Волшебный дневник (The Book of Tomorrow) - Сесилия Ахерн

– Тамара, – услышала я голос Артура, в котором звучало предостережение, и замолчала. Не говоря больше ни слова, я вышла из кухни и отправилась в гостиную. Обычно мы в гостиной не ели, но в этот раз Розалин принесла мне омлет туда. Милейшее создание – но вместо примирения я попросила принести соль.

В десять часов Розалин, нагруженная тяжелым подносом, должна была идти в другой дом, и я боялась, как бы ее мать не рассказала ей о моем визите. Правда, в дневнике об этом не было ни слова, однако я все равно боялась. В пятнадцать минут одиннадцатого к дому подъехала машина доктора Гедада. Набрав полную грудь воздуха, я отперла калитку.

– Вы, верно, Тамара, – радостно произнес он, направляясь к крыльцу. И я не могла не улыбнуться ему в ответ. Высокий, худой, он отлично выглядел. У него уже начали седеть волосы, однако не было и намека на лысину. Я сразу же заметила высокие скулы и ласковые глаза, придававшие ему отчасти женственный вид, несмотря на явную мужественность и совсем не женскую красоту. Когда он вошел в дом, мы обменялись рукопожатием.

– Доброе утро. В этом году стоит отличное лето. – У доктора Гедада был глуховатый голос, словно во рту у него застрял кусочек хлеба, который мешал говорить, отчего приходилось растягивать слова, словно напевать их, но это ему ничуть не вредило. Несмотря на мадагаскарский акцент, у него проскакивали слова, произносимые с чисто ирландским blаs[59]. Звук был необычный и приятный на слух. Мне он тем более понравился, так как я увидела перед собой человека, который был способен внести новый дух в старый порядок вещей, потрясти его и преобразовать.

– Позвольте взять ваш портфель.

Я нервничала, меня бросало то в жар, то в холод, и я понятия не имела, как себя вести. К тому же мне с трудом удавалось отвести взгляд от двери.

– Нет, Тамара, спасибо, – отозвался доктор Гедад. – Портфель мне еще понадобится.

– О да, конечно.

– Насколько я понимаю, вы позвали меня к своей маме?

– Да. Она наверху. Пойдемте.

– Спасибо, Тамара. Я очень сочувствую вам из-за смерти вашего отца. Уэсли рассказал мне об этом. Наверно, вы обе тяжело переживаете случившееся.

– Да. Спасибо, – с улыбкой ответила я, напрасно стараясь проглотить застрявший в горле комок, который появлялся каждый раз, стоило кому-то заговорить о папе.

Я направилась наверх и уже начала думать, что справлюсь со своей задачей и верну маму, хоть и потеряю Уэсли, как распахнулась входная дверь. Через порог переступила Розалин, держа в руках тарелку, накрытую фольгой. Она поглядела на доктора Гедада так, словно он был безжалостным потрошителем. И побелела как мел.

– Доброе утро, – учтиво произнес доктор Гедад.

– Кто вы?.. – Розалин перевела взгляд со странного человека в ее холле на меня, потом опять на него. Она прищурилась: – Вы наш новый врач?

– Правильно, – довольно весело произнес доктор Гедад и спустился с лестницы. «Нет!» – мысленно прокричала я.

– Приятно с вами познакомиться, миссис…

– Розалин, – торопливо произнесла она, поглядев на меня, потом опять на него. – Меня зовут Розалин. Добро пожаловать в наш город.

Они обменялись рукопожатием.

– Очень вам благодарен за то, что вы и ваш муж дали работу моему сыну Уэсли.

Розалин поглядела на меня, испытывая явную неловкость.

– О да, он нам очень помогает, – проговорила она, как отрезала. – Доктор, – смущенно произнесла она, – а что?.. Почему?.. Тамара, ты заболела?

– Нет, я не заболела, Розалин, спасибо. Доктор Гедад, нам сюда, – поспешила я пригласить доктора наверх и побежала вверх по лестнице.

– Ты куда?

– К маме, – ответила я настолько вежливо, насколько мне хватило сил.

– Нет, Тамара, ты же не хочешь ее побеспокоить, – сказала Розалин, улыбнувшись мне и обратив озабоченное лицо к доктору Гедаду, словно намекая ему, что девочка, мол, не в себе. – Тебе самой известно, как важно для нее сейчас много спать. – Она посмотрела на врача: – Ей не хватало сна, что неудивительно при сложившихся обстоятельствах.

– Конечно, – важно кивнул доктор и посмотрел на меня. – Наверно, мне лучше не тревожить ее теперь. Я загляну в другой раз.

– Нет! – крикнула я. – Розалин, она уже целую неделю только и делает, что спит.

Я не могла контролировать свой голос, который напомнил мне о стонах и криках визгливой скрипки.

– Естественно, ведь она почти не спит ночью, – твердо произнесла Розалин. – Не хотите чаю, доктор? Вы не поверите, но я положила в пирог соль вместо сахара. Мама чуть не упала. – Она засмеялась. – Знаю, знаю, ей нельзя есть пирог на завтрак, – извиняющимся тоном проговорила Розалин.

– Как себя чувствует ваша матушка? – спросил доктор Гедад. – Мне говорили, ей нездоровится.

– Я все расскажу вам за чашкой чая, – с живостью ответила Розалин, на что доктор Гедад рассмеялся и снова стал спускаться с лестницы. – Вам, Розалин, чрезвычайно трудно отказать.

Неподвижно стоя там, где остановилась, я с открытым ртом наблюдала за происходящим. В дневнике я уже прочитала о том, что так будет, но не могла поверить своим глазам: доктор с легкостью поддался уговорам Розалин, тогда как наверху его ждала по-настоящему больная женщина.

– Пусть твоя мама еще немного отдохнет, – сказал доктор Гедад. – Я загляну к ней попозже.

– Хорошо, – прошептала я, пытаясь сдержать слезы, потому что понимала: он повторит наверху все, что ему скажет Розалин во время чаепития. Хотя мне все было известно наперед, я все же постаралась проникнуть в кухню, однако Розалин закрыла перед моим носом дверь.

– Если не возражаешь, Тамара, я бы хотела поговорить с доктором наедине о моей маме. Хочу убедиться, что с ней не происходит ничего плохого. Мне кажется, несколько дней она немного не в себе.

Я поспешно сглотнула слюну, потому что почувствовала себя виноватой, ведь это мое появление могло плохо сказаться на состоянии матери Розалин, однако чувство вины исчезло, едва успев появиться, и я вновь разозлилась. Мне было плевать на старуху, и я не могла сдержать гнева из-за того, что Розалин не пустила доктора к моей маме.

– Да, конечно, Розалин, я все понимаю, но мне нужно сделать в точности то же самое для моей мамы, – с вызовом произнесла я и повернулась к ней спиной, прежде чем она успела вымолвить хоть слово, после чего вихрем метнулась наверх. Когда дверь в кухню закрылась, я вошла в мамину комнату. Она спала, свернувшись клубком, словно в утробе своей матери.

– Мама, – тихонько прошептала я, опускаясь на колени и несильно дергая ее за волосы. Она застонала.

– Проснись, мама.

Она открыла глаза.

– Мамочка, тебе нужно встать. Я позвала доктора. Он внизу. Спустись к нему. Или как-то иначе привлеки его внимание. Пожалуйста, сделай это для меня.

Но она вновь со стоном закрыла глаза.

– Мамочка, послушай, это важно. Доктор сумеет тебе помочь. Она открыла глаза.

– Нет, – прохрипела она.

– Знаю, мама, знаю, ты очень сильно тоскуешь по папе. Я знаю, ты очень любила его и, наверно, думаешь, что жизнь больше никогда не будет лучше, но это не так, надо только постараться, и она станет лучше.

Мама закрыла глаза.

– Пожалуйста, мамочка, – прошептала я, и слезы хлынули у меня из глаз. – Ты должна сделать это для меня.

Заснув, мама снова задышала медленно и глубоко, а я стояла на коленях возле ее кровати и плакала.

С первого этажа до меня доносились приглушенные голоса беседовавших в кухне доктора Гедада и Розалин. В конце концов кухонная дверь отворилась, и я, вытерев слезы, опять потрясла маму, чтобы разбудить ее.

– Ладно, мама, он будет тут. Тебе надо всего лишь подойти к двери. Это все. Больше от тебя ничего не требуется.

Она испугалась, поняв, что мне удалось разбудить ее.

– Пожалуйста, мама.

Она была в замешательстве. Я выругалась и бросилась вниз, успев остановить Розалин, когда та уже открывала входную дверь.

– А, Тамара, я поговорил с Розалин и считаю, что твою маму лучше всего на некоторое время оставить в покое, но я вернусь, как только смогу быть ей полезным. Если захочешь позвать меня, вот моя карточка.

– Но я уже позвала вас, чтобы вы сегодня посмотрели мою маму.

– Это понятно, но мы поговорили с Розалин, и мне ясно, что это делать не обязательно. Тебе не о чем беспокоиться. У твоей мамы и вправду тяжелое время, но вряд ли у тебя есть серьезные причины тревожиться за ее здоровье. Уверен, ей надо отдохнуть, и тогда к ней вернется ясность мыслей, – по-отечески проговорил доктор Гедад.

– Но вы ведь даже не взглянули на нее, – со злостью возразила я.

– Тамара… – предостерегающе произнесла Розалин.

Доктор Гедад явно чувствовал себя не в своей тарелке, потом я увидела по его лицу, что он усомнился в своем решении, он как будто спрашивал себя: какие основания у него доверять или не доверять Розалин? И Розалин тоже это увидела, поэтому тотчас принялась действовать.