Беглец - Александр Федорович Косенков

— Стоять, сказал, падла! — снова дернул человек автоматом.

— Нам, может, и правда, до того света рукой подать, — пытаясь разрядить обстановку и отвлекая внимание, вмешалась Зинка. — А тебе какой там интерес? Молодой ещё, жить да жить.

— Хотел бы в рай, да грехи не пускают. Двери закрытые. Без вас не прохонжа.

— А бабы тебе для какой надобности? — сделал еще полшага Николай Степанович. — Что мы с тобой, не мужики? С дверью не сладим?

— Бесполезняк, дед. Законопатили нас, не хуже чем в зоне. Полная дохлятина.

— В восемь смена. Откроют и исчезайте на все четыре стороны. Мы про вас никому не скажем, — пытаясь сдержать дрожь в голосе, сказала Нина Тарасовна.

— Мне бы только в одну, но без остановки.

— Тогда я вообще не понимаю, в чем дело? У вас свои проблемы, у нас свои. Мы вам мешать не собираемся, а вы нас оставьте в покое. Кто вы, что вы? — нам никакого дела…

— Закрой жевалку! — устало приказал человек.

— Не смейте мне грубить! — вдруг закричала Нина Тарасовна. — Думаете, у вас это… оружие, и мы вас тут все испугались? Нам уже нечего бояться! Плевали мы на вас! Убирайтесь отсюда! Здесь женская палата!

Воспользовавшись мгновенной растерянностью человека, Николай Степанович придвинулся к нему еще на один шаг, и теперь их разделяло пространство вытянутой руки.

— Ты это… От нас что требуется? Мы тебе какие помощники? Таисья! — повернулся Николай Степанович к раскрывшей рот Тасе. — Дай человеку закурить, а то он, смотрю, не хужей нас — еле на ногах стоит.

— Не буду давать, — тихо, но твердо сказала Тася.

— Жалко, что ль? — пытался сбить накал истерики Николай Степанович.

— Сам давеча последнюю на дым извел, а с Таськи требуешь, — тяжело поднялась Зинка. — Гляну, вроде у меня завалялась…

— Сиди, мать… Нам скоро и без курева весело будет.

— Нам или вам? — не унималась Нина Тарасовна.

— Без разницы. Беру все ваше дырявое войско в заложники. А ты, дед, будешь посредником на переговорах.

— Посредником так посредником, — согласился Николай Степанович. — Излагай условия.

— Идем все вместе до реки. Чтобы никаких препятствий. Там моторка с полной заправкой.

— Догонят.

— А чтобы не догнали, тебя с собой. До первой протоки. Потом пусть ищут. Мне ваш придурок в тельняшке все нарисовал — протоки, острова, болота, зимовьюшки, брошенные деревни. Целая страна. Ни в жизнь не найдут. Затеряюсь.

— Крепко, видать, тебя прихватило?

— Сначала по мелочи. А теперь точно вышак светит. Придется на рога лезть. Будут наезжать, всех ликвидирую. Мне теперь без разницы.

— Тайги не знаешь — сдохнешь! — неожиданно уверенно сказала Тася.

— Сдохну — так сдохну. Зато на воле. Все усекли?

— Придется тебе в твой план поправки вносить, — сказал Николай Степанович.

— Ну?

— Бабуля неходячая — вся в трубках и на уколах. С койки даже не сойдет.

— Хрен с ней, пусть лежит.

Вонючка перекрестилась.

— Женщина эта… — показал на «покойницу», — считай, с того свету час назад вернулась. Сердцу полный покой требуется. До берега, в предложенной тобой экстремальной ситуации, может не дойти. Тебе это надо?

— А остальные?

— Я тоже неходячая, — подала голос Зинка. — Смотри, ноги какие… Если понесете, согласная. А так — с лестницы не сойду.

— Остальные, конечно, тоже в тяжелом состоянии, но передвигаться могут.

— Фиг с ним, хватит остальных.

— Передвигаться, говорю, могут, но не будут.

— Чего?

— Поскольку я им это не советую, и даже категорически запрещаю.

— Дед, ты что, ни хрена не понял? Я лепилу вашего уже замочил. Не хотел, но замочил. Мне теперь без разницы. Врубайся, в каком вы положении.

— Положение твое — хуже некуда. Но выход имеется.

— Сдать оружие и явиться с повинной? Вот вам…

Воспользовавшись тем, что во время традиционного жеста дуло автомата отклонилось в сторону, Николай Степанович кинулся на человека. Тот, тоже ослабевший от голода и бессонных ночей, не выдержал неожиданного, хотя и не очень сильного толчка, и они с Николаем Степановичем упали на пол. Оба они двумя руками держались за автомат и пытались вырвать его друг у друга. В это время в дверях появился шатающийся от боли и слабости Яша. Некоторое время он смотрел на упавших, потом, взяв стоявшую у двери табуретку, выждал момент, когда человек оказался сверху, и, с трудом подняв её, ударил его по голове. Человек обмяк, и Николай Степанович, завладев автоматом, тяжело поднялся на ноги.

Вонючка торопливо крестилась.

Прошло минут двадцать. Связанный чем попало человек сидел на табуретке, которой его оглушил Яша. Зинка перевязывала рану на Яшиной голове. Николай Степанович докуривал последнюю Зинкину сигарету. Автомат лежал у него на коленях. Погасив о подошву окурок, он сунул его в карман и поднялся.

— Диспозиция, значит, такая… Категорически считаю, ей… — он показал на Веру, — и ему надо немедля со мной подаваться. Таисья, как я понимаю, тоже с нами. Остальные, кто как желает, соответственно своим обстоятельствам.

— Вы не учли… Как мы отсюда выйдем? — спросила Нина Тарасовна.

Яша протянул Николаю Степановичу ключ.

— Гад!.. Гондон штопаный… — захрипел увидевший это человек. — Знал бы, горло бы перегрыз. Понял? Два мертвяка теперь на тебе, понял? Он и я. Понял?

— Он мне отдал. Отдал и умер, — сказал Яша и заплакал. Плакал он некрасиво — всхлипывая, подвывая, размазывая слезы и кровь по судорожно вздрагивающему лицу.

Николай Степанович некоторое время стоял неподвижно, о чем-то напряженно размышляя. Потом решительно подошел к Зинке, положил рядом с ней автомат.

— Вот… Раз остаешься, предоставишь органам. Расскажешь, что и как. Будут об нас спрашивать, проси, чтобы не беспокоили, пока не оклемаемся. Оформлю их, тогда, если потребуется, сам заявлюсь. Свидимся еще.

Зинка внимательно посмотрела на него и кивнула головой.

Николай Степанович повернулся к остальным:

— Ну что? Пошли?

— Я должен остаться, — вдруг сказал Яша.

— Никому мы ничего не должны! — уверенно заявила Нина Тарасовна. — Нас всех тут обрекли. Мы должны спасаться.

— Она права, морячок. Не дури. Тебе еще жить да жить, — поддержал Николай Степанович.

— Не хочу жить! Я думал, все будет хорошо.

— Будет! Честное слово, будет! Я тоже не верил.

— Правда будет, — тихо сказала Вера и погладила Яшу по голове.

— Шандец ему будет. В самое ближайшее время. Чего смотришь? Ты же фитиль, сам говорил. А у фитиля срок — до параши добежать не успеешь. Ничего, там встретимся… — человек показал глазами вверх, — поговорим. По душам и на полную катушку.

— Вы абсолютно правы, нам надо поговорить, — тихо сказал Яша. Он поднялся и пошел к двери. У дверей остановился. — Пойдемте со мной. Не бойтесь,