Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского - Елена Прудникова

«Здесь впервые проявилось в действии золотое правило наполеоновской тактики — собирать свои силы в кулак и бить противника по частям, не давая ему собраться с силами. Главное тут — не заморачиваться на всякие сложные комбинации. Лупить всех, кто попадется на пути. Наполеон, а не Ленин сказал фразу: «главное — ввязаться в драку, а там видно будет».

Итальянская эпопея получила название «шесть побед в шесть дней» и является с тех пор одной из самых ярких страниц не только в биографии Наполеона — но и вообще в истории военного искусства. Ее изучают будущие офицеры всех стран. Как единодушно говорят историки, даже если бы Бонапарт больше ничего не совершил, он и этими битвами уже обеспечил бы себе почетное место в истории».[18]

Кроме полководческого гения, новый командующий демонстрировал и личную храбрость — но только тогда, когда это требовалось. Армию того времени генералом, идущим в атаку впереди своих солдат, было не удивить. Бонапарт считал это глупостью: смерть командующего ставит под удар всю кампанию. Но когда войско три раза штурмовало Аркольский мост, и все три раза неудачно, Наполеон сам возглавил атаку. Судьба по-прежнему улыбалась ему. Почти все, кто шел рядом с ним, были убиты, а неистовый корсиканец не получил ни одной царапины.

Бонапарт блестяще выиграл итальянскую войну и прославился на весь мир как полководец. Его возвращение в Париж было триумфальным. (Кроме прочего, он получил самую дорогую для себя награду — Национальный Институт избрал его в число «бессмертных». Если пользоваться современными аналогиями, это что-то вроде звания академика.) Но он хотел большего. Молодой генерал все чаще задумывался: а с какой стати он должен работать на «этих адвокатов» из Директории?

Но прежде был Египет. Неправы те, кто считает, что молодой Бонапарт не знал поражений и все его неприятности начались с русского похода. Впервые это случилось в Египте, причем все было очень похоже на Россию. Он так же успешно завоевал страну, но…

Однако началось все с невероятной удачи. Суда, переправлявшие в Египет французские войска, были собраны с бору по сосенке, зато Англия, контролировавшая тогда эту территорию, имела лучший флот в мире. Узнав, куда на самом деле направляются французы, они рванули на всех парусах к египетскому побережью и… прибыли туда раньше Наполеона, который со своей «армадой» к тому времени дотуда попросту не дошел. Увидев, что противника нет, англичане ушли — и через два дня пришли французы. Если бы не эти два дня, им бы даже к берегу не дали подойти. Вот и не верь после этого в удачу!

Страну они захватили, но дальше все пошло плохо. Наладить взаимоотношения с местным населением французам так и не удалось. Начались восстания, их подавляли, они вспыхивали снова. 1 августа 1798 года англичане навязали-таки сражение на море и уничтожили французский флот — армия оказалась отрезанной от родины. Началась война с турками — правда, турок Наполеон разбил, но вот задуманный им Сирийский поход провалился, пришлось возвращаться в Египет, где перспектив не было никаких. И тогда Наполеон совершил поступок, вообще-то для военного позорный: бросив голодную и раздетую армию на генерала Клебера, он вернулся во Францию.[19]

Но на родине дезертировавший генерал неожиданно встретил такой же триумфальный прием, как и после Итальянского похода. За время его отсутствия Директория окончательно развалила страну. Голод, разруха, бандитизм… Срочно необходим был «спаситель Отечества». Именно эту фигуру и увидели в знаменитом молодом генерале. А поражение в Египте никого, в общем-то, и не волновало — тем более что другой кандидатуры на роль спасителя отечества попросту не было.

Общество давно уже созрело для переворота. Были люди, готовые его финансировать, готовые работать в новом правительстве, народ ждал «сильной руки». Оставалось лишь, чтобы кто-то посмел. Это как в октябре семнадцатого — власть валялась на земле, достаточно было ее подобрать. Наполеон посмел, и дальше все пошло как по маслу. Подготовка государственного переворота — от начала до конца — заняла около трех недель. Директория развалилась сама, а с парламентом, который отказался признать «узурпатора», Наполеон разобрался просто: привел гренадеров и приказал: «Вышвырните отсюда всю эту сволочь!»

Вечером остатки парламента послушно утвердили декрет, согласно которому власть передавалась трем консулам. Первым консулом стал Наполеон, остальные два были фигурами чисто декоративными.

Так Наполеон Бонапарт стал главой Франции. Все остальное — как он наводил в стране порядок, как стал из консула императором, как завоевывал Европу — было уже делом техники.[20] Правда, кончил он плохо. «Построив» всю Европу, он совершил ту же самую ошибку, какую полтора века спустя совершил Гитлер — и тогда счастливая звезда Бонапарта стала злой звездой. Но когда говорят о «бонапартизме» — имеют в виду, естественно, не конец, а начало…

Часть З «КРАСНЫЙ БОНАПАРТ»

Ну вот, мы и добрались до главного героя. Михаилу Николаевичу Тухачевскому крупно не повезло: в середине 50-х годов он попал в центр политических разборок, и с тех пор, что бы о нем ни писали, это так плотно завязано на политику, что человека за всем этим ворохом пропагандистских клише и не видно (да никто им и не интересовался). Хрущевские времена воздвигли памятник репрессированному маршалу Тухачевскому, невинному герою-страдальцу тридцать седьмого года, гениальному стратегу и любимцу армии и народа. Разоблачения времен перестройки камень за камнем выбивали фундамент из-под ног монумента, пока не пришел Суворов (не фельдмаршал, а автор «Ледокола») и не заклеймил. И на месте многопудья хрущевской бронзы оказался амбициозный недоучка, бездарный карьерист, идеи которого едва не угробили Красную Армию, позер и палач, у которого руки по локоть в крови крестьян и кронштадтских матросиков. Узнаваем незабвенный стиль нашей истории — мазать все одной краской: розовой ли, черной — главное, чтобы в одном цвете.

Между тем Тухачевский — это была-таки личность. И еще какая! По масштабу и яркости он вполне вписывался в созвездие персонажей того времени. Беда в том, что он недотянул до той жизни, которую избрал для себя. Мы не зря предпослали рассказу о нем главку о Наполеоне. С самого начала карьеры его постоянно сравнивали с великим корсиканцем, и с полным основанием — именно этот человек был для него идеалом и путеводной звездой. И для Тухачевского все могло бы быть иначе, если бы не злая звезда Бонапарта — в христианстве это называется соблазном. Идя за этой звездой, он забрался на очень большую высоту… и погубил ту жизнь, которой жил, докатился до того, что стал маршалом, который готовит поражение собственной армии.

Да и Наполеон ведь кончил не лучше. И много ли счастья он принес своей стране?

Глава 8

«Я ВАС НЕ ШОКИРУЮ?»

Война для меня все!

Михаил Николаевич Тухачевский родился в 1893 году, в Москве, в небогатой дворянской семье, а вырос в Пензе, где у его отца было имение. По тем временам в его происхождении имелся серьезный изъян: мать будущего маршала была крестьянкой. Отец женился на ней по страстной любви, долго боролся за свое счастье, и первые четверо из девяти детей были незаконнорожденными. Лишь в восемь лет Михаила причислили к роду отца. Все это сказалось на его судьбе.

Мальчик с самого раннего возраста рос отчаянно непоседливым, так что для него пришлось даже взять отдельную няньку — невозможно было следить одновременно и за другими детьми, и за Мишей. А когда он подрос, то стал совершенно неистощим на шалости и проказы. Сестры вспоминали, что он был очень сильным и, как теперь бы сказали, спортивным: прекрасно ездил верхом, любил разные игры, а пуще всего — борьбу. Много читал по-русски и по-французски. В доме любили музыку, один из братьев, Александр, стал впоследствии пианистом. Рояль в доме был, но…

«Маленьким Михаил Николаевич мечтал научиться играть на скрипке, — рассказывала его сестра. — Но скрипку ему так и не купили, и, будучи кадетом, он достал руководство по изготовлению скрипок и по этому руководству сам сделал себе скрипку. Делал он ее только по воскресеньям, когда приходил домой… В то время у него не было никаких приспособлений, как впоследствии, все делалось примитивно. Например, обечайки он выгибал на разогретом пестике от медной ступки. Скрипка была очень быстро готова, и я не знаю, кто больше радовался, сам создатель ее или все окружающие..»[21] Вообще воспоминания родных о нем — очень светлые, теплые, проникнутые горячей любовью. И сам он тоже очень любил свою семью, всегда заботился о ней, а их ведь было много — девять братьев и сестер.