Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Ибрагимова

Как правило, активное воплощение в управленческой практике на Северном Кавказе принципов «военно-народного» управления связывается с именами наместников Кавказа М.С. Воронцова (1844–1854) и А.И. Барятинского (1856–1862). Хотя, по мнению кавказского историка, начальника военно-исторического отдела штаба Кавказского военного округа С.Эсадзе, опиравшегося в своих исследованиях на богатый фактический архивный материал «…творца этой системы трудно определить, так как она создавалась во время военных действий и под влиянием военной обстановки»163. Действительно, идея создания системы «военно-народного» управления не возникла в одночасье в коридорах кавказских или центральных властей. Военно-народное управление создавалось под влиянием обстоятельств, не терпящих отлагательства, ещё в ходе многолетней Кавказской войны. Несомненно, элементы военно-народного управления внедрялись с самого начала войны и постепенно укоренялись в виде распоряжений военных начальников, в руках которых сосредотачивалась обыкновенно и гражданская власть.

С завершением Кавказской войны назрела необходимость изменить структуру управления краем, которая до этого строилась не по принципу отдельных административных единиц, а подразделялась на территориальные районы военных действий отрядов Кавказской армии (Правое крыло, Левое крыло и т. д.). Возникла необходимость в создании самостоятельных административных единиц (область, наибство) военно-народного управления и центральных учреждений для руководства и регулирования управления поданными164.

В специальной исторической литературе вопрос о генезисе, становлении и развитии военно-народного управления остаётся малоизученным. Происхождение этой формы правления, вероятно, связано с воеводской системой, претерпевшей соответствующую трансформацию. Обращает на себя внимание тот факт, что она фиксируется, как правило, на окраинных территориях, присоединённых в результате военных действий. Система военно-народного управления присутствовала в Средней Азии и Казахстане. Несомненно, она имела здесь некоторую специфику. В отличии от Кавказа, где этот термин соотносился в основном с горскими народами, здесь он распространялся преимущественно на кочевое население. Однако сущность этого понятия определялась его ведущим смысловым компонентом, выражавшим объединение функций военной и гражданской власти. Кроме того, в нём отразилось и сохранение традиций местных «народных органов». Под «народными органами» имелось в виду управление по старинным родоплеменным обычаям, базировавшимся на «народных» выборных началах, а также судопроизводство по написанным законам и шариатским нормам.

Рассматриваемая форма административного управления имела свои подвиды. Своеобразным вариантом являлась кантональная система в Башкирии, введённая в конце XVIII в. для перевода служилых башкир и мещеряков в военное сословие. Немалую роль в её зарождении сыграло стремление царских властей ослабить накал социального напряжения в Приуралье. Прежде всего надо было сбить волну перманентных восстаний башкир, наивысшей точкой которых стало участие их в пугачёвском движении 1773–1775 гг. Согласно Указу от 10 апреля 1798 г. создаётся 11 башкирских и 6 мещерякских кантонов. Эта система, призванная также пополнить малочисленный состав оренбургских и уральских казаков, просуществовала до 1865 года165.

Военно-комендантская система преимущественно служила формой административного устройства на переходном этапе от временного к стационарному управлению, и поэтому ей был присущ ряд существенных недостатков. Главным образом это выражалось в отсутствии твёрдо установленных правил судопроизводства, норм сбора налогов и контроля за деятельностью администрации. Применительно к Северному Кавказу XIX века военно-окружная система выступала как составная часть военно-народной формы правления166.

В 1852 году, в качестве эксперимента в перешедшей к России части Чечни было создано самостоятельное военно-административное управление, получившее название Чеченского управления. Военно-народная система управления горцами, разработанная А.И. Барятинским, рассматривалась в Петербурге как «временная, краткосрочная мера». Российское правительство имело своё собственное видение вопроса о дальнейшем административном развитии чеченских обществ. Так, в 1852 году военный министр В.А. Долгоруков сообщал главнокомандующему на Кавказе М.С. Воронцову секретное указание Николая I «об окончательном устройстве покорных чеченцев». По мысли императора, наиболее целесообразной формой административного развития Чечни являлось слияние чеченцев с казачьим населением. Для достижения этой цели Николай I предлагал Воронцову «исподволь и постепенно вводить их в круг обязанностей казаков», привлекать к военным действиям «особыми командами при казачьих полках, соблюдать благоразумную осторожность и не оскорблять обычаев их». Николай I даже делал прогнозы возможного причисления аулов Малой Чечни к восьмой казачьей бригаде; что касается Большой Чечни, то её причисление «к бригадному округу», – считал он, – «укажет дальнейший ход дел». Примерно такой же императору виделась перспектива «обустройства» и других горских народов, живших по соседству с Кавказской линией167. В «Записке Главного штаба Кавказской армии о преобразовании приставских управлений на Кавказе», составленной в 1858 году, отмечалось, что 4-х летний опыт деятельности Чеченского управления «вполне оправдал цель своего учреждения»168.

Чеченское управление состояло из начальника и народного суда, т. е. возрождённый прообраз традиционного «Мехк-кхел», ликвидированного во время имамата Шамиля. Начальником Чеченского управления был назначен полковник А.И. Барталомео. В его подчинении находились 2 офицера, помощник и несколько конвоев из милиции. При суде состояло 2 переводчика, главный кадий и 3 старейшины, знавшие правила адата. С учреждением военно-административного аппарата управления на основе «Прокламации Чеченскому народу», обнародованной за подписью главнокомандующего армией Барятинского, был составлен свод законов – «Правила для управления покорёнными чеченцами», которыми должны были руководствоваться власти. Свод был переведён на арабский язык169.

1 апреля 1858 года было издано «Положение об управлении Кавказской Армией», которое предусматривало включение в состав Главного штаба особого отделения «по горским народам», не вошедшим в состав гражданского управления170. Это «Положение» явилось первым законодательным утверждением системы «военно-народного управления», фактически сложившейся по мере завоевания края171. Однако в нём не было ни общих, ни частных определений о порядке управления, кроме обозначения штатных должностей. Дальнейшее развитие военно-народного управления, со входящей в его состав судебной частью, последовало не в законодательном, а в инструкционном порядке, и притом с постепенным ограничением участия в нём народного элемента. Введённые князем Барятинским «военно-народные» управления носили преимущественно полицейский характер и могли служить только переходным этапом от военного положения к гражданской жизни. Сами чиновники в неформальной обстановке называли данное управление «военным»172.

Формально управление Терской и Кубанской областями осуществлялось на основании общих губернских учреждений, но с многочисленными изъятиями и прибавлениями, которые обусловили его полувоенный характер и неограниченную власть начальников области, округа и даже участка над подчинённым горским населением. «Сущность системы военно-народного управления, говорил сенатор Н.М. Рейнке, – состояла в том, что в покорённых землях управление вверялось военачальникам, с привлечением к участию, как в низшей администрации, так и в суде, местного, отчасти выборного элемента»173. Порядок административной регламентации, как более гибкий, представлялся более целесообразным. Местному населению не дано было право самоуправления174.

В 1860 году «Кавказская линия», потерявшая своё значение как «пограничной кордонной черты», была упразднена175. 24 мая 1860 года генерал-фельдмаршал Барятинский издал Приказ о создании при Главном штабе Кавказской Армии «Канцелярии по управлению кавказскими горцами». В 1865 году оно было переименовано в «Кавказское горское управление», а в 1880 году в «Кавказское военно-народное управление»176. В 1883 году «Кавказское военно-народное управление» упразднили, а состоявшие в его ведении областные управления были подчинены непосредственно Главноначальствующему гражданской частью на Кавказе. Начальнику Терской области присвоили права Военного губернатора и учредили при нём военную канцелярию177.

Инертность местных органов военно-народного управления и стремление только отписаться от запросов начальства проникло во все дела, которые поэтому и не разрешались не только годами, но даже десятилетиями, как, например, важнейшие земельные дела в Терской области178. Русская власть старалась соприкасаться с горцами только тогда, когда с населения нужно было взыскать налог или штраф, посадить в тюрьму или выслать из области. Ограничения в деятельности, невозможность гласного обсуждения своих дел и вынужденные негласные обращения к власти неминуемо вызывали у населения раздражение. Гласная совместная работа русских и горцев в земствах и административных органах могла бы до известной степени устранить это нежелательное явление179. Один из современников той эпохи констатировал: «…Испытанная долгими годами система административной опеки, кроме горького разочарования, иных результатов не принесла… Уже и наместник, и передовая часть населения поняли, что если ввести в области земское самоуправление, сами туземцы, сделавшись хозяевами своей судьбы, не замедлят проявить всю свою богатую энергию в области материальной и духовной на пользу не только себе и окружающим, но и общему нашему отечеству – Великой России»180.