Жизнь в полумраке - Анатолий Старов

— Юлечка, дорогая, вот знакомься. Это мой самый близкий и самый преданный друг Юра. Я тебе о нем рассказывал. Организуй-ка нам завтрак. А на работу я сейчас позвоню. Обойдутся один день и без меня. У меня уважительная причина, друг детства приехал.

Юля быстро собрала на стол. Поставила мгновенно запотевшую в тепле бутылку водки.

— Ладно, ребята, вы поговорите о своем, девичьем. А я пойду, помидоры полью в огороде, пока солнце не сильно печет.

Когда Юля вышла, Гена, потерев друг о друга ладони, налил в рюмки, предложил выпить за встречу. Выпили, закусили. Гена внимательно посмотрел на друга.

— Что-то, Юрка, сегодня какой-то ты смутной. Случилось чего?

— Ты понимаешь, Гена, я вчера ночью шел домой через аллею и встретил Машу…

— Интересно, как ты мог встретить Машку, если она умерла уж пару месяцев как, ее машина сбила. Врачи долго за ее жизнь боролись, но спасти не удалось, — ошеломленно сказал Гена, в недоумении глядя на товарища.

— Да ты чего, Ген? Я же вчера ее, как тебя, видел.

И Юре пришлось рассказать все подробно о вчерашней встрече. А в доказательство показать свою укушенную губу.

Ошеломленный услышанным, Гена налил себе рюмку водки, начисто забыв о друге. Выпил, не говоря ни слова. Закурил, окутавшись клубами зловонного табачного дыма, обдумывая услышанные новости.

После нескольких минут тяжелой тишины, изредка прерываемой кудахтаньем кур во дворе, доносившимся из открытого окна, в течение которых оба курили, Гена затушил сигарету и промолвил медленно, необычно растягивая слова:

— Тут, Юра, такое дело, мне кажется, что Машка, как это не зловеще звучит, ведьма. У меня на этот счет давно подозрения были, но заниматься этим вопросом вплотную, сам понимаешь, времени, как всегда, не хватило. Но сейчас, пожалуй, настала пора всерьез заняться этим вопросом. Давай, собирайся, пошли к Сергею.

— Почему к Сергею? Зачем его-то в это дело втягивать?

— А затем, друг ты мой любезный, что Сергей сейчас не просто наш одноклассник бывший, и по совместительству наш друг, но и начальник нашего отдела милиции. Улавливаешь тему? Это же власть наша. Без него в нашем селе и мухи не кашляют.

— Ну, хорошо, пошли. Послушаем, что ваша власть скажет.

После бурных радостных восклицаний и мало значимых вопросов-ответов, перешли к самому главному. Выслушав рассказ Юры, и комментарии Гены, Сергей надолго задумался. Юра и Гена закурили, с двух сторон окуривая начальника отдела милиции. Сергей, наконец, не выдержал.

— Мужики, вы меня совсем обкурили. Имейте совесть, я уже двенадцать дней, как бросил курить. А вы меня беспардонно соблазняете. Юра, дай-ка твоих сигареток, вкусненьких, импортных. — Сергей привычным, еще не забытым движением, выудил сигареты из протянутой пачки, щелкнул предложенной зажигалкой, закурил, глубоко затягиваясь и прищуриваясь блаженно. — Ну, в общем, так, — после некоторого молчания молвил он. — Завтра после обеда будем проводить эксгумацию гражданки Марии Кудиновой. Все формальности я беру на себя. Вы пока отдыхайте, а я займусь делами. Да, вы только не наотдыхайтесь до горизонтального положения. Завтра нам предстоит совсем нелегкий, а я бы сказал совсем даже наоборот, день. Еще встретимся, поболтаем в неформальной обстановке, — по-дружески похлопал Сергей Юру по плечу.

— Да, — Сергей демонстративно почесал затылок. — Насчет Маши Ольга Степановна, пожалуй, была права, как это не парадоксально звучит. Она мне о своем подозрении еще после того необычного происшествия на аллее говорила. А я, глупый, принял все это за нелепую шутку. Надо ж было так лопухнуться, — сокрушался Сергей, поглядывая на друзей.

Он развел руками.

— Упустили мы этот момент. Но кто ж его мог знать. Ведьмы и прочее… Чепуха какая-то вырисовывается, но проверить эту версию стоит.

Сергей сел за стол, принял вид начальника.

— Ладно, товарищи, идите, не мешайте управлять. Сержант Пудов, Антон, — закричал он, когда Юра и Гена открыли дверь, выходя из кабинета, — сбегай-ка в архив, разыщи мне дело о погибшем Викторе Шохине. Посмотрю его подробнее завтра. И… того… попробуй-ка выяснить, где в ночь смерти Виктора Шохина, находилась Мария Кудинова, и поподробнее, поминутно. Я должен знать, что делала эта гражданка в каждую минуту того памятного вечера.

Сержант Пудов, заглянув в кабинет начальника, козырнул и побежал в архив, выполнять полученное приказание.

Погода в тот день выдалась пасмурная, вполне соответствующая предстоящему событию. Уже накануне с вечера сильный ветер низко гнал по небу черные облака. То и дело с небес срывался проливной дождь. Пока собиралась группа, пока искали инструменты для выкапывания, подписывали какие-то документы, проводили другие организационные мероприятия, положенные в данном случае, время постепенно стало клониться к вечеру.

Когда после соблюдения всех формальностей гроб был, наконец, выкопан, началась гроза. Молнии разрывали небо на части, и почти вечерняя темнота часто освещалась молниями. Гром так грохотал, что, казалось, наступает конец света.

Когда гроб открыли, дождь вдруг прекратился, и лишь молнии в суматохе беспорядочно метались по черному небу. Взорам всех открылось накрытое белым покрывалом тело Маши. Юра, подавив в себе естественный страх перед мертвым телом, аккуратно взял покрывало за края и откинул его, открыв лицо покойной.

Взорам предстала удивительной красоты женщина, с волосами цвета потемневшей от времени меди. Они аккуратно обрамляли навечно застывшее лицо. Тлен совершенно не тронул Машу, и ее лицо было удивительно спокойным, излучающим какой-то неземной свет. Юра потянул покрывало дальше и все увидели белое платье, запачканное струйками крови. Собравшиеся в ужасе отпрянули от гроба.

— Не иначе, как ведьма, — ахнул кто-то в толпе.

— Господи Иисусе… — прошептал другой, и от волнения даже забыл перекреститься.

Другие же стали усердно креститься, на всякий случай, призывая к помощи, небесные силы.

Юре показалось, что на красивом, словно из мрамора высеченном лице Маши черные брови слегка дрогнули, а уголки губ в улыбке приподнялись. А может это ему только показалось, потому что было невыносимо больно смотреть на мертвое лицо любимой.

— Надо ее как-то изничтожить, чтобы не бродила ведьма по земле, не пакостила честному народу, да и перезахоронить придется. Негоже ведьме лежать на православном кладбище, — высказался кто-то из толпы.

— И как же ее можно убить? Она же мертвая и к тому же ведьма. Кто-нибудь знает, как это делается?

У гроба повисло тягостное молчание.