Тимбукту - Пол Остер

— Я повторять не собираюсь, — начал он, — поэтому сиди и не щелкай пастью. Ты сделал из себя посмешище, отвратительное посмешище, и отныне я запрещаю тебе даже думать обо мне. Запомни, шавка, прибей эти слова гвоздями к дверям и не смей вспоминать мое имя — ни всуе, ни в молитве, ни под каким видом. Я умер и хочу, чтобы меня оставили в покое. Все твои стоны, все твои сетования — думаешь, я их не слышу? Да я от них устал, шавка, и больше я тебе уже никогда не приснюсь. Ты понял, дебил? Оставь меня в покое! У меня теперь есть новые друзья, и я не нуждаюсь в твоих услугах. Усек? Не смей ко мне больше носа показывать — между нами все кончено!

К утру лихорадка сделалась такой сильной, что у Мистера Зельца стало двоиться в глазах. Желудок его превратился в поле боя между армиями микробов, и стоило Мистеру Зельцу только пошевелиться, только переместить свое тело на пару дюймов, как начинался новый приступ. Ощущение было такое, словно в кишках взрывались глубинные бомбы и ядовитые газы разъедали его внутренние органы. Он просыпался несколько раз за ночь и прочищал желудок, пока боль не отступала, но унималась она ненадолго, и когда наконец взошло солнце и свет проник в амбар между стропилами, Мистер Зельц увидел, что окружен лужицами рвоты, состоявшей из смеси высохшей слизи, полупереваренного мяса, сгустков свернувшейся крови и какой-то неизвестной желтой жижи.

Вокруг уже царило оживление, но Мистер Зельц чувствовал себя так плохо, что ничего не замечал. Другие собаки тоже проснулись и лаяли, приветствуя настающий день, а он мог только лежать в оцепенении и смотреть на устроенное им свинство. Он знал, что болен, но не имел ни малейшего представления, чем и насколько сильно. Собака может оправиться от такой болезни за пару дней, а может и сыграть в ящик. Если бы выбор был за ним, он предпочел бы первое. Несмотря на кошмарное сновидение прошлой ночи, он хотел жить. Неожиданная жестокость Вилли удивила его, он почувствовал себя несчастным и ужасно одиноким, но это не означало, что Мистер Зельц не был готов простить хозяину все. Со старым другом нельзя рвать из-за одной-единственной размолвки, особенно в таких критических обстоятельствах. Вилли теперь мертв, а мертвецы — кто их знает? Возможно, через какое-то время они становятся злыми и обидчивыми. А вдруг это был вовсе и не Вилли, а какой-нибудь принявший вид Вилли самозванец, демон, которого подослали из Тимбукту, чтобы одурачить Мистера Зельца и настроить его против бывшего хозяина. Но даже если этот бессмысленно жестокий и злобный человек был Вилли, Мистеру Зельцу ничего не оставалось, как, положа лапу на сердце, признать, что в сказанном имелось зерно истины. Он слишком много жалел себя в последнее время, потратил массу драгоценных часов, брюзжа по поводу мелких обид и неприятностей, а такое поведение для неглупой собаки являлось однозначно постыдным. Ему следовало радоваться жизни и быть благодарным за то, что он имеет. Мистер Зельц отлично помнил, что Вилли просил никогда больше не вспоминать о нем, но не мог ничего с собой поделать. Он находился в полубреду, вызванном лихорадкой, и контролировать свои видения сейчас для него было все равно что встать на задние лапы и отпереть запор на клетке. Если в его мыслях и возникал Вилли, то какая в том его вина? Хозяину оставалось только заткнуть уши и ждать, когда пес перестанет о нем думать. По крайней мере, Мистер Зельц наконец-то больше ни на что не жаловался и старался вести себя достойно.

Меньше чем через минуту после того, как Мистер Зельц подумал про дверной запор, пришла молодая женщина в голубой нейлоновой зимней куртке и открыла клетку. Ее звали Бет. Полные бедра, неправильно-круглое лицо и кукольная прическа. Мистер Зельц запомнил ее — эта девушка вчера пыталась накормить и напоить его, гладила его по голове и говорила, что утром ему станет лучше. Она добрая, но в болезнях ничего не понимает. Увидев рвоту, Бет встревожилась: пригнувшись, она вошла в клетку, чтобы осмотреть все повнимательнее.

— Видно, лихо тебе пришлось ночью, Пусик, — сказала она. — Пожалуй, стоит показать тебя отцу.

Отца он тоже видел вечером — этот мужчина показывал ему территорию. Грузный дядька с черными кустистыми бровями и лысый, как колено. Звали его Пэт — то ли Пэт Сполдинг, то ли Пэт Спролинг — Мистер Зельц не запомнил точно. Его жена сопровождала их во время первой половины обхода. Ах да, вспомнил, вот забавно: жену-то его тоже зовут Пэт! Алиса даже рассмеялась, когда услышала это, а Дик оттащил ее в сторону и сказал, что она ведет себя как невоспитанная девочка. Патрик и Патриция. Пэт и Пэт, для краткости. Довольно глупо. Сбивает с толку.

В конце концов Бет заставила его встать и пойти вместе с ней в главное здание. По дороге его еще раз стошнило, но на улице веяло прохладой, которая слегка умерила жар. Извергнув из организма отраву, он почувствовал себя немного лучше. Приободрившись, он последовал за Бет в дом, где с благодарностью принял предложение полежать пока в гостиной. Бет пошла за отцом, а Мистер Зельц, свернувшись поудобнее на коврике перед камином, стал прислушиваться к звукам, вылетавшим из огромных дедовских часов с боем. Он отсчитал десять ударов, затем двадцать, а затем веки его сомкнулись. Прежде чем совсем уснуть, он успел уловить приближающиеся шаги и мужской голос:

— Не будем пока его трогать. Займемся им, когда проснется.

Мистер Зельц проспал все утро и большую часть дня, а проснулся с ощущением, что худшее осталось позади. Нельзя было сказать, что он в отменной форме, но, по крайней мере, он начал хоть что-то соображать, да и температура упала на пару градусов. Он пошевелил мышцами и почувствовал, что тело, прежде напоминавшее груду кирпичей, вновь слушается его. Он даже выпил немного воды, а когда Бет снова пошла звать отца, чтобы тот оценил состояние собаки, Мистер Зельц испытал такую жажду, что принялся вновь лакать воду, пока не выпил ее всю без остатка. Это был опрометчивый поступок. Здоровье Мистера Зельца еще не позволяло таких излишеств, и когда Пэт №1 вошел в комнату, Мистер Зельц встретил его тем, что снова изрыгнул все содержимое желудка на ковер гостиной.

— Какого черта нам подсовывают больных собак! — воскликнул мужчина. — Не хватало только, чтобы он сдох и нас потащили в суд.

— Может быть, позвонить доктору Бернсайду? — спросила Бет.

— Да. Скажи ему, что я уже выезжаю. — Он направился к двери, но на полпути остановился и повернулся к Бет: — Нет, пожалуй, лучше пусть твоя мать этим займется. У меня сегодня здесь дел полно.

Возникшая заминка была выгодна Мистеру Зельцу. Пока искали Пэт №2 и организовывали путешествие, он разработал собственный план. Без плана в голове ему никогда не удалось бы сделать то, что он сделал. Ему было наплевать, болен он или здоров, выживет или умрет. Он хватался за последнюю соломинку — живым они ни за что не доставят его к этому чертову ветеринару. Ему срочно был нужен план. И уже через несколько секунд он увидел в мыслях все так ясно, словно это случилось наяву. Теперь он точно знал, что делать и когда.