Баба Яга: Начало бессмертия - Katali

Дивный аромат этой девушки и её странная энергия окутали сознание князя, и он всё пытался припомнить, когда последний раз чувствовал что-то подобное.

Ядвига отпрянула от мужской груди и, беря его руку в свою, спросила:

— Позволите?

— Что ты хочешь сделать?

— Мне необходимо уколоть Ваш палец, чтобы убедиться, что кровь в норме.

— Почему же не сделала этого раньше?

— Пыталась, но тогда ничего не выходило.

— Хорошо, раз ты так говоришь, то делай, что нужно.

Витольд расслабил руку и стал внимательно наблюдать за тем, как ловко орудуют худенькие ручки длинной иглой. Боли он почти не ощутил, когда острый конец пронзил его плоть. Ядвига поднесла палец к чаше, наполненной белой мутной жидкостью, отдаленно напоминающей молоко, и уронила в нее несколько алых капель.

— И что ты хочешь там увидеть? — полюбопытствовал мужчина, с интересом разглядывая, как кровь смешивается с белым зельем.

— Нужно проверить, нет ли в Вас яда, а то, что хворь, насланная нечистью, отступила, я и без того вижу.

Она принялась крутить в руках сосуд, тихо приговаривая над ним заклинания.

— Что скажешь? Не отравил ли меня кто?

— Беда миновала, больше Вам нечего опасаться.

Когда вопросов о здоровье больше не осталось, князь улыбнулся девушке доброй улыбкой и спросил:

— Как зовут тебя, девица?

— Ядвига, — кротко ответила девушка. Наконец она осознала, что не больной человек находится перед ней, а сам князь здешних земель, в чьих руках власть заключена великая.

— Кто ты и почему находишься в моих покоях вместо лекарей?

— Меня Ваш слуга Миколай разыскал. О помощи просил, чтобы князя нашего исцелила. Вот я и пришла.

— Как долго ты тут?

— Десятый день миновал.

Витольду отчаянно хотелось узнать больше об этой загадочной девушке.

— И где же тебя такую способную отыскали?

— Из соседней деревни. От замка день пути на север.

Князь долго и пристально смотрел на целительницу, а она смело и уверенно, лишь слегка краснея, выдерживала на себе его пронзительный взгляд.

— А что это? — больной кивнул в сторону склянок и тарелок с ароматными и не очень жидкостями и мазями.

— Отвары, снадобья, да мази целебные. С их помощью я и помогала Вам, отпаивала. А сейчас Вам необходимо испить вот это снадобье разнотравное. Оно поможет Вам скорее восстановить силы.

Витольд диву давался тому, что так легко и беззаветно доверял Ядвиге. Он чувствовал, что девушка с такими добрыми глазами и искренней улыбкой просто не может солгать или навредить ему, тем более, что благодаря ее заботе он пришел в сознание и чувствует себя довольно сносно.

— Хорошо, целительница. Я испью твоего отвара.

Ядвига одной рукой поддерживала голову князя, а другой поднесла к его губам новую чашу с благоухающей жидкостью.

— Только Вы не торопитесь. Пейте мелкими глотками.

— Приятный вкус, а мне всегда думалось, что все целебные отвары горькие и противные.

Девушка лишь улыбнулась ему в ответ:

— Есть и такие, без этого никак. Полынь, например, горькая, но очень полезная. На ней много хороших снадобий получается. Но сейчас Вам не стоит думать об этом. Поговорим потом. Вам, мой князь, поспать необходимо, чтобы силы восстановить.

Она аккуратно положила его голову на пушистую подушку.

— Первое время ходить будет непросто, но совсем скоро мы вернём силу Вашим ногам.

Ядвига поправила одеяло и хотела отойти в сторону, чтобы не тревожить господина, но мужская рука сомкнулась на её запястье.

— Не уходи, — не сводя глаз с милого лица, попросил князь.

— Я и не собиралась. Пока Вы окончательно не оправитесь и не окрепнете, я буду рядом. А сейчас просто посижу в уголочке, чтобы сон Ваш не спугнуть.

Её добродушная улыбка согрела холодное израненное сердце господаря. Ощущая рядом с Ядвигой приятное умиротворение, Витольд медленно погрузился в глубокий безмятежный сон, так и не выпустив руку Ядвиги из своей.

После того, как князь очнулся, хворь стала стремительно отступать, но, как и предрекала целительница, сказалось это на силе в мужских ногах. Они ослабли настолько, что мужчине едва ли не довелось заново учиться ходить, но упорство и забота Ядвиги помогли ему вновь подняться. Она кормила и поила его, невзирая на возмущенные протесты прислуги и самого князя, растирала колени, поддерживала, когда он в очередной раз поднимался с постели, чтобы размять ноющее тело.

— Ну, давайте, ещё ложечку, — елейно упрашивала она мужчину, — не упрямьтесь.

— Да что ты со мной, как с маленьким?! Разве я похож на дитя неразумное?! — князь бросил на свою спасительницу суровый взгляд.

— На неразумное — нет, а вот на упрямое — даже очень.

Видя, что уговоры не помогают, девушка вернула ложку в миску и выпрямившись надула розовые губки. Она давно заметила, что князь не выносит её обиды, расстраивается очень.

— Ну ладно, давай сюда свою похлёбку.

Ядвига вмиг повеселела и принялась кормить ворчащего князя из ложки. Ей нравилось о нем заботиться и говорить часами с господином обо всем на свете. Он рассказывал ей о далёких краях, о дивных животных и птицах, часто смешил ее и поражал своей добротой и открытостью. Рядом с ней Витольд не мог иначе. С каждым новым мгновением, проведенным вместе, он всё больше привязывался к девушке и жаждал открыться, словно только перед ней одной он может быть самим собой, приоткрывая тайны своей души.

— Князь, Вам нужно усиленно питаться. Вы слишком ослабли во время болезни, — добавила девушка, поднося очередную ложку к его губам, но вместо того, чтобы принять угощение, Витольд перехватил её руку и заглянул в бездну светлых глаз. Потом медленно подался вперёд и всё же съел ещё ложку похлёбки, но руки так и не выпустил.

— Вот и отлично, — довольно засияла девица, а потом строго добавила: — Разве Вам еда не нравится? Зачем меня за руку держите?

«Не могу поверить, что она со мной, с князем, говорит, как с маленьким дитем. Но за одну её улыбку готов простить ей что угодно», — не переставая любоваться, думал он.

— Я больше не могу находиться в этой постели, — ему была невыносима мысль о том, что она видела его в столь беспомощном состоянии.

— На сегодня будет с Вас. Вы ещё не оправились окончательно. Не стоит переутомляться.

— Ядвига, ты не понимаешь… это не просьба, а приказ. Позови Миколая, чтобы он помог мне подняться.

— Это и я сделать могу, только погодите, оставлю посуду.

Мужская хватка ослабла, и Ядвига отставила миску в сторону. Только она хотела