Спаситель - Екатерина Лесина

— Там, — мальчишка указал на дом. — Проводить? Они с мамой… и не говори, что она умерла! — это парень выкрикнул, сжав кулаки. А вот магички, что характерно, на вопль этот внимания не обратили, как и бабочки.

Миара вот голову чуть повернула и кивнула, мол, иди.

— Не буду… это мир такой. Духов, — Миха уцепился за первое объяснение, которое в голову пришло. И заработал благодарный кивок.

— Вот… мир духов. Маги здесь бывали. И мы теперь.

— Как ты сюда попал?

Дорожка вилась к дому.

И ведь как сделана. Идеально почти. Камни… камни разные все, никаких штампов и повторов. Кусты тоже, слева, справа… можно потрогать и ощутить жесткость ветвей, неровность листьев. Некоторые с пятнами или ожогами. А в траве, если приглядеться, ползает что-то.

— Да… просто… устал зверски. Прилег и уснул. А потом раз и тут. Сперва не понять, что было… потом вдруг дом наш увидел. Я же помню его.

Значит, дом не из местной библиотеки, если таковая имеется. Система, чем бы она ни была, вытащила строение из памяти мальчишки, наверняка доработав, но воплотила, что сказать, с душой.

— Иду… сам не поверил. А тут мама… сперва. Мы сидели, говорили, говорили… она нас ждала. Давно. Я даже решил, что умер. Но мама сказала, что нет. Что это просто…

Рай.

Почему бы и нет?

В верования местных Миха не особо вдавался, но должно же в них быть какое-то понятия рая или посмертия, или просто места, куда уходят души. Почему бы и не этого вот?

— … мир духов. И в нем все возможно. Она отца хотела увидеть. А он все не шел. Зато я подумал, что если так, то могу встретиться с Юцианой… и вот она тут! Она красивая…

— Это да, — согласился Миха. — А ты с ней раньше… разговаривал?

— Я? Немного… там, в саду. Но больше слушал. Она гуляла. С рабынями… здесь ей немного непривычно, но я думаю, что рабов тоже можно создать. Позже.

И говорить, что рабы эти будут ничуть не более настоящими, чем его Юциана, бесполезно.

Мальчишка просто не услышит.

Ни про ненастоящесть, ни про опасность. Он, наконец, дома и счастлив, и счастье грозится стать вечным. Кто от такого в здравом уме откажется?

А вот Тень…

— Я… — парень оглянулся. — Ты, может, сам? Там по дорожке. Мама на стол накрывает… а то Юциана не любит оставаться одна. Она еще не привыкла, капризничает немного.

— Конечно. И Миаре скажи, чтобы шла…

Порог.

И дверь. Игрушка на полу. Кукла с тряпичным телом и фарфоровым лицом. Страшноватая с виду, или просто Миха там, дома, привык к другим игрушкам? У куклы темные волосы, заплетенные в две косы, и платье, обшитое кружевом.

С костяными пуговицами.

— Это моя… — из темноты коридора появляется девчушка лет пяти и тянет руки. — Отдай!

— Конечно, — Миха возвращает куклу хозяйке. — А где твоя мама?

— Папа пришел. Они там… папы давно не было.

И протягивает руку.

А Миха… Миха берет. От девочки снова пахнет цветами, чуть — соломой и деревом, и пылью, и вареньем. Но не пахнет человеком.

Только…

Кажется, все будет сложнее.

Тень и вправду на кухне. Кухня тут большая, светлая. И снова отличается от привычных Михе. Печь. И медная посуда. Шкафы. Выскобленный добела стол. Тяжелые стулья.

Тень…

В простой рубахе, в штанах и босой. И счастливый… до того счастливый, что становится не по себе. Стыдно, ведь Миха пришел это счастье разрушить.

Женщина…

Женщина сидит напротив Тени, подперев щеку рукой. Она не сказать, чтобы красива. И не молода. И морщины есть, как и седина в темных волосах. Но это все не имеет значения.

Не для него.

— Мамочка! Вот! — девочка забирает руку и бросается к женщине. — У нас гости, гости, гости…

И кружится.

Легкая рубашонка её тоже кружится.

И…

Тень сам встает.

— Поговорим? — произносит он устало. И в голосе звучит эхо боли.

— В саду? — Михе почему-то не хочется, чтобы их слышали.

Потому что…

Не может все это быть иллюзией! Слишком оно настоящее. А что люди людьми не пахнут, так может, у Михи с обонянием проблемы. И вообще, он ведь не всех нюхал.

Вдруг некоторые люди людьми и там, в мире яви, не пахнут.

Женщина с улыбкой поворачивается спиной к ним. Она что-то говорит девочке, а потом они начинают весело звенеть кастрюлями, принимаясь то ли за обед, то ли за ужин.

Сад же огибает дом…

— Его сожгли, — Тень оборачивается. — Сад. Дом…

— И… её?

— Их. Она действительно была… в положении. Мне так сказали. Я нашел тех, кто это сделал. Я убил всех… убивал… и заказчика в том числе. Не сам. Он был из числа магов, но у магов хватает врагов. И я нашел того, кому нужно было немного помочь.

Шелестел ветер.

Бабочки порхали.

— Я знаю, что это все — не настоящее.

— Знаешь?

— Ты же за этим пришел? Выдернуть меня… хрен его знает, что это за ловушка, но ставил её мастер. Мне не хочется возвращаться.

— Понимаю.

— Да ни хрена ты не понимаешь, — Тень дотянулся до ближайшего куста, чтобы сорвать круглую крупную ягоду.

Желтую.

Он сдавил её. И ягода лопнула.

— Я всю жизнь что-то делал, куда-то рвался… к чему-то… бежал, из шкуры вон лез… сперва ради них вот. Потом из мести. Теперь вообще не понимаю, для чего… потом только и осталось, что… а тут тихо. И покой. И я знаю, что он будет длится и длится. День за днем, год за годом. Насколько бы я ни задержался, все будет… вот так вот. Эя, которая жива… сын, дочь… может, еще дети появятся. Там это невозможно, а здесь — почему бы и нет? Сын женится на этой своей… и она не станет смотреть на него свысока, потому что наемник не пара дочери мага. Нет. Она будет его любить. И они поставят дом, где-нибудь неподалеку. И я увижу внуков…

Дерьмо.

Миха только подумал.

— И главное, что все это такое вот настоящее…

— Там, — Миха кивнул головой. — Вас собирается сожрать некая тварь…

— Пускай. Боли, подозреваю, мы не ощутим, а умрем счастливыми. Может, вообще не умрем, а останемся в этой вот сказке.