Сто сказок удмуртского народа - Автор неизвестен -- Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, батюшки! Ой, батюшки! Кто-то есть!
Из-за пазухи выпал ерш.
— Ну, уж такой страсти не видел, думаю, никто! — говорит он, идя обратно к жене. С тех пор живут они поживают да добра наживают.
50. Ведьма
Когда-то давно-давно жил один старик. Детей у старика не было. Взял он топор и стал что-то мастерить из дерева. Подошел сосед и спрашивает:
— Что ты мастеришь?
Старик отвечает:
— Сына, Ваньку. Он будет пахать, меня кормить.
Смастерил и послал сына в поле пахать.
Откуда ни возьмись, Обыда-ведьма пришла и утащила Ваньку к себе. Заперла в подполье.
Прошла целая неделя. Обыда-ведьма ушла в лес малину собирать, а дочери приказала как можно жарче истопить печь, чтобы изжарить Ваньку. Как только истопилась печь, ведьмина дочь вывела Ваньку из подполья и велела сесть на лопату. Ванька покорно сел, но никак не пролез в устье печи.
— Вот так садись, — сказала ведьмина дочь и показала, как надо садиться. Ванька схватил лопату и втолкнул дочь Обыды в печь. Там она изжарилась. А сам Ванька снова влез в подполье и ждет Обыду.
Вернулась Обыда с малиной. Посмотрела в печь и промолвила:
— Ой, Ванька, как хорошо ты изжарился!
Достала из печи свою дочь и скушала, а кости побросала на полати.
Наелась и говорит:
— Залезть, что ли, на полати да покататься на Ванькиных косточках.
А Ванька из подполья кричит:
— Валяйся на костях своей дочери.
Обыда поняла Ванькин подвох и со злостью сказала:
— Ох, ты, Ванька, гадкий мальчишка, ты до сих пор жив-здоров. Завтра сама расправлюсь с тобой!
Обыда-ведьма на другой день утром рано встала и истопила печь. Сожгла целую поленницу дров. Как только печь протопилась, крикнула в подполье:
— Ванька, выходи сюда, садись на лопату.
Сел Ванька на лопату и никак не может пройти в печь.
— Посмотри, как надо садиться, — сказала ведьма и сама села на лопату. Ванька взял лопату и втолкнул ведьму в горячую печь. Закрыл печь наглухо, крепко-накрепко.
Стала ведьма умолять:
— Пожалуйста, Ванька, помилуй меня, выпусти меня из печки. Для тебя припасла я горшок золота и горшок серебра на шестке.
— Они теперь мои будут, бабушка, — сказал Ванька и не открыл печь.
Сжег Ванька Обыду-ведьму, захватил горшки с деньгами, вернулся домой.
51. Вожо[74] и падчерица
Один мужик был женат второй раз. От первой жены у него осталась одна дочь, а от второй было три дочери.
Не взлюбила мачеха свою падчерицу, а по ее наговорам и мужик перестал любить свою дочь. Решили родители избавиться от нее. В темный вечер на святках привели они нелюбимую дочь в покинутую избушку и здесь бросили ее в подполье, а сами ушли, надеясь, что ее растерзает вожо.
Осталась девушка в темноте и стала плакать, заливаться слезами. Вдруг она слышит: кто-то подошел к ней и дает в руки камали[75] с нашитыми на них монетами.
Девушка, хорошо выспавшись в подполье, утром вернулась в дом к отцу-матери с богатыми камали, унизанными крупными серебряными монетами. Все были изумлены, а мачеха начала завидовать и решила на следующую же ночь свести в то подполье самую любимую из своих дочерей.
Вечером мужик с женой так и сделали: свели в ту же покинутую избушку любимую дочь. И, несмотря на ее слезы, оставили там в подполье. С наступлением глубокой ночи пришел в подполье вожо и спрашивает:
— Ты это зачем сюда пришла? Что тебе надо здесь?
Девушка со страху едва произнесла:
— Мне надо камали, такое же камали, какое ты дал моей апай[76].
А вожо отвечает:
— А! Тебе надо камали! Я вот тебе дам камали.
И кликнул свою ватагу:
— Идите сюда скорее! Давайте ее потрошить!
Набежало много вожо и выпотрошили девушку, а потом поставили ее к стене, на шею навесили целую нитку еловых шишек. И смеялись над ней:
— Вот ты теперь с камали!
На другой день мать с нетерпением прождала свою дочь до самого обеда, а потом побежала смотреть, что делается в избушке. Вбежала в избушку, глянула в подполье — дочка стоит у стены, а на шее навешаны еловые шишки, мать закричала ей:
— Оленька! Что же ты не идешь домой?
А ей отвечают:
— Она теперь получила камали.
Тут только мать поняла, что любимая дочь померла, и с горькими слезами пошла домой, раскаиваясь в своей жадности.
52. Человек и Обыда
Человек пошел в лес. Ходит по лесу, подходящее дерево ищет. Встречает его Обыда.
— Что ищешь? — спрашивает она человека.
— Ищу сосну под улей, — отвечает он.
Обыда взяла его за руку и повела:
— Идем, сама покажу.
И она показала ему на одно дерево, говоря:
— Вот эту сосну сруби на три аршина под корень и выдолби ее на три аршина в длину, но ничуть не больше.
Человек так и сделал.
Потом весной этот человек пошел бортничать[77] и его снова увидела Обыда.
— Что ищешь? — спрашивает.
— Ищу брусок, чтобы закрыть отверстия улья колоды.
— Идем, сама покажу, — говорит Обыда.
И она показала человеку дерево для бруска. Стал человек бортничать. Обыда ему показала деревья под ульи.
Летом человек заселил эти ульи пчелами и стал за ними ухаживать. Увидела его Обыда и говорит:
— Вот у тебя пчелы уж ведутся, ты теперь больше ульев не заводи, за этими только ухаживай.
Осенью этот человек решил без ведома Обыды открыть улей. Открыл, а там кровь. Он взял да опять его запечатал. Приходит Обыда и говорит:
— Ой-ой-ой! Ты без меня открывал?
— Открывал, — признается человек.
— Разве я тебе не говорила, чтобы ты без меня этого не делал?
Потом она еще сказала человеку:
— Ты из этого меду навари браги столько, сколько есть у тебя посуды, заполни все кадки, все чашки, тарелки и приготовь пир. А я приду
