Рассказы - Кэтрин Мэнсфилд

— Сударыня, можно попросить вас об одной вещи?

— Попросить? — Розмэри обернулась. Она увидела маленькое оборванное создание с огромными глазами, совсем еще юное, не старше самой Розмэри: посиневшими руками девушка придерживала на шее воротник и так дрожала, словно только что вылезла из воды.

— Сударыня, — снова раздался запинающийся голос, — не подадите ли вы мне на чашку чаю?

— На чашку чаю? — Голос звучал просто, правдиво; он нисколько не был похож на голос попрошайки. — Значит, у вас совсем нет денег?

— Ни пенни, сударыня, — последовал ответ.

— Как странно! — Розмэри старалась разглядеть в сумерках девушку, не спускавшую с нее глаз. Не просто странно — поразительно! И вдруг Розмэри решила, что это — настоящее приключение. Встреча в сумерках — совсем как у Достоевского! А что если отвезти девушку к себе домой? Если сделать то, о чем столько пишут в романах, говорят со сцены, — что тогда случится? Ах, как интересно! И уже представляя себе, как она расскажет об этом изумленным друзьям: «Я просто привезла ее домой», — Розмэри сошла со ступеньки на тротуар и обратилась к фигуре, смутно маячившей возле нее:

— Поедемте ко мне, выпьем чаю у меня дома.

Девушка испуганно отшатнулась. Она даже перестала дрожать на минуту. Розмэри протянула руку и дотронулась до ее плеча.

— Я говорю серьезно, — сказала она, улыбаясь. И почувствовала, какая у нее добрая, обаятельная улыбка. — Почему вы не хотите? Прошу вас. Поедем в моей машине и напьемся у меня чаю.

— Вы… вы смеетесь надо мной, сударыня, — сказала девушка, и в ее голосе прозвучала боль.

— Да нет же! — воскликнула Розмэри. — Мне этого хочется. Вы доставите мне удовольствие. Поедем!

Прижав пальцы к губам, девушка, не отрываясь, смотрела на Розмэри.

— Вы… вы не отвезете меня в участок? — неуверенно спросила она.

— В участок? — Розмэри рассмеялась. — А зачем мне быть такой жестокой? Нет, мне просто хочется напоить вас горячим чаем и узнать… узнать все, что вы пожелаете мне рассказать.

Голодного человека уговорить нетрудно. Лакей открыл дверцу автомобиля, и через секунду они уже мчались сквозь мглу.

— Ну вот! — сказала Розмэри. С чувством огромного торжества она просунула руку в бархатный поручень. Она оглядывала маленькую пленницу, попавшую к ней в сети, и ей хотелось крикнуть: «Уж теперь-то тебе от меня не уйти!» Но намерения у нее, разумеется, были добрые. Самые что ни на есть добрые. Она сейчас докажет этой девушке, что в жизни чудеса возможны, что добрые волшебницы действительно существуют, что богатые люди не бессердечны и что все женщины сестры. Поддавшись порыву, она повернулась к девушке со словами:

— Не бойтесь. В конце концов, почему бы вам и не пойти ко мне? Мы обе женщины. А если моя жизнь сложилась удачнее, чем ваша, вы все-таки можете надеяться…

В этот момент машина остановилась — к счастью для Розмэри, не знавшей, как закончить начатую фразу. Зазвенел звонок, отворилась дверь, и, сделав очаровательный покровительственный, похожий на объятие жест, Розмэри ввела свою спутницу в холл. Она следила, какое впечатление произведут на девушку тепло, свет, уют, нежный аромат — все то, к чему сама она так привыкла, что принимала как должное. Какое это было волнующее ощущение! Розмэри напоминала богатую девочку, которой предстоит открыть в детской все шкафы, распаковать все коробки с подарками.

— Пойдемте наверх! — сказала Розмэри, сгорая от желания поскорей проявить свое великодушие. — Пойдемте в мою спальню. — К тому же ей хотелось избавить бедняжку от любопытных взглядов прислуги. Поднимаясь по лестнице, она даже решила, что не будет вызывать звонком Жанну и снимет пальто без ее помощи. Главное — быть естественной.

— Ну вот! — снова воскликнула Розмэри. когда они вошли в огромную великолепную спальню, где шторы были уже спущены, а в камине пылал огонь, бросая отблески на изумительную лакированную мебель, золотистые подушки, первоцветы и синие ковры.

Девушка остановилась на пороге. Казалось, она была потрясена. Впрочем, против этого Розмэри не возражала.

— Входите и садитесь сюда, в это уютное кресло. — Она придвинула к камину большое кресло. — Идите же, согрейтесь. Вы совсем продрогли.

— Я не смею, сударыня, — сказала девушка и попятилась.

— Ну, пожалуйста! — Розмэри подбежала к ней. — Не надо бояться, право же, не надо. Сядьте, а я сейчас скину пальто, и мы перейдем в другую комнату, и будем пить чай, и все будет очень мило. Чего вы боитесь! — Она ласково толкнула свою худенькую гостью в мягкие объятия кресла.

Но ответа не последовало. Девушка села так, как ее посадила Розмэри; руки у нее были опущены, рот слегка приоткрыт. Говоря по совести, вид у нее был глуповатый. Но Розмэри не желала этого замечать. Она наклонилась к ней со словами:

— Почему вы не снимите шляпу? Ваши чудесные волосы совсем мокрые. И ведь без шляпы гораздо удобнее.

Раздался невнятный шепот, что-то вроде: «Хорошо, сударыня!» — и измятая шляпка была снята.

— Позвольте, я помогу вам снять пальто, — сказала Розмэри.

Девушка встала. Одной рукой она держалась за кресло, предоставив Розмэри стаскивать пальто. Это было совсем непросто. Девушка пошатывалась, как ребенок, еще нетвердый на ногах, и Розмэри невольно подумала, что, если люди хотят, чтобы им помогали, они должны и сами проявлять активность, ну хоть самую маленькую, иначе все становится страшно сложным. И что ей теперь делать с пальто? Она положила его вместе с шляпой на пол. Она потянулась было к каминной полке, чтобы взять сигарету, как вдруг девушка быстро, но очень тихо и странно проговорила:

— Простите, сударыня, но я сейчас упаду в обморок. Если я не выпью чего-нибудь горячего, мне станет дурно.

— Боже милосердный, какая я глупая! — Розмэри бросилась к звонку. — Чаю. Поскорей чаю. И немедленно бренди.

Горничная ушла.

— Нет, я не хочу бренди! Я никогда не пью бренди! — почти крикнула девушка. — Сударыня, я хочу только чашку чаю! — И она расплакалась.

Это было и страшно и вместе с тем увлекательно. Розмэри опустилась на колени перед креслом.

— Не плачьте, бедняжка моя, — сказала она. — Не надо плакать. — И дала ей свой кружевной платочек. Все это действительно потрясло ее. Она обняла худенькие, птичьи плечи гостьи.

Девушка забыла, наконец, свой страх, забыла все на свете, кроме того, что они обе — женщины, и, всхлипывая, выговорила:

— Я больше не могу так! Я не вынесу! Я не вынесу! Я что-нибудь сделаю с собой. Я не вынесу этого!

— Успокойтесь. Я позабочусь о вас. Ну, не плачьте! Подумайте, как хорошо, что вы встретили меня! Пока мы будем пить чай, вы мне все расскажете. И я что-нибудь обязательно придумаю, обещаю вам. Перестаньте же плакать! Вы совсем ослабеете. Пожалуйста!

Девушка перестала плакать как раз вовремя: не успела Розмэри встать с колен, как горничная внесла поднос. Розмэри поставила маленький столик между собой и гостьей. Она подсовывала бедняжке все, что было на столе — все сандвичи, все бутерброды, — и непрерывно подливала ей горячий чай с молоком и сахаром. Говорят, что сахар очень питателен. Сама она ничего не ела, только курила, тактично глядя в сторону, чтобы не смущать гостью.

И, в самом деле, этот легкий ужин оказался поистине чудодейственным. Когда столик был отодвинут, на спинку глубокого кресла откинулось совсем преобразившееся существо — стройная хрупкая девушка с копной растрепанных волос, темно-красным ртом и блестящими глазами; в блаженной истоме она смотрела на пламя камина. Розмэри закурила новую сигарету. Теперь можно приступить.

— Когда вы в последний раз ели? — мягко спросила она.

Но в этот момент дверная ручка повернулась.

— Розмэри, можно? — это был Филипп.

— Конечно.

Он вошел.

— Ох, простите! — Он остановился и уставился на девушку.

— Ничего, ничего! — улыбнувшись, сказала Розмэри. — Это моя приятельница, мисс…

— Смит, сударыня — подсказала девушка. Странно: она не изменила томной позы, не испугалась.

— Смит, — повторила Розмэри. — Мы собираемся немного поболтать.

— Понятно, — сказал Филипп. — Вполне. — Его взгляд скользнул по шляпке и пальто, которые валялись на полу. Он подошел к камину и стал спиной к огню. — Отвратительная погода, — произнес он, с любопытством глядя на неподвижную фигурку девушки, на ее руки и туфли, а потом снова на Розмэри.

— Да, — с необыкновенным воодушевлением подхватила Розмэри. — Просто мерзкая.

Филипп улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

— Собственно говоря, мне нужно, чтобы ты на минутку зашла в библиотеку. Это возможно? Мисс Смит простит нас?

Большие глаза посмотрели на него, но ответила Розмэри: