Как я стал кинозвездой - Хаим Оливер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот и муж так считает, — всхлипывая, сказала она.
— По-моему, — продолжал я, — он где-то прячется, чтобы… гм… обдумать свою жизнь… Знаете, в последнее время он находился в конфликте с «Колокольчиками», со школой, со своими друзьями, чуть ли не со всем обществом. Бомба, которую он взорвал в классе…
— Бомба? Какая бомба? — изумилась Лорелея.
— Вы разве не знаете? Самодельная. Зловонная… В результате пропасть между Энчо и школой еще более углубилась… Мне кажется, вам не стоит поднимать тревогу, сообщать в милицию… Во всяком случае, пока не стоит…
— Муж тоже так говорит.
Эта вторая подряд ссылка на слова мужа несколько озадачила меня. Неужели Лорелея начала прислушиваться к его мнению?
— В деревне» у дедушки, не искали? — спросил я.
— Послали телеграфный запрос. Ответа пока нет.
Она перестала всхлипывать и, очевидно, под воздействием каких-то кинореминисценций спросила:
— А вдруг его похитили?
— Кто?
— Как кто? Мало ли на свете преступников? Вы что, телевизор не смотрите? Гангстеры похищают детей богатых родителей и требуют выкуп в миллион долларов.
— Насколько мне известно, такого у нас не случалось. Да в Болгарии ни у кого и нет миллиона долларов. Кроме Государственного банка, конечно.
Этот аргумент заставил ее призадуматься, но не успокоил. Те же киноштампы побудили ее спросить:
— А может, Энчо уехал в Софию, чтобы отомстить тем, кто так вопиюще несправедливо с ним обошелся?
Тут уж я не сумел сдержать скептической улыбки, и она поспешила добавить:
— Да, да, муж тоже отвергает эту гипотезу, потому что кремневое ружье дедушки Энчо, которое хранится у нас в шкафу, — старинное, еще со времен турецкого ига, и не стреляет.
— Я тоже так думаю, — сказал я.
— Значит, вы советуете ждать?
— Да, подождите. Во-первых, ответа из деревни. Возможно, Энчо там… И позвольте сказать вам со всей откровенностью: меня не покидает чувство, что Энчо бежал из дому из-за не совсем нормальной обстановки в семье…
Лорелея снова всхлипнула:
— Вот и муж так говорит. Уверяет, что я отравила мальчику жизнь. Но это неправда! Неправда! Боже мой, как я могу отравить жизнь родному сыну! Да я на все готова ради него и…
Я довольно резко прервал ее:
— Прошу прощенья, мне пора идти, у меня урок…
На этом визит Лоры Мариновой закончился.
Но не закончились ее волнения. Два дня и две ночи она обшаривала город и окрестности, где только не побывала — во дворах и скверах, на чердаках и в подвалах, в больницах и поликлиниках, даже в морге. От Энчо — ни следа. Отчаяние ее росло, и она уже готова была обратиться к помощи милиции, но муж, хоть и с трудом, удерживал ее от этого. Потому что — признаюсь, мне это показалось странным — Цветана Маринова исчезновение сына не слишком тревожило. Правда, время от времени он уведомлял меня, что ищет там-то и там-то, но особенного рвения в своих розысках не проявлял. Похоже, он так же, как и я, не сомневался, что Энчо рано или поздно появится или даст о себе знать.
В первый день в школе еще не знали об исчезновении Энчо. Приписывали его отсутствие кинопробам в Софии, о которых с таким шумом оповестила газета «Зов». Школьники и педагоги говорили о нем с насмешкой и завистью одновременно: как ни крути, а Энчо «вундеркинд, гордость нашего города».
Естественно, больше других все это занимало седьмой «В». Бинарная бомба вызывала завистливые комментарии: очевидно, никто, кроме Энчо Маринова, не был способен сконструировать столь эффективное оружие для войны против Женского царства, а тот факт, что Черный Компьютер подобрал остатки бомбы с целью подробно их изучить, свидетельствовал о многом. Свидетельствовал в пользу «вундеркинда», «чудо-ребенка», но чудом он был не в области киноискусства, а в науке.
На второй день по школе поползли слухи. Это было неизбежно: многие видели, как Лора Маринова бродит, словно призрак, по городу, расспрашивает прохожих, не встречал ли кто мальчика с раскосыми глазами и оттопыренными ушами, который откликается на имя Энчо или Рэнч…
После третьего урока в учительскую явились Кики Детектив и Милена с третьей парты. До чего же оба хороши собой! Я всегда восхищался гармоничным обликом Кики, его мягкой, обаятельной улыбкой, стройной фигурой. И как он умен и благороден!.. А Милена? С ее «огненными карменистыми глазами»…
— Правда ли, что Энчо Маринов бесследно исчез? — напрямик спросил меня Кики.
— Похоже на то… Хотя кое-какие следы он все же оставил.
— Где же он может быть? — спросила Милена. Она выглядела очень встревоженной.
— В том-то и беда, что никто не знает.
— Но вы говорите, есть какие-то следы? — заметил Кики.
— Да, но литературного, а не криминального характера, — ответил я, зная склонность Кики ко всему таинственному.
Чудесные глаза Милены наполнились слезами.
— А вдруг он покончил с собой? — спросила она.
— Нет, — сказал я, — такие, как Энчо, не кончают самоубийством. Он мальчик мужественный. Даже, можно сказать, Мужчина с большой буквы.
— Если окажется, что Энчо убил себя, то знайте, что это я виновата, — печально проговорила Милена.
— Почему?
— Потому что… потому что, когда он стал вундеркиндом, наше Женское царство дважды нападало на него. Гнилыми помидорами, портфелями… Обзывали павлином и клоуном, воображалой. Правда, он потом бросил в нас свою бомбу, но он имел право, ведь мы первые начали…
Этот детский лепет из уст уже не девочки, а почти девушки, признаюсь, позабавил меня. Впрочем, меня всегда удивляла та смесь детскости и зрелости, которая проявляется так неожиданно и особенно ярко выражена в дневнике Энчо.
— Ну и что дальше? Что думаете предпринять?
— Мы должны найти его, — не колеблясь ответил Кики. — Весь город перевернем, но найдем. Я знаю, как это делается. Я ведь…
— Шерлок Холмс, это мне известно… Хорошо, согласен, действуйте, но поменьше шума.
— Не беспокойтесь, товарищ Боянов. Мы приступаем немедленно.
— И если обнаружите какой-то след, дайте мне знать. В больнице у инженера Чернева были?
— Были. Вчера.
— Надеюсь, вы не рассказали ему про Энчо?
— Нет, нет! — воскликнули оба разом, что заставило меня усомниться в их правдивости.
— Не надо ему говорить, — продолжал я. — Он очень расстроится. Вы ведь знаете, как он любит Энчо!
— Знаем, знаем! — снова дуэтом ответили они.
С этой минуты, с этих немногих слов началась операция по розыску Энчо Маринова. Я расскажу о ней позже. Потому что на следующее утро в город приехали кинематографисты — режиссер Михаил Маришки, сценарист Владилен Романов, композитор Юлиан Петров-Каменов и редактор Голубица Русалиева. За рулем сидел черноусый Крачунов.
Их приезд придал событиям новый поворот…
2. «Вопиющая несправедливость», за которую призывают к ответу
Первыми кинематографисты посетили Гренчарова, начальника отдела просвещения в городском совете. Они сказали, что им предстоит решить две важные задачи и они просят его содействия. Во-первых, в связи с фильмом «Детство Орфея» — увидеть и услышать на месте ансамбль «Золотые колокольчики».
— Будет сделано! — заверил Гренчаров, донельзя польщенный визитом столь выдающихся кинодеятелей. — Организуем немедленно. — И позвонил Северине Миленковой: — Северина, ты? Гренчаров говорит. Тут у меня товарищи из Софии, кинематографисты. Приехали специально для того, чтобы послушать твоих «Колокольчиков». Да, да, для фильма… Энчо Маринов? Оставь ты его! Думай сейчас о «Колокольчиках»! Сможешь собрать их после обеда? Прекрасно! — Он положил трубку. — Все в порядке, товарищи! Сегодня в четыре в клубе… Миче, принеси, пожалуйста, кофе, на пятерых!.. А какая у вас вторая задача?
— Вторая задача, — ответила Голубица Русалиева, вынимая из полиэтиленового пакета, где она держала свое вязанье, большой конверт, — заключается в следующем: жительница вашего города Лора Маринова, мать Энчо Маринова, который участвовал в наших кинопробах, подала жалобу на, как она выражается, «вопиющую несправедливость», якобы совершенную нами по отношению к ее сыну. Она утверждает, что мы твердо обещали дать ему роль Орфея, а в последнюю минуту отстранили его по ложным мотивам. Маринова обвиняет нас в том, что истинные наши мотивы совершенно иные, точнее говоря, что мы хотим отдать главную роль по знакомству. Начальство требует от нас объяснений, и мы решили воспользоваться нашим приездом в город, чтобы заодно выяснить инцидент до конца.
— Ох, опять эта Лорелея! — вздохнул Гренчаров, по привычке смахивая со лба свисающий чуб. — Знали бы вы, сколько у меня неприятностей из-за этой особы! Ее сынок, редкостный хулиган, в нетрезвом виде разбил у меня в квартире люстру, стереомагнитофон, причем импортный… Но это не так важно. Важно другое: ходят упорные слухи, что Энчо Маринов исчез…