Меченосец - Алекс Орлов

— Ладно, — отмахнулся Ромеро. — Не грузи меня. Мне эта наука ни к чему, главное, чтобы ты летал и не попадался.

«Как можно дольше», — дополнил несказанное Рик. Он прекрасно понимал, что здесь, над Саксонским морем, полицейские силы контролировали каждый квадрат. Это не лайсонская низменность, заполненная разноярусными джунглями и холмами, среди которых можно было скрываться от беспилотников, даже когда они прекрасно видели цель через спутниковый формат.

Над морем была другая ситуация — либо сдаться и пойти под пушками на полицейский аэродром, чтобы получить верные десять лет, либо принять бой и пропасть в морской пучине.

Приход момента последнего выбора — это вопрос времени. Кто-то делает десять полетов, кто-то двадцать и считает себя контрабандным асом. Но это длится недолго, и рано или поздно приходится выбирать.

У катерников шансов больше. У них на борту ракеты и радары, они могут добраться до берега на вспомогательном моторе, даже если катер совсем «в решето». Но они медлительны, полуторачасовой рейс «трайдента» совершают лишь за двенадцать часов мучительной борьбы с морем и беспилотниками.

— Я кое-что тебе принес, Рик, — сказал Ромеро, Доставая из кармана сложенный вчетверо лист. Развернув его, он показал новому пилоту двенадцать разделенных точками цифр.

— Как ты думаешь, что это?

— Понятия не имею, сэр, — пожал плечами Рик. — Но если вы покажете мне и карту, возможно, тогда я смогу с этим разобраться.

Ромеро улыбнулся. Он не ошибся в этом парне, хотя сомнения, конечно, были. Да, его порекомендовал Гарсиа, но кто такой этот Гарсиа?

— Давайте карту! — приказал Ромеро. Гильермо развернул большую оранжевую папку, затем недолго повозился с пристыкованным картриджем, и карта «ожила», наливаясь красками, надписями и густой морской синевой.

Рик подошел ближе и покачал головой. Спрятаться тут было негде — вода, вода и еще раз вода. Лишь в самом верху виднелась крохотная полоска суши с указанной крестиком точкой посадки. Никаких подъездных дорог на карте указано не было, значит, посадочная полоса — солончаки или разровненная, за три минуты до приземления, грядка. Садиться на такую — сущее наказание.

«Знаем, летали…» — отметил про себя Рик.

На карте была тишь да гладь, а кое-где указаны глубины и течения. Но зачем ему течения? Куда уместнее знать направление воздушных потоков, а еще лучше — с почасовой динамикой.

— А где ветер и карты патруля? — спросил Рик.

— Сейчас будет, — кивнул Ромеро. Гильермо переключил картридж на следующий файл, и поверх карты появились частые стрелочки, указывающие направление ветров, а рядом с ними мигающие точки, которые в бортовом компьютере раскладывались в трехмерные координатные схемы.

Помимо стрелочек, на карте имелись точки, обозначавшие места встречи катеров и самолетов контрабандистской армии с полицейскими силами, в основном с «трапециями». Получившаяся сетка покрывала весь отображенный район, в некоторых местах точки едва не наползали одна на другую, а в других были разбросаны очень редко.

Как эти встречи закончились для контрабандистов, указано не было.

— На завтра для тебя уже есть работа.

— На завтра? — переспросил Рик.

— Да. Вылет в четыре утра. Карта у тебя теперь имеется, переговорные коды мы тоже получили.

— Но я еще не проверил «трайдент»! — воскликнул Рик, неожиданно испугавшись такого скорого развития событий.

— Пушка уже работает, значит, и с остальным все будет в порядке.

— А если этот экспериментальный… — Рик указал на дополнительный реактивный двигатель, — если он не заработает?

— У Анатоля работал, только он его облетать не успел. Ну а если не заработает, полетишь на второй машине — она и облетана, и много раз проверена. На тот случай, если заскучаешь, мы тебе лекарство принесли — совсем немного, чтобы работалось веселей.

Сказав это, Ромеро покровительственно похлопал Рика по плечу и направился к выходу. Гильермо тоже подмигнул пилоту и двинулся за боссом, а Гарсиа подошел к своему протеже и с улыбкой вручил ему маленькую бутылочку «Нарьего сахелла».

— Это от сеньора Ромеро, Рикки. Немного бензинчику для твоего мотора. Смотри, не подведи меня!

— Спасибо приятель, это очень кстати, — поблагодарил его Рик, и Гарсиа покинул ангар, оставив их с Промисом одних.

Рик тотчас поднял бутылочку и посмотрел на свет, но можно было не сомневаться, что это настоящая сахелла. Пробка оказалась нетронутой, а на новенькой этикетке было написано «Сахелла Нарьега. Гранд специаль».

Они могли принести чего-нибудь попроще и побольше, но Рик хозяина тоже понимал: едва ли тот мог представить, что кто-то в состоянии летать после трех-четырех «барбосов». А Рик летал. Да еще как!

— Что они тебе дали? — слабым голосом поинтересовался Промис.

— Настоящую выпивку, приятель. Неси стаканы, нужно принять, пока не выдохлось.

55

Миля за милей, минута за минутой, и так целый час. Двигатель работал ровно, бортовой компьютер не глючил и четко, секунда в секунду, отслеживал положенный маршрут.

Точка маневра, снижение на двести метров, поворот тридцать градусов. Внизу только волны, нет даже чаек — они остались у берега. После двенадцати обещали шторм, значит, предстояло лететь вокруг, а это лишние сорок минут и трата дополнительного топлива. Но программа-маршрутизатор показывала, что хватит.

Получив вводные по прогнозу погоды, она тотчас набросала несколько вариантов, так что и тут Рик был в порядке.

Хорошо, когда тебя кто-то страхует, пусть даже старый компьютер на слабеньком процессоре «тексас-300», но впереди еще час полета — как-то они справятся?

Радар молчал, впустую процеживая пространство. Хотелось вздремнуть или даже выпить, но выпивки не было, Рик намеренно не взял фунобуксид, все же первый рейс.

Оглянувшись, он посмотрел на форсажную установку. Из кабины она выглядела совсем не уродливой, а незаметные снизу аэродинамические наплывы даже делали ее красивой.

На хвостовом оперении после вчерашнего испытания остались следы копоти. Форсаж подхватывал хорошо, вот только «трайдент» при этом заметно клевал носом, поэтому следовало быть начеку.

Но подхватывал хорошо, даже в кресло вдавливал.

Ослабив страховочные ремни, Рик вытянул ноги и, сняв с ремня кобуру с пистолетом, сунул в бардачок.

Хороший пистолет, большой. Двенадцать миллиметров, но патронов лишь пол-обоймы. Ромеро сказал — зачем тебе это старье? Вон какая у тебя пушка! И Гарсиа с Гильермо тоже зачирикали — да зачем, да у нас никто с собой стволы не брал, какой в нем смысл?

Может, у них никто и не брал, но Рик в своей лайсонской карьере без уважительного ствола в рейс не отправлялся. Стрелок он был плохой и от перестрелок удовольствия не получал, но большой пистолет помогал ему в некоторых, почти бытовых конфликтах.

Например, вышел пилот в рейс, а на радаре меток, как блох на дворняге, — беспилотники барражируют, ну точно шершни над ульями. Что тут делать? Только идти на запасную поляну и сидеть в крестьянской хижине, пока у полиции не закончится служебный зуд.

Иногда приходилось по двое суток отсиживаться или прыгать с поляны на поляну. А груз-то на борту, об этом и крестьяне знали, и лесные «пинпху» — обдолбанные наркотой бандиты, называвшие себя партизанами. Но, к счастью, с ними Рик ни разу не сталкивался, а вот «мирное население» на его груз покушалось не раз.

Нагрянут в хижину, кто с дубиной, кто с вилами и цепом. Отдай, говорят, тогда живым отпустим.

Вот тут и приходило время доставать «кобро» — двенадцатимиллиметрового никелированного монстра с укороченным стволом.

Обычно Рик выбирал самого крикливого и, прицеливаясь ему в голову, говорил: хана тебе. Примерно так.

— Я разнесу тебя в пыль, подонок! — вслух произнес Рик и улыбнулся. Воспоминания бодрили его. На радаре засветилась метка, но сейчас же исчезла.

Рик подождал еще немного, ожидая, что она снова появится, но не появилась, и он снова погрузился в воспоминания.

«Я разнесу тебя в пыль, подонок!» Крестьяне после такой контратаки пугались, даже если у них была пара дробовиков. Ну что такое грязный дробовик против никелированной пушки в руках у гериндо? К тому же и лицо у гериндо было соответствующим после трехдневного запоя между рейсами. В общем, это срабатывало. Вот и теперь Рик взял с собой пушку побольше и не стал объяснять, почему она лучше скорострельного «стейнкока» с электронным спуском.

«А на каком же языке я с ними разговаривал?» — спохватился Рик. Он точно помнил, что обменивался с аборигенами Лайсона длинными фразами и даже вел пространные беседы. А еще три дня жил у одной молодки в деревне, в те времена в его жизни, кроме сахеллы, еще случались женщины. Не мог же он трое суток не разговаривать с ней? Факт — не мог. Хорошая была женщина. А говорил он с ней на нгомском наречии. Точно! На нгомском!