Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра

Удивительно, но именно так казалось правильным и единственно верным. А обо всём остальном потом подумаю. Сейчас… Устала. Слишком уж хочется спать…

Да и сны мне на этот раз снились не такие жуткие. Наоборот. Я гуляла среди пушистых облаков, наслаждаясь тёплыми солнечными лучиками, что скользили по моему лицу. Ветер ласково обнимал и вместе с тем дарил ощущение свободы. К тому же, всё казалось настолько реальным, что просыпаться совсем не хотелось.

Жаль, недолго длилось моё иллюзорное счастье.

Впрочем…

— Влад? — прошептала, едва открыла глаза.

Я, определённо, повторялась. Можно было бы и что-нибудь поумнее на этот раз сказать. К тому же, в это моё очередное пробуждение внешний вид Белова был почти привычным. В смысле, точно человеческим.

Мужчина стоял у окна, заложив руки за спину. На улицу смотрел, где в свете ночного фонаря кружил густой снег. Разве что вместо привычного моему взору деловому костюму, на нём красовались армейские штаны, берцы и борцовка цвета хаки. На голове царил творческий беспорядок. Словно он то и дело лохматил свои волосы.

На мой зов тут же обернулся, просканировал с головы до ног пристальным взглядом и только после этого улыбнулся. Немного натянуто, но довольно открыто и дружелюбно.

— С добрым утром, соня, — поприветствовал уже вслух, подойдя ближе. — Как самочувствие? — взял за руку и поднёс её к своим губам, тронув кончики пальцев едва осязаемым поцелуем.

Ладонь так и не отпустил, принявшись поглаживать большим пальцем.

— Кажется, я всё ещё сплю на самом деле, — пробормотала ошарашено.

То зверюги непонятные мерещатся, то кровища всюду, то белоснежный волчара, размером с фургон, то облака, то… вот это теперь. Да когда это Владимир Белов был таким добреньким и обходительным?!

Точно сплю!!!

Или же…

Это у меня галлюцинации!

Меня ж из магазина выкрали! За те грёбанные пять миллионов! И потом машина перевернулась! И…

— Я умерла, да? — поинтересовалась с настороженностью.

И попала в Рай, угу. После того, как мою голову размазало вместе с внедорожником. Как минимум потому, что никаких смертельных рваных ран, оставленных чудищем непонятным, я на себе не наблюдала. Рубашку только больничную. Хотя в области живота и грудной клетки немного саднило. А ещё, немного погодя, обнаружила несколько полосок шрамов на своих руках. И плече. И…

— Я попала в аварию, провалялась в коме лет пять-шесть, а за это время вы так соскучились, что осознали, насколько ваша помощница вам дорога? — выдвинула новую теорию, всё так же ошарашено уставившись на чужую ладонь, касающуюся меня.

Нет, ну а что?

Я ж всё равно, судя по всему, давно спятила.

И такое тоже может быть…

Всё реальнее того, что помнит моя бедовая голова!

Вот и стерильная палата тоже эту мою теорию вполне подтверждала. Вот только если сперва на меня посмотрели с сомнением в адекватности, то затем коротко рассмеялись, покачав головой.

— Мне моя помощница всегда будет дорога. Не только через пять лет, — заверил следом Белов. — Ты так и не сказала, как себя чувствуешь, — напомнил уже куда серьёзнее.

— Хорошо, — отозвалась. — Кажется, — добавила уже не столь уверенно, заново себя оглядывая.

Не знаю, сколько действительно времени я тут провалялась, раз уж последствия автокатастрофы на мне остались теперь уже шрамами, но лично Владимир выглядел точно так, как и вчера. В смысле не особо постарел он, угу… Тут же захотелось в зеркало посмотреться. Прям нестерпимо! Но зеркала в палате не было. Так что осмотрела себя, как смогла, уже в третий раз. И только потом на мужчине сосредоточилась.

— Пять миллионов. Моя сестра задолжала пять миллионов. А я в магазин за мороженым вечером пошла, там меня какой-то мужчина в свою машину затащил, похитил. Нёсся на огромной скорости, и мы врезались… во что-то, — поморщилась, пытаясь восстановить хронологию последних событий, которые точно наяву происходили. — Потом… А что было потом? — нагло спроецировала столь сложную задачу на того, кто с этим точно справится лучше.

Сама же ждала его ответных слов, как приговора.

— А что ты ещё помнишь? — поинтересовался тот в свою очередь, рассматривая меня излишне сосредоточенно и цепко.

В очередной раз возникло ощущение, что он пытается прочесть мои мысли. Это ощущение и раньше не нравилось, теперь так и вовсе…

— А почему вы отвечаете вопросом на вопросом? — подозрительно прищурилась, подавшись вперёд, складывая руки на груди, выражая всю свою решительность добиться правды.

В зелёном взоре полыхнуло привычное мне недовольство. Показалось, что мужчина дёрнулся в сторону в намерении отойти, но усилием воли удержал себя на прежнем месте.

— Решаю, с чего лучше начать свой рассказ. Но пока ты этому мало помогаешь, — шумно вздохнул, поведя плечом. — Просто ответь на мой грёбаный вопрос, девочка. Хоть раз. По-нормальному. Не споря со мной. Ибо ещё и с твоим упрямством я бороться сейчас просто не в состоянии. — помолчал и добавил:— Считай, от твоего ответа зависят наши жизни.

На этом момент я уверилась в том, что точно не сплю. И никакого Рая для меня не существует. Как и пятилетней комы.

— Те мужчины в магазине… Один из них собирался меня увезти куда-то. А потом машина перевернулась, как я и сказала. Потом... была карусель… И белый волк… И… Ты. Ты… Тоже там был, — перечислила сбивчиво. — А тот, другой… Он сказал: Луна. Я — Луна.

Добавила бы что-нибудь ещё, подробностей было немало, но одно другого безумнее звучало, так что обобщила, как смогла, вновь взглянув в глаза Владимиру, в поисках подтверждения того, что уже озвучила.

В нефритовом взоре застыла стужа. Если раньше я думала, что знаю, когда Белов в ярости, то сейчас поняла, что ни черта я не знала до этого ничего об этой его эмоции. Казалось, меня саму погребло под этой волной ненависти. Утащило на самое дно. Не выбраться.

—Какон тебя назвал? — переспросил мужчина ледяным тоном, до хруста суставов сжав свои ладони.

В любой другой ситуации я бы по большей части задумалась о том, что он никак не отреагировал на саму суть моего пересказа. То есть, не столь уж и безумно это выглядело по его мнению. А значит, вполне вероятно, что всё произошедшее — не исключительно приступ моей внезапно начавшейся шизофрении. Но сейчас совсем не до того было.

— Луна, — прошептала практически беззвучно, инстинктивно отодвинувшись от него как можно дальше.

Умела бы, со стеной тоже бы слилась.

Владимир мои манёвры тоже заметил, шумно выдохнул, прикрыл глаза и постоял так немного.

— Я его убью, — прошептал себе под нос, а затем посмотрел на меня с прежним участием, без какого-либо намёка на гнев. — Не бойся, мышка, к тебе это никак не относится. Тебя я никогда не обижу, — улыбнулся ласково, вновь ухватившись за мою ладонь, на этот раз цеплялся за неё, словно это было то единственное, что удерживало его сейчас на месте. — Всё хорошо. Ну или будет. Верь мне, — дополнил беззаботным тоном.

А я…

Да меня то чудище непонятное и то теперь не пугало настолько, как сидящий передо мной!

— Убьёте… кого? — поинтересовалась настороженно.

Безумно хотелось избавиться от чужого прикосновения, но отдёргивать ладонь не стала. Страшно же! Лишний раз пошевелиться.

А ещё, именно сейчас, как никогда чётко и ясно осознала, что я совсем-совсем его не знаю. Даже когда думаю, что он злится. Или наоборот, улыбается мне. Фигня полная всё это! Показуха, не более того. Невозможно настолько моментально переключаться из одной эмоциональной крайности в другую.

— Да не бойся ты меня, — с досадой поморщился он. — Сказал же, тебе нечего рядом со мной опасаться. По крайней мере, меня самого — точно.

Чуть подумал и руку мою отпустил, но зато уселся рядом, на край постели, спиной ко мне. Сгорбился весь, словно усталый путник. Провёл рукой по лицу и уставился в окно задумчивым взглядом.