, вот название томика… оказавшегося, как выяснила Селестина, взяв его в руки, одним их тех, что представляют сводные журналы всякой всячины — свалку бессистемных поверий и самодостаточных явлений, зарождающихся на пересечении нескольких крупных мыслеволн, характерных эпохе, и фиксируемых при значительном, по тем или иным критериям, их упоминании.

«Серебряные нити — гипотетические либо аллегорические тончайшие нити, связывающие душу и тело человека. Исследований не проводилось. Источник происхождения неизвестен. Как феномен часто упоминаются в обществах спиритуалистов», — и всё. Потрясающе. Тупик. Уставший мозг Селестины мог предложить её не менее квёлому сознанию две цепочки рассуждений.

Первая. Кто-то исследования всё же провёл и обнаружил интересные свойства в применении к урбматерии. Взял совершенно реальную серебряную нить и… как-то её прикрепив… к чему-то… активировав чем-то… для чего-то… В общем, добился того, что смог парализовать организм внешне, не перекрывая потоки, не влияя на обмен его тканями и соками — только на обмен информацией с Директоратом или, условно, любым другим, использующим подобную систему контроля и регистрации. Вот вам, господа студенты-медики, два тела на двух столах, накрытые простынями; определите, какое из них живо. Заключение: пресловутый Совет театралов — разжалую их из анархитекторов — проводит направленную блокаду Директората.

Вторая. Это один большой трюк. Отвлекающий манёвр. Серебро тут только ради красоты и идеолого-пропагандистского символизма: материал с антибактериальными свойствами, помогающий бороться с нечистью. Зверем, плетущим и расставляющим тенёта. Будто серебряные кандалы, прикидывающиеся кольчугой, лучше. Но в том и секрет, что не лучше — это те же силки. Против Директората используют его же средства. До сих пор не выявлено никаких подключений к урбматериальным коммуникациям, но противник как-то это сделал. Похоже, овладел некой техникой поперечной конвекции умбрэнергии — тут Селестина удивилась ясности формулировки; это, должно быть, просветление перед жуткой агонией. Двадцать девятое апреля были генеральным прогоном, а грохот бетона и крики ужаса выживших очевидцев — бурными овациями. Но почему мы не знаем о таких возможностях? А если знаем, то почему не используем? Обвиваем всё проводами — и впрямь уже едва ли не тенётами — и множим показания и машинерию их предъявления, увязая в них, как в зыбучем песке: нет возможности ни утонуть с концами, ни выбраться без посторонней помощи. Минуточку. Быть может, в этом и задумка — продать себя дороже? Кто-то почувствовал, что может составить достойную конкуренцию Директорату. И даже нашёл способ объединить жалких эгоистичных миноров, терпящих друг дружку лишь из возможности кому-то излить душу — и тут же наполнить её бальзамирующим алкоголем. Несчастные, при таком раскладе они остаются расходным материалом, актёрами одного сезона. Вряд ли их позовут с собой, в Новый Директорат — или Совет. Но возникает вопрос: а стоят ли того все усилия и затраты? Стоит ли того театральность? С такими умениями достаточно изложить своё предложение в виде вежливого письма о сотрудничестве на правах старшего либо управляющего партнёра, масштаб оценили бы корректно. Так ведь нет — сначала демонстрация и маринование. А вдруг таковое письмо и было, но его проигнорировали? Нет, этого бы папá не забыл, и вёл себя иначе. Подобная подготовительная работа возможна лишь при наличии существенных резервов или при умелом обращении с имеющимися. Чрезвычайно умелом, раз хватает и на Бэзи, и других «офицеров». Если за этим стоит умение, то тогда, конечно, следует искать сценариста, и никого другого, это уже моноспектакль с посторонней помощью. Если за этим стоят колоссальные капиталы, то тогда речь идёт уже о поглощении, не саморекламе, а умалении атакуемого. Задачей становится не поднять стоимость своих акций, а сбить их цену у поглощаемого. Раненый зверь может быть сколь угодно опасен для охотников, но он ранен, он один, он истечёт кровью.

Однако Селестине не были ведомы структуры «выше» Директората. И куда уж «выше»? Объединяющие несколько городов, страну, страны, континент? Возможно ли построение такой мегаструктуры? А управление ею? Устроение конфедерации для ежегодных посиделок-согласований под чай с коньяком без возможности реально влиять на партнёров? Не везде есть умбрэнергия и не везде есть урбматерия, а потому как выстраивать сверхдальние коммуникации? И зачем вообще так синхронизировать города? Можно ли вообще это сделать? Нет, конечно, можно, как-то пытались, но — фиаско. Да, из одного города транспортировали избыток умбрэнергии, но вот другому пришлось отдуваться за два: силы Луны оказались против системы сообщающихся сосудов, а расстояние между городами — такой крохотный недосмотр — не соотносилось со скоростью передвижения ночного светила по небосводу и уж тем более — со скоростью убывания умбрэнергии. Короче говоря, нет, чтобы это действительно работало, придётся выстраивать крайне избыточную, неэкономичную, а даже и расточительную систему транзитных коммуникаций исполинских масштабов… А если вернуться к началу рассуждений? Если их суфлёр в курсе нашей деятельности, то они наверняка учли вероятность, что кто-то пойдёт и разузнает про серебряные нити, увидит недостаток сведений, поймёт, что это лишь прикрытие. Зачем им это? Они и такого разоблачения не боятся? Думают, оно произойдёт слишком поздно? Или им не важно, когда — лишь бы занять наши силы и время? Что же это значит? А если… А…

— Селестина? Селестина!

— Ч-что? — Очнулась она и увидела Саржу, нависавшего над ней и индийским многоруким богом обмахивавшего её.

— Ох. Себе этот вопрос задай: что ты здесь делаешь?

— Где?

— А вот это плохой ответ.

— В смысле вопрос?

— Ответ на вопрос в форме вопроса.

— Плохой по форме или содержанию?

— Не скажу. Хоть на своё имя откликнулась, значит, головой ударилась не так сильно.

— Откуда уверенность, что на имя, а не весь производимый тобой шум? Рядом есть ещё кто-то?

— Ладно, плохие вопросы-ответы компенсируются хорошими вопросами-вопросами. Только ты и я, больше никого нет. И это странно. Архивариуса ждёт… порицание.

— А я, что ли, в нашем архиве?

— Что ж, стремление познавать мир и себя в нём через вопросы говорит, что ещё не всё потеряно. Да, похоже, чтение тебе всё-таки противопоказано.

— Ничего, я назначила себе курс вакцинации.

— А, похвально.

— Но что ты здесь делаешь?

— То же, что и ты: отрабатываю варианты. Да, к сожалению, приходится обращаться к tutti-frutti[28], подобному тому, что свалило тебя. В более солидных и системовыстраивающих изданиях ничего интересного найти не удаётся. — Селестина так и сидела на полу, и к ней подсел Саржа. — Мы должны были тебя послушать. Это бы не повлияло на то, что мы могли найти в хранилище, — мыши больше не родятся из грязного белья, — но хотя бы проработали программу отслеживания будущих, хм, нетипичных коммутаций потоков. Построили во славу старых богов древо решений… — Пока он это говорил, подобрал с пола разбросанные листы и сложил у себя на коленях аккуратной стопкой. — А что вместо этого? А вот что! — и с испугавшей Селестину резкостью взметнул стопку к потолку.

— Саржа… — Она понимала, что для него это была катастрофа.

— Прости. Выпустил пар.

— Ну, по цвету чем-то напоминало.

— Да все текущие события что-то чем-то напоминают. До поры до времени мы видели, что тут белое и там белое, как бы сходится, и ладно. А то, что одно, — пользуясь свежим примером, — пар, а второе — бумага, мы упустили из виду.

— Что-то такое мне сегодня… погоди, или уже вчера? — Саржа протянул ей карманные часы. — Спасибо. Так вот, что-то такое вчера мне Сёриз мне уже говорила.

— Значит, она верно всё понимает. Сообразительности ей не занимать. Кстати, занятно, что вы не вместе.

— Распределили силы. Утром сверим находки. Если хоть одна что-то раскопает.

— Понятно. А хоть что-то раскопать, хоть за что-то зацепиться крайне сложно. Я не понимаю, как и где мы оплошали, что конкретно я недоглядел. Мы не сокращали количество анализируемых потоков. Миноры вели себя, хм, весьма минорно. Урбматерия реагировала на Выставку известным образом, но экранирование работало. Течения… Ну, ты помнишь, какой была весна.