Ветры Запада. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей

— У нас другого варианта не было, княже, — недовольно сказала Милослава. — Она же была несовершеннолетней сиротой, её в любой момент могли в приют определить.

— Опеку бы оформили.

— Кто бы нам её оформил? Это сейчас мы что-то значим, а тогда нас в Департаменте общественного призрения и слушать бы не стали. Не родственники? До свидания.

— Ну, пожалуй, так, — согласился князь. — Вряд ли бы вам её отдали.

— Так что ты ответишь, княже?

— А что я могу тебе ответить, Милослава? — развёл руками князь. — Как я могу пожаловать ей дворянство? Заслуг у неё хватает, но это заслуги перед семейством Арди, а вот перед княжеством я никаких её заслуг не припоминаю. Милослава, ты пойми, что с Кирой всё непросто будет. Если я какого-нибудь мещанина Никакия Ниоткудина дворянством пожалую, он в вестнике реестра одной строчкой мелькнёт, и никто на него даже внимания не обратит. Пожаловали — значит, было за что. А через несколько лет ни у кого и мысли не возникнет поинтересоваться, когда и как он своё дворянство получил. А вот если Кира Заяц в вестнике окажется, я даже боюсь представить, что тут сразу начнётся. Ты думаешь, она незамеченной проскочит? Сразу же вой поднимется: «За какие заслуги?». На самом деле её представление до меня даже не дойдёт, его Дворянский совет зарубит. Не потому, что они против будут, а просто потому, что им же первым этот вопрос и зададут. В общем, если не хотите в стольниках её держать — забирайте стол, пусть пока мещанкой поживёт. Разве что ты её тоже удочерить решишь… хотя нет, она ведь уже совершеннолетняя, взрослую женщину удочерить не получится. Значит, только мещанкой, другого варианта я не вижу.

— Нельзя ей мещанкой быть, — вздохнула Милослава. — Не в её должности. Ей и так приходится уважения добиваться, а с мещанкой многие и разговаривать не станут.

— Нет пока другого варианта, Милослава, — повторил князь. — Скажи Кеннеру: пусть даст мне хотя бы формальный повод для пожалования, вот тогда и фон Кеммен её представление поддержит, и я его подпишу.

Пикап опять тряхнуло, и Росомаха в который раз подумал, что поясница у него уже не очень подходит для таких путешествий. Изготовитель грузовичка о комфорте пассажира думал в последнюю очередь, и жестковатое сиденье во всех деталях передавало дорожные выбоины и ухабы. Ухабов хватало — дороги в баронстве были по большей части обычными грунтовками. Впрочем, баронство уже начало отсыпать их щебнем, но Росомаха обоснованно подозревал, что до их леса дело дойдёт в последнюю очередь, и хорошо, если им при этом не предложат оплатить отсыпку самим.

— Что это там строится, росток? — спросил он, чтобы немного отвлечься от поясницы.

— Да кто ж его знает? — легко отозвался тот, уверенно крутя баранку. — У них здесь много чего строится.

— Кто его знает, говоришь? — нахмурился Росомаха. — Зачем тебе оплатили обучение и доверили дорогую машину? Чтобы ты раскатывал на ней в своё удовольствие и пялился на местных девок?

— Чтобы грузы возить, старший, — неуверенно ответил тот, опасливо поёжившись.

— Ты глаза леса, росток, — сурово сказал Росомаха. — Ты должен всё замечать и всё знать. Кто что строит и зачем. Где дороги чинят, а где наоборот, забросили. Что местные едят и что пьют, куда ездят, где гуляют, какие байки рассказывают. Нам всё интересно — понял, росток?

— Понял, старший, — послушно согласился тот.

— Всё записывай, что заметишь и услышишь, — распорядился старейшина. — Каждую мелочь отмечай. Раз в неделю будешь мне отчёт приносить.

— Хорошо, старший.

Машина снова подпрыгнула на ухабе, и Росомаха болезненно поморщился. Однако уже через несколько саженей под колёсами зашуршала только что отсыпанная щебёнка, машина пошла ровнее, и боль немного отпустила.

— Как проезжать что-нибудь будем, рассказывай про это, что знаешь, — сказал он уже добрее.

— Ну, вон там вдали стройка — это рыбозавод будет, — сразу же заговорил водитель, торопясь сгладить недовольство старейшины. — Там в главном цехе ещё только крышу начинают делать, а другие цеха пока строят, но я слышал, что оборудование уже завезли. Местные недовольны — говорят, завод вонять будет. Они много про этот завод говорят, в основном, ругаются.

— А рыбу где ловить будут?

— Так в Псковском озере же, больше-то здесь и негде. А там несколько посёлков есть, рыбаки живут.

— А почему там завод не ставят?

— Не знаю, старший, — с опаской признался росток. — Местные тоже так говорили, что почему бы, мол, там завод не строить.

— Да, интересно, почему, — в задумчивости пробормотал Росомаха. В то, что Кеннер Арди приказал построить рыбозавод подальше от рыбы просто по глупости, он совершенно не верил.

— А вон там рядом насыпь делают, это железная дорога будет, — объявил росток, спеша отвлечь старейшину от своего промаха. — Они её будут прямо до самой Вериоры тянуть.

— А что возить будут?

— Местные не говорят, скорее всего, сами не знают. С рыбозавода продукцию, наверное, будут увозить.

— Рыбозавод столько груза не даст, чтобы железнодорожную ветку окупить, — заметил Росомаха.

— Ничего про это не говорили, старший, — ответил тот, старательно избегая слова «не знаю».

— Ладно, рули давай, — благосклонно кивнул старейшина, глядя в окно.

Грузовичок бодро катился по укатанной щебёнке. Росомаха не очень хорошо разбирался в делах внешников, но ему вполне хватало житейского опыта, чтобы понять, что баронство развивается довольно бурно. Там и сям мелькали новые производственные сооружения, а самый верный признак — в деревнях появилось много новых домов. Раз строятся, значит, деньги у народа есть, а значит, и баронство процветает — простая логическая цепочка, которая никогда не обманывает.

Раппин возник внезапно. Вот только что по сторонам мелькали лишь деревья и кусты, и вдруг они резко кончились, и пошли дома, улица за улицей.

— Сколько же здесь людей живёт, — ошарашенно заметил Росомаха.

— Это ещё что, старший, — охотно подхватил водитель. — Вот ближе к баронскому замку вообще огромные домищи стоят. Один там аж в три этажа — как люди в такой коробке живут, не представляю. Внешники!

— Внешники, — в задумчивости согласился старейшина, с интересом рассматривая улицы и людей. — Подвезёшь меня к баронскому замку и езжай грузиться. Потом там же у замка будешь меня ждать.

— Хорошо, старший, — послушно сказал росток.

Управляющий обнаружился прямо во дворе замка, и Росомаха направился к нему, с облегчением разминая настрадавшуюся поясницу.

— Росомаха? — удивился Леннарт Фальк. — Какими судьбами ты здесь оказался?

— Ну, не всё же тебе к нам ездить, Леннарт, — усмехнулся Росомаха. — Решил своими глазами посмотреть столицу.

— Ну посмотри, — усмехнулся в ответ тот. — А Бобёр тоже здесь?

— Дома остался, надо же кому-то приглядеть за Вороном.

— Да уж, Ворон ваш… — осуждающе покачал головой Фальк. — Он даже барона умудрился достать, уж на что у его милости терпение поистине ангельское. Не понимаю, каким образом вы его вождём выбрали.

— Ну, Ворон вовсе не так плох, — привычно начал защищать его Росомаха, а потом махнул рукой и сказал прямо. — Не было у нас других вариантов, Леннарт. У нас тогда из мужчин, кроме Ворона, только мы с Бобром и остались. Из моей семьи лишь я с внуком выжил, Бобёр вообще один остался. Детей ещё сколько-то спаслось, самому старшему было двенадцать. Из кого было выбирать?

— Сочувствую, — смущённо сказал управляющий, историю племени Вербы он в общих чертах знал.

— Да ладно, Леннарт, — махнул рукой Росомаха. — Что было, то было. Вообще, у меня к тебе и дело есть. Грузовик нам бы надо нормальный, этот совсем маленький.

— Решили побольше закупать? — покивал Фальк. — Понятное дело, на всё племя пикапчиком не навозишься.

— Даже не знаю, решили или нет, — туманно ответил Росомаха. — Не то чтобы совсем решили, просто пусть будет.

— Всё боитесь слишком от барона зависеть? — догадался управляющий. — Так всё и спорите друг с другом?