Листы каменной книги - Александр Линевский

- Ты жив! - обрадованно проговорил Бэй. - Ты был белый как снег.

Уже совсем стемнело, и семь костров ярко полыхали на поляне в прибрежном лесу. Охотники разожгли их, чтобы дух непогребенного Кремня не мог приблизиться к ним. Пока солнце не разгонит ночную тьму, никто из них не осмелится выйти за круг огня.

"Пройдет длинная зимняя ночь, настанет утро, что я скажу тогда сородичам?" - с тоской подумал Льок.

- Бэй, - прошептал он. - Моя голова не находит ответа, посоветуй как быть?

- Что я могу сказать, - проговорил Бэй. - Я ничего не понимаю. Кто же лежит там у ям - Кровавый Хоро или Кремень?

- Это Кремень, - тихо ответил Льок.

- Как же попал к нему твой амулет?

- Я потерял его в хранилище промысловых одежд.

Бэй схватил Льока за руку.

- Ты был в хранилище?!

- Был...

И Льок рассказал всю правду.

Бэй в ужасе отодвигался все дальше и дальше от брата. Льоку показалось, что Бэй хочет уйти совсем, и он торопливо заговорил:

- Вспомни, что ты сказал, когда надо было спасти Ау от верной смерти: "Ты хитрый, ты придумаешь!" Я придумал, а ты теперь отворачиваешь свое лицо. Разве Ау не был твоим другом? Разве лучше было, чтобы погиб Ау, а не Кремень?

Бэю нечего было возразить на это. Он подвинулся к Льоку и медленно, едва выговаривая слова, взволнованно прошептал:

- Завтра тебя задушат! Убьют и меня, и наших братьев. Тебя за обман, нас за то, что мы дети женщины, давшей жизнь обманщику рода.

Оба долго молчали.

Когда затихли голоса охотников у костров, Льок проговорил:

- Давай убежим.

Бэй задумался.

- Убежим, - наконец повторил он. - Тебя не будет, - кто поймет, как все произошло?.. Наши братья останутся живы.

Лыжи обоих лежали рядом. С дротиком Бэй никогда не расставался. Братья подвязали лыжи и стали на лыжню.

Взглянув в последний раз на костры, на сородичей, среди которых им больше никогда не жить, они бесшумно заскользили по накатанному следу.

Зимняя ночь длинна, и к утру беглецы успели пройти немалый путь. Уже рассвело, когда братья остановились у каменной гряды, с которой ветер сдул снег. Здесь они свернули с лыжни, сняли лыжи и пошли, не оставляя на голом камне следов, в глубь леса. Потом беглецы опять надели лыжи и побежали дальше.

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я

ГЛАВА 1

Братья не побежали на восток - там простиралось Белое море. Не пошли они и на запад - там, по рассказам стариков, жили "лесные люди" - медведи, зорко следившие, чтобы нога человека не ступала в их владения. Беглецы не повернули свои лыжи и на север. Зачем идти на север, где стоит вечная ночь? Они направились на юг, откуда летят весною лебеди, гуси, утки.

Бэй бежал впереди. Он был сильнее и прокладывал лыжню. Путь был нелегким. Приходилось то пробираться сквозь чащу молодняка, то перелезать через огромные стволы рухнувших от старости сосен, то подниматься на крутые холмы, то спускаться с откосов.

Когда смерклось, они забрались на дерево, и пристроившись, как птицы, спали до рассвета в развилке толстых сучьев. Потом снова двинулись на юг.

Днем братья увидели лыжню. Значит, близко какое-то стойбище. Идти ли туда или пробираться дальше? Они хорошо знали - незваных пришельцев встречают, как врагов, и потому решили идти вперед, пока хватит сил. Еще дважды попадались беглецам следы чужих лыж, однако, ни разу не встретились люди.

Со вчерашнего дня они ничего не ели, но Льок напрасно уговаривал брата подстеречь олененка, когда им случилось набрести на изрытую оленьим стадом лужайку. Бэй не соглашался. Он боялся волков, всегда круживших зимой вблизи облюбованного ими стада. Дротик - не защита от волчьей стаи, и Бэй круто свернул в сторону.

Выйдя на большое, поросшее редкими сосенками болото, Бэй заметил, что ветер начинает по-особому, с тихим посвистом, нести поземку. Над дальним лесом быстро вырастала темная полоса. Льок не понимал грозившей беды, но для Бэя год жизни среди охотников не прошел бесследно, он знал по опыту, что означает этот посвист и почерневший небосклон. Будет пурга! Спастись от нее можно, построив укрытие из снега, чтобы отлежаться в нем до конца вьюги. Но времени было совсем мало, пурга близка, и Бэй повернул назад в лес.

На счастье братьев, это был ягодник, и кроме сосен, здесь было много поваленных бурей елей: под корнями одной из них оказалась берлога, покинутая медведем. Это было лучшим убежищем от пурги. Братья успели наломать ельника, завалили ветками вход в берлогу и улеглись на груде мха, заботливо натасканного прежним хозяином этого жилья.

Налетела вьюга и плотно занесла снегом вход. Ветер в лесу буйствовал, стучал ветками о стволы, но чем больше заметало берлогу, тем слабее доносился туда вой пурги. Братьям казалось, будто снаружи кто-то выводил тоненьким и очень злым голоском: "у-ую-ю... у-ую-ю..." Пригревшись на мягком мху, беглецы заснули.

Когда Льок проснулся, буря продолжала бушевать. Он прислушался. Сквозь толстый слой снега над ними слабо слышался свист мечущейся бури. А в берлоге было, как в землянке, - совсем темно, тихо и даже тепло. Плохо верилось, что снаружи, в лесу, неистовствует буря, замораживая все живое, что попадет ей на пути. Бэй не просыпался. Льок, радуясь, что не надо двигаться и можно еще спать, снова задремал. Ему приснилась мать. Она гладила его по голове, что-то говорила, но что - Льок не мог понять. От огорчения он даже проснулся и почувствовал, что щеки его мокры от слез. Льок закрыл глаза, стараясь вновь заснуть - может, мать придет еще раз, тогда он разберет, что она хочет ему сказать.

Сколько времени провели братья в медвежьем логове, они не знали может, день, два.

Когда они выбрались из берлоги, их поразила тишина залитого солнцем леса. Не было слышно ни монотонного стука дятла о промерзший ствол, ни крика ворона, даже ветки не шуршали густой хвоей. Лес будто устал и теперь отдыхал от борьбы с непогодой. Братьям казалось, что они совсем одни в этом огромном пустом бору и никого, кроме них, не осталось в живых после губительной пурги.

Беглецы ослабели от голода, с трудом переставляли недавно еще легкие, а теперь казавшиеся такими тяжелыми лыжи.

Они набрели на место, где под снегом лежали тетерева. Как ни быстро взлетает испуганный тетерев, Бэй успел подбить дротиком крупную птицу.

На четвертый день их путь снова пересекла лыжня. Братья долго рассматривали ее: в их стойбище лыжи были короткими и широкими, а люди этого края, судя по бороздам, делали совсем узкие лыжи.

Братья остановились в раздумье. Уйти ли от следа или добраться по нему до неведомого стойбища? Сколько же еще времени блуждать им так? Чем эти люди опаснее тех, что живут еще южнее? Льок предложил попытать счастья. Бэй согласился с ним, молодого охотника мучил стыд - словно волки, опасаясь встречи с людьми, бродят они по лесу.