Простить нельзя помиловать - Галина Владимировна Романова

До ванной за тряпкой он не дошел. В дверь позвонили. Илья замер посреди коридора, затих. Если он не откроет, то его будто и дома нет, так ведь?

Нет, не так. В дверь замолотили кулаками, и голос Гены, от которого он уже временами начал вздрагивать, прокричал:

– Илья, открывай. Мы знаем, что ты дома. Твоя машина на парковке.

Ну и что? Он мог уехать общественным транспортом. Или вызвать такси.

– Илья! – орал Гена, не желая успокаиваться. – Ты не уехал на такси. Мы видели, как ты шел из магазина.

Это было почти полчаса назад. Он что, все это время сидел в машине и чего-то ждал? И почему мы? Он с кем? Может, босс послал его с кем-то за Ильей, чтобы отправить по срочному заданию? Может, что-то интересное и экстренное?

Илья открыл дверь.

– Здрассте, здрассте, – дурашливо протянул Гена и глянул куда-то влево. – Ну, вот, Мариночка, я же говорил, что найдем его. А вы переживали. Мы войдем?

Этот идиот притащил к нему в дом Марину Лисицыну – выжившую жертву маньяка, убивавшего женщин в их городе несколько лет назад. Но зачем, господи?! Чем Илья мог ей помочь? Он не мог избавить ее от ее страхов. Не мог возродить ее к жизни. И она не могла ему ничем помочь. Она ничего не помнила. Она была для него бесполезна.

Гена вошел в его прихожую. Марина протиснулась следом.

– Разувайтесь. Я уборку только что сделал. Тапок нет, если что, – не совсем приветливо проговорил Илья. – Идем в кухню. У меня еда готовится. Чай, кофе?

– А я бы поел, – нагло улыбаясь, проговорил Гена. – Пахнет вкусно.

Он вошел в кухню, занял привычное место Ильи под огромным портретом любимого кинорежиссера. Марина неуверенно топталась у ухода. Илья к ней присмотрелся и нашел, что с последней их встречи она изменилась. Ну, во-первых, на смену домашней бесформенной теплой одежде явилось легкое льняное платье чернильного цвета. Лицо порозовело. Хотя это могли быть и румяна. Волосы Марина распустила по плечам. И ей это шло. Маникюр, педикюр – все присутствовало. Она избавилась от своих страхов? Зажила полноценной жизнью? К нему тогда зачем приехала?

– Проходите, Марина. Присаживайтесь, – нехотя пригласил Илья и повторил: – Чай, кофе?

– Кофе, – последовал ее краткий ответ.

Гена после недолгих размышлений тоже запросил кофе. К кофе – сливки. К сливкам – сахара. Илья готовил молча. Потому что стискивал зубы от злости. Ему не были нужны сегодня гости. И общение подобного формата не устраивало. Гену ему навязал начальник – родственник, понятно. Его Илья еле выносил. Марину он еще несколько дней назад заблокировал в своем телефоне, поняв, что она не станет его прорывом в деле о маньяке.

– Итак, Гена. – Илья поставил перед ними по чашке с кофе. Требовательно глянул: – Что за причина, по которой вы тут?

– Я всего лишь сопровождающий. Тебя увидеть хотела Марина. – Он с гадким смешком приложил руку к груди. – Она долго и безуспешно пыталась с тобой связаться. И позвонила на наш рабочий. А я сегодня дежурю. Забыл?

Он и не помнил! Зачем ему!

– Мариночка попала на меня. И я вызвался ей помочь отыскать тебя. Не иголка же в стоге сена, в самом деле. – Он с легким упреком глянул на Илью. – А что с телефоном? То, что я думаю?

Его рыжие брови выразительно задергались. Илья едва заметно кивнул.

– Я так и думал, – едва слышно проворчал Гена и прикрылся кофейной чашкой.

– Вы заблокировали мой номер, я это поняла, – вступила в разговор Марина.

К кофе она не притронулась, рассеянно поглаживая пальчиком ручку чашки.

– Кому хочется общаться с чокнутой, которая к тому же ничего не помнит. – Ее губы болезненно дернулись. – Но дело в том, Илья, что память стала возвращаться. И это не плод моих больных фантазий. Я начала посещать психолога. И он мне очень помогает.

– Прямо вот за несколько дней помог? – усомнился Илья, снимая с плиты сварившуюся гречку.

– Странно, да? – Ее взгляд вскинулся, но тут же потух, наткнувшись на его недоверчивую ухмылку. – Не верите…

– Мы не станем с вами играть в игру «верю – не верю», Марина, – застыдился Илья, сливая воду и распарывая пакетики. – Вы просто расскажите, что вспомнили, и все.

– Машину. Я вспомнила машину.

– Какую машину?

Если бы она сейчас увидела, как он завел глаза под лоб, раздражаясь, то точно убежала бы с его кухни. Но он стоял к ней спиной. Видеть этого она не могла. Поэтому продолжила говорить: медленно выговаривая по слову, словно дожидалась его наводящих вопросов.

– В тот вечер, когда на меня напали, там была машина. Это совершенно точно.

Марина смотрела на его спину, не отрываясь, Илья молчал, вываливая гречку в кастрюлю. И ей пришлось продолжать самостоятельно.

– Я задумалась, когда вы ушли. Как он мог напасть на меня? Я же сидела на остановке. Перед глазами дорога. Сзади высокий забор. Там какой-то промышленный объект. Как этот человек мог напасть на меня сзади? И вспомнила. Там была машина.

Вспомнила или подогнала свои воспоминания под нужное объяснение. Илья достал гуляш из микроволновки. Переложил из пластиковой коробки в глубокую сковороду маленького диаметра. Очень удобная оказалась штука. Он в ней иногда даже яйца варил.

– Как она там была? – Барков не хотел, да вышло ехидно. Он повернулся, вопросительно округлил глаза: – И?

– Понимаю ваш сарказм, – кивнула Марина, лицо стало еще розовее, значит, румяна ни при чем. – Машина проехала мимо остановки и остановилась. В метре от остановки.

– Что было дальше? – заерзал Гена на его любимом месте под портретом любимого кинорежиссера.

– Водитель вышел и открыл капот.

– Капот или багажник? – уточнил Илья.

Он положил в тарелку каши, залил густой подливой со скромными кусочками мяса. Взял в руки ложку. Генке не предложил, он его кормить не обязан.

– Кажется… Кажется, капот. – Она намотала на палец прядь волос. Взгляд ее ушел внутрь. – Он проехал слева направо. Потому что был близко. Если бы он ехал справа налево, то между нами была бы проезжая часть. Так?

Ну вот, что и требовалось доказать. Она подгоняет обрывочные воспоминания под логические объяснения. Но это не значит, что они правдивы!

– А я совершенно отчетливо помню, что не переходила дорогу.

– Зачем вам ее было переходить?

– Затем, чтобы подойти к машине.

– А вы к ней подходили? – в один голос выпалили Илья и Гена.

– Да. Я это помню. Я подходила.

Ее взгляд, устремленный