Цвет боли: белый - Эва Хансен

Фрида оставила машину на площадке перед госпиталем и отправилась разыскивать Хантер.

София Хантер жила в одном из очаровательных двухэтажных домиков на Библиотексгатан. Такая улица есть в каждом городе? — умилилась Фрида, тем более, больше похожая на деревенскую, чем на городскую. Местная Библиотексгатан разительно отличалась от своей столичной «сестры» отсутствием не только красной ковровой дорожки, но и роскошных витрин. И к лучшему, мысленно заметила девушка, уютно и по‑домашнему.

Хантер дома не оказалось, но соседка уверила Фриду, что София на работе и непременно придет в семь вечера.

— Она ездила в Стокгольм. Это из‑за той женщины, у которой убили ребенка в госпитале, — поделилась «секретом» с приезжей разговорчивая дама.

— Вы уверены, что убили? Бывает, когда операции заканчиваются смертью больного. Не всегда виноват врач, бывает и болезнь…

— Может быть, — смутилась соседка. — Я не знаю.

Хотелось крикнуть, что если не знает, то не стоит и обвинять. Фрида представила, как тяжело было хирургу жить в небольшом городке после случившегося. Понятно, почему он уехал.

Администратор сказала, что внутреннее расследование, которое проводится в случае смерти пациента во время операции, как и вскрытие, никаких неправильных действий хирурга не обнаружило, он все делал верно, у ребенка был один шанс из тысячи, и мать перед операцией об этом предупредили, она рыдала и была готова на все, а когда этот шанс не выпал, обвинила врача.

— К сожалению, так бывает.

Фрида знала, что бывает, ее младший братик умер именно так, родители тоже решили использовать единственный шанс, но спасти мальчика не удалось…

На вопрос, где работает София Хантер, соседка изумленно ответила, что в библиотеке, словно все, кто живет на Библиотексгатан, имеют право работать только там.

Фрида еще не решила для себя, будет ли искать Хантер в библиотеке, но с соседкой поспешила распрощаться и отправилась по Библиотексгатан. Красная ковровая дорожка все же нашлась, но не посреди улицы, поскольку та не была пешеходной, а на тротуаре от Компансгатан до Сторгатан, основательно притоптанная при том, что пешеходы инстинктивно переходили на другую сторону улицы.

Но очарование деревенской улочки быстро рассеялось, Библиотексгатан вовсю старалась казаться если не столичной, то одной из центральных улиц, к Киркагатан она стала «как все», а у здания Ратуши и вовсе ничто не напоминало о двухэтажных деревянных домиках начала улицы. Фрида подумала, что уж в этом Эстерсунд похож на Стокгольм, бродя по улочкам Седермальма с домиками за деревянными крашеными заборами, трудно представить себе совсем недалекий блеск роскошных витрин Норрмальма или Эстермальма.

Она не стала встречаться с Хантер на работе, решив сначала устроиться в отеле и немного привести в порядок внешность и мысли, к тому же сказывалась почти бессонная ночь. Но сначала надо найти ту самую кофейню…

Это действительно оказалось просто, на вопрос о «Макдоналдсе» на площади встречная девушка уверенно ткнула пальцем:

— Там.

Это означало, что «Макдоналдсы» в Эстерсунде не на каждом шагу, как и площади. Площадь тоже старалась походить на столичную Сергель. И «Макдоналдс» действительно был на углу. Одну часть Престгатан ремонтировали, и там проглядывались здания госпиталя, следовательно, к машине можно выйти, не делая большой крюк по набережной, другая часть пешеходная. Пройдя всего один дом, Фрида увидела зеленый навес нужной кондитерской (и чего занавешивать, если еще снег не сошел — как напоминание, что весна все же будет?). Пройдя еще немного, она увидела вывеску отеля «Эмма».

Нашелся и номер, он был двухместным, и Фриде пришлось доплатить, чтобы к ней никого не подселили. Она сомневалась, что не в сезон будут еще постояльцы, однако, предпочла заплатить и не рисковать. Приятная администратор, мило улыбаясь, поинтересовалась, если ли у фру багаж, который требуется доставить с вокзала.

— Я на машине.

— Тогда вы можете оставить ее на нашей платной стоянке.

Приятная, хотя и платная неожиданность только добавила плюсов репутации отеля.

Отель хоть и три звезды, но очень устраивал Фриду, которая к тому же не собиралась проводить в Эстерсунде много времени, максимум завтра утром она покинет уютный городок с красной ковровой дорожкой на тротуаре Библиотексгатан. Вот только встретится с Бертой Палистрем и отправится домой.

Берта Палистрем действительно заметила Фриду сразу, сделала знак, что сейчас подойдет, набрала полный пакет всякой всячины и подошла к сидящей девушке:

— Вы из Стокгольма? Пойдемте.

Ни тебе «здравствуйте», ни «привет». Фрида демонстративно поздоровалась и отправилась следом за не ответившей женщиной.

Берта Палистрем шла по улице, не обращая внимания на Фриду, у той зрело желание просто развернуться и отправиться обратно в кондитерскую. Что она непременно сделала бы, не живи Палистрем совсем рядом с магазином.

Они повернули сразу от кондитерской на другую улицу и через дом нырнули в узкую арку. Небольшой дворик, весьма скромная дверь в подъезд, такая же в квартиру. Только открыв дверь, Берта, наконец, обернулась:

— Проходите. Не бойтесь, там никого нет.

Начавшая злиться Фрида пожала плечами:

— Почему я должна бояться?

— Ну, вы же преступников разыскиваете, по‑вашему, все, кто не сидит в тюрьме, непременно должны туда попасть!

— Это кто вам сказал?

— Сама догадалась. Проходите в кухню, это налево, в комнате беспорядок, извините, не ждала гостей.

В прихожей при этом порядок был идеальный. Фрида машинально отметила единственное нарушение — на ярком календаре все еще дата четырехдневной давности. В кухне каждая мелочь на своем месте и соответствующего цвета.

— Кофе?

— Если это поможет разговору.

Щелкнув кнопкой чайника и поставив на стол пару чашек, сахарницу с коричневым сахаром и большую банку растворимого кофе, хозяйка повернулась к Фриде:

— Снова Ноель и его проблемы?

— Других поводов быть не может? — Фрида уже пожалела, что ввязалась в этот разговор. Вряд ли с этой фурией можно нормально беседовать. Если такой тяжелый характер причина их с Обергом развода, то девушка вполне понимала мужчину, любой долго не выдержит.

— Какой еще? Мой нынешний муж простой рабочий, трудится на буровой, ему преступления совершать некогда…

Фрида с трудом сдержалась, чтобы не съязвить, что преступления необязательно совершаются в свободное от работы время, потом подумала о том, что Берта слишком подчеркнуто говорит о втором муже… А женщина продолжила: