Там, где начинается вселенная - Джей Эм

– Командор Лоуренс – плохой наставник?

– Нет.

– В чём тогда дело?

– Здесь что-то не так, отец, – всё же сделал Фьорден слабую попытку объяснить.

– Где? Что не так?

– Может, решающие поединки ни к чему на турнирах. И мы вообще неправильно понимаем смысл боевого искусства. Может, что-то ещё…

– О чём ты? Решающий поединок – это испытание, которое благородный человек должен выдержать. Должен, понимаешь? Не говори больше ничего, Фьорден. Я всё понял. Ты трус.

Отец встал из-за стола и направился к двери. Если бы Фьорден ничего не сказал, он так и ушёл бы.

– Разве смелость в том, чтобы выйти перед зрителями и убить кого-то? Или дать себя убить?

Удар хлестнул обжигающей волной. Щека полыхнула огнём, на побледневшем лице выступило алое пятно. Но Фьорден заставил себя промолчать.

– Никогда не смей этого повторять! Для такой семьи, как наша, это больше, чем просто позор!

– От меня впредь никакого позора не будет. Я ухожу. – Фьорден и сам не мог поверить, что решился произнести это.

– Да? И куда же, позволь узнать? – ледяным тоном поинтересовался отец.

Фьорден собрался с духом:

– К психологам.

– Что? – разумеется, он прекрасно расслышал. Этот возглас – от негодования и изумления. – Они наши враги! Отвечай, где ты виделся с ними? Это они забили тебе голову своей болтовнёй?

Пауза затянулась.

– Понятно. Не скажешь. Значит, тебя не устраивает, как мы живём? Ну так иди и построй со своими психологами новую жизнь, получше. Но не забудь, что она должна быть не на словах, а на деле. А психологи, насколько я знаю, всегда были сильны только трепать языком!

– Мы не обязаны ненавидеть их потому, что их ненавидел…

– Замолчи! – приказал отец.

Фьорден пытался смотреть то на него, то куда-нибудь в сторону. Но взгляд всё время, как магнитом, тянуло к бронзовому Пегасу.

– Я даю тебе последний шанс, Фьорден. Забудь всё это и исправь свою ошибку. Завтра же подай заявку на повторное участие в жеребьёвке. И дерись в решающем поединке.

– Это… не то дело, которое я хотел бы совершить, отец. Не то, с которого хотел бы начать…

– Ясно. Ты сделал выбор. Иди к ним, иди куда хочешь. Начинай, что хочешь. В этом доме не вспомнят твоего имени. Но наши традиции, пока ты ещё здесь, тебе соблюдать придётся. Завтра утром будь в зале.

– Хорошо, – кивнул Фьорден.

Как обещал, на рассвете он пришёл в оружейный зал. Стены, увешанные мечами, кинжалами, секирами и гербовыми щитами, тренировочные снаряды – всё это знакомо с детства. Столько времени провёл он здесь на занятиях с наставником Лоуренсом, и упражняясь один…

Отец дожидался в дальнем конце зала, возле окна, в прямоугольнике рассеянного утреннего света. Направляясь к нему, Фьорден почему-то мимолётно подумал о пристрастии технократов к холодному оружию. Владельцы заводов, на которых огромными партиями производится современное вооружение, из поколения в поколение передают навыки боя на древних «железках». Похоже, основатель их династии, и все, кто подхватили и стали развивать его идею, были несколько сентиментальны.

Да и не только они. Сам Фьорден тоже мог подолгу любоваться искусной работой какого-нибудь известного в определённых кругах мастера-оружейника. С удовольствием учился и оттачивал свои бойцовские навыки, мечтая приблизиться к совершенству…

Но, кажется, когда собираешься навсегда уйти из родного дома, думать стоит о другом.

Злится теперь отец или нет – не понять. Смерил взглядом, но не сказал ничего, кроме положенного.

– Правом главы семьи и бойца…

Небрежное движение. Белый свёрток из шёлковой ткани, который он держал в руках, развернулся, и к ногам Фьордена упали две половинки меча. Того самого, которым он дрался вчера и который бросил.

– С этого дня ты не боец и не принадлежишь к этой семье.

Не проронив больше ни слова, отец ушёл из оружейного зала.

Фьорден нагнулся и подобрал обломки – рукоять с частью клинка и остальной клинок.

Нужно пойти попрощаться с матерью и сестрой.

Субъективно-объективный гуманизм – философская концепция, которую изложил в своей книге «Путь посередине» Э. Фокс. Основные идеи С.г.:

1. Влияние человека на окружающую действительность настолько велико, что разделять «мир людей» и «мир природы» нет смысла. Дальнейшая судьба мира во всей его совокупности зависит именно от человека.

2. Прогрессивное развитие личности и всей человеческой цивилизации может проходить только по «точкам соприкосновения» противоположностей. Отклонение в сторону крайностей ведёт к деградации. При этом «точки соприкосновения» понимаются не как некий компромисс между крайностями, а как совершенно отличный от них вариант развития событий, который, в конечном счёте, полностью снимает противоречие.

3. Определены «точки соприкосновения» могут быть людьми, развившими в себе способность оценивать любую ситуацию с позиции «неличного блага» (иногда Ф. называет её «мудростью»). Развитию этой способности помогает как традиционное образование, так и выполнение человеком различных духовных практик.

В качестве примера Ф. рассматривает противопоставление «гуманитарной» и «техногенной» цивилизаций. Для человека, смотрящего с точки зрения «неличного блага» такое противопоставление не существует, так как из обеих концепций он выберет то, что способствует благу и не причиняет вреда ни ему, ни другим людям, ни природе. Это и есть «точка соприкосновения, в которой исчезает различие межу субъективным и объективным, исчезают два противоположных варианта, и появляется качественно новый». Оценка с точки зрения «личного блага», по Ф., неизбежно приведёт к ущербу для какой-либо стороны. …

Фокс, Эммит (2343, Катакарана – 2415, Катакарана) – инженер, биолог, приобрёл широкую известность как автор философского труда «Путь посередине». Философскую концепцию Ф. называют «субъективно-объективным гуманизмом». Идеи Ф. разделяют участники обществ, названных его именем и объединяющих специалистов различных отраслей науки. Первое общество было создано в Катакаране, затем такие организации появились и в других городах.

9. Перешагнуть порог

Придерживаясь за перила, Йонне ковылял по лестнице, ведущей к двери с вывеской «Лавка чудес».

– Пат, может, здесь ты наконец что-нибудь выберешь?

– Устал ходить с больной ногой? Зря ты не сказал мастеру Шэну…

Лодыжку Силвер ушиб на вчерашней тренировке по борьбе. Неудачно упал во время броска.

– Нога – это ерунда. Если к мастеру бегать с каждым синяком, у него времени больше ни на что не останется. Просто у меня уже терпения нет мотаться по этим магазинам. По-моему, мы посмотрели целый флот кораблей!

Модель парусника они искали в подарок для их общего приятеля Ганса, у которого сегодня, восемнадцатого сентября, был день рождения. Обошли не меньше десятка сувенирных магазинчиков, где продавцы показали им без счёту сборных и уже готовых яхт, шхун, каравелл и галеонов. Йонне давно купил бы какой-нибудь корабль, но Патроклос искал непонятно что.

С Патроклосом Силвер познакомился два года назад, в тот день, когда Шэн привёл его в городок психологов. Мастер тогда попросил Энэ Симону помочь новичку освоится на новом месте, а сам ушёл куда-то. Дом, в котором Силверу предстояло жить, по цвету стен называли Зелёным. Симона показала Йонне, где находятся столовая, общая комната для отдыха, и где будет его собственная квартира. Пока они ходили по этажам, рядом постоянно крутился какой-то мальчишка. С высокомерным видом разглядывал гостя, манерничал, картинным жестом поправляя длинные, до плеч, волосы, расчёсанные на прямой пробор. Да ещё курил дурацкие тонкие ароматизированные сигареты. Одет он был в узкие чёрные штаны и куцый хемифат в тиграх и цветах, навёрнутый нарочито небрежно.

– Это Патроклос, Йонне, – сказала Энэ Симона, потому что представиться сам мальчишка не удосужился. – Думаю, вы подружитесь.

«А я что-то не думаю…» – вслух Силвер этого, правда, не произнёс. Только теперь он обратил внимание, что Энэ и этот Патроклос похожи. Хотя у Симоны крупные, грубоватые черты, квадратный абрис лица, а в облике мальчишки, наоборот, почти чрезмерная изящность. Но у обоих светлый до бледности цвет кожи, чёрные прямые волосы и большие глаза, тоже чёрные.

– Он мой сын, – мимоходом пояснила Симона.

Патроклос неопределённо приподнял тонкие изогнутые брови и посмотрел на Йонне через клубы табачного дыма. Потом не спеша удалился.

– Точно, вы подружитесь, – подвела итог Энэ и тоже закурила. Обычную сигарету.

Вечером Ганс получил сборную модель китайской джонки. Йонне добавил от себя пару шингардов, а Патроклос – бутылку мерло.

– И как полную-то донёс? – притворно удивилась острая на язык Лидия, сестра Ганса.