Грешки - Мередит Рич

Без четверти пять появился Стефан де ла Рош в кожаной куртке, твидовых брюках и светло-голубой водолазке. Он раскраснелся и держался гораздо проще, чем в своей парижской резиденции.

– Лидия! Простите, что не встретил вас. Неожиданные дела нарушили все мои планы… – Он улыбнулся и расцеловал ее. – Надеюсь, вы не слишком скучали.

– Напротив, я с удовольствием побродила вокруг.

Здесь восхитительно!

Стефан подошел к китайскому ларцу со спиртным.

– Шерри? – спросил он. – Я привык к нему в Оксфорде. Прекрасно снимает напряжение в конце дня и доставляет большое удовольствие.

Они выпили по рюмочке амонтильядо – крепкого напитка с ореховым привкусом, после чего Стефан рассказал историю замка.

– Он был построен Генрихом IV как охотничий домик, а позднее подарен Хлое да Маро, последней фаворитке короля. Замок назывался «Амур да руа», но с годами название, искаженное местным произношением, превратилось в «Мурдуа». Во времена Наполеона замок перешел к моей семье. В конце прошлого века мой прадед реконструировал его. Отец же им не занимался, поскольку не любил эти места и жил в основном в Лондоне или в Иоганнесбурге, где владел рудниками.

Я унаследовал это поместье в 1959 году, когда мне было двадцать семь лет, и относился к замку по-особому с тех пор, как начал проводить каникулы здесь, у деда и бабки. Я модернизировал интерьер, решив отдыхать в замке и без особых церемоний принимать гостей. В отличие от меня моя бывшая жена Мари-Лор любила роскошь. Из-за этого у нас постоянно возникали разногласия, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Некоторые комнаты до сих пор отделаны и обставлены по ее вкусу. Пока я не успел переделать их. Эту комнату декорировали по моим указаниям, и мне приятно, что вы расположились в ней. Здесь мило, не правда ли?

– Чудесно. Однако признаюсь, я немного удивлена, ибо ожидала увидеть нечто похожее на ваши парижские апартаменты…

– В Париже мне нужна большая респектабельность, а здесь, в деревне, я могу быть самим собой.

За ужином Стефан снова извинился за то, что оставил ее в одиночестве.

– Но завтра я свободен и покажу вам поместье и всю округу. Вы ездите верхом?

– Да… но я не взяла костюма для верховой езды, – Увы, вы не можете скакать верхом, как леди Годива. – Он улыбнулся. – Однако не беспокойтесь и положитесь на меня. Я что-нибудь придумаю.

Лидия проснулась в самом скверном состоянии. Горло отекло и болело. Она ощущала резь в глазах, озноб и ломоту. Девушка нажала кнопку, и Анье тут же принесла завтрак и коробку с костюмом для верховой езды, доставленным из Тура. Услышав, что Лидия плохо себя чувствует, Анье вышла и вскоре вернулась вместе с графом.

Стефан присел на кровать и пощупал лоб Лидии.

– Боже, да у вас жар! – Он велел послать за доктором. – Ничего, несколько дней в деревне, и вы встанете на ноги.

– Простите. За целый год я ни разу не простудилась, а тут – на тебе! Ну и гостья!

Сказав, что у Лидии грипп, доктор посоветовал ей отдыхать и принимать антибиотики. Дав девушке успокоительное, он уехал, а Лидия погрузилась в сон.

Проснувшись через насколько часов, она с изумлением увидела великолепный рояль и позвонила. Однако появилась не Анье, а Стефан с бульоном и тостами.

Поставив поднос, он коснулся губами лба Лидии.

– Жар спал. Как вы себя чувствуете?

– Немного лучше. – Она указала глазами на рояль. – Неужели это не сон?

– Я подумал, что музыка доставит вам удовольствие.

Хотите, я вам что-нибудь сыграю?

– О, прошу вас! Очень хочу!

– Рад, что вы довольны. Мне хотелось сделать вам сюрприз.

Полчаса пролетели незаметно: Стефан сыграл двенадцать этюдов десятого опуса Шопена. Закончив, он повернулся к Лидии.

– Боюсь, мои пальцы утратили беглость. Последние несколько месяцев я не подходил к роялю.

– Где вы научились так превосходно играть?

– Моя мать, великолепная пианистка, с детства учила меня, желая привить мне вкус к музыке. Я играю еще на виоле и на теноровом джазовом саксофоне.

– Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь еще… если вы не устали.

– Разве можно устать, развлекая такую красавицу? – Он улыбнулся. – И разве можно отказать столь благодарной слушательнице? А что вы хотели бы услышать?

– Полагаюсь на ваш выбор.

Он сыграл марш из «Аиды» Верди, польский танец Шарвенка, потом «Голубую рапсодию» Гершвина.

– Браво! – воскликнула Лидия. – Никогда еще болезнь не доставляла мне такого удовольствия!

– Это знаменитый курс лечения музыкой доктора де ла Рош. А Скотта Джоплина вы любите? – спросил он, взяв первые аккорды «Ковра из кленовых листьев».

– Да. – Лидия откинулась на подушки. Музыка убаюкала ее, и конца она так и не услышала.

На следующий день Лидии стало лучше, но Стефан не позволил ей вставать. «Грипп в деревне – коварная штука. Лучше уж перестраховаться», – сказал он.

Граф большую часть дня проводил с Лидией, отвлекаясь лишь на деловые звонки. Он обедал вместе с ней, потом читал вслух Диккенса. Они играли в скрэббл[11].

Наконец Стефан принес саксофон и сыграл что-то Чарли Паркера, правда, не так виртуозно, как на рояле. То, что графа это ничуть не смутило, особенно расположило к нему Лидию.

Она едва верила, что красивый и изысканный граф де ла Рош тратит на нее столько времени. Ближе узнав графа, Лидия была очарована им. Более всего в этом аристократе ее трогала мальчишеская робость.

– Все это чудесно, – сказала Лидия как-то вечером, – но у меня уже нет никаких оснований считаться больной.

Лечебный курс доктора Стефана и антибиотики сделали свое дело. Завтра утром я присоединюсь к здоровой части человечества.

– Отлично! Если не возражаете, я покажу вам виноградники. – Стефан взял ее руку и поцеловал каждый пальчик. – Спокойной ночи. Последние дни доставили мне невыразимое наслаждение.

– Мне тоже.

Проснулась Лидия совсем здоровой, и Стефан в течение нескольких дней знакомил ее с поместьем. Граф не заговаривал о ее возвращении в Париж, а когда она сама упомянула об этом, остановил ее: «Вы еще слишком слабы для такой поездки. Вам следует задержаться здесь, чтобы избежать рецидива». Лидия обрадовалась, ибо спешить ей было некуда.

Граф показал ей виноградники и подвалы, где в деревянных бочках вызревали вина. Прогулки по поместью занимали целые дни.

– По традиции, – объяснил Стефан, – строительство замков продвигалось с востока на запад, поэтому окна главных комнат выходят на юг.

– Сколько же здесь комнат?

– Более пятидесяти. Признаться, точно не знаю. В детстве я любил играть здесь в прятки с приятелями.

– Наверное, вы были милым мальчиком.