hollis d pereval v seredine puti - Unknown

нис, и мы занимаемся любовью прямо на полу ее

кабинета, входная дверь которого поОпрежнему

открыта. Я поражена тем, что случилось, но чувсО

твую, что так надо. Я выхожу обратно в коридор

Одиночное плавание в открытом море

187

и вижу, как ко мне приближается профессор Х.

Я изображаю понимающую улыбку, которая его

озадачивает, и прохожу мимо.

Этот сон привел женщину в сильное смущеО

ние, и некоторое время она не решалась рассказать

его терапевту, так как стеснялась существующего

в нем откровенного намека на однополую любовь.

В действительности этот сон имеет очень позитивО

ный смысл, ибо указывает на появление кардинальО

ных изменений. Влечение к профессору Х символиО

зирует все, что прежде было у нее недоразвито — ее

анимус, ее потребность в карьерном росте и в новых

перспективах. Профессор Y,

Y которую сновидица знаО

которую сновидица знаО

ла лишь поверхностно, представляет для нее модель

женщины с развитым анимусом и в то же время с неО

развитой женской идентичностью. Таким образом, на

субъективном уровне половой акт с профессором Y

означал связь, интеграцию ее собственной маскулинО

ности и фемининности. Эта связь, проявившаяся в ее

бессознательном в форме полового акта, помогла ей

узнать о себе нечто такое, что сняло необходимость

в проецировании на профессора Х. Символическая

работа со сновидением и обсуждение со сновидицей

вопроса о том, как ей добиться баланса существуюО

щих внутри нее противоположностей, позволили ей

лучше понять стоящие перед ней задачи личностноО

го развития.

Тридцатишестилетнему мужчине приснилось,

что он приезжает в великолепный особняк, где идет

комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь», поставО

ленная в жанре эротического балета. Его попросили

принять участие в танце, и он стал танцевать, пока

ему не позвонила мать и не попросила его срочно

вернуться и помочь ей решить какиеОто проблемы.

В конце сна он пришел в ярость, что его оторвали

от приятного для него занятия, но вместе с тем он

чувствовал себя обязанным выполнить требование

матери.

188

Глава 6

В реальной жизни сновидца и его мать раздеО

лял целый континент, но психологически он поО

прежнему жил с ней рядом. Он страдал от периоО

дически накатывающей депрессии, погружаясь в

трясину негативной анимы, и в любых человечесО

ких отношениях боялся определенности. Этот сон

оказался подарком самости, картой с нанесенным

на ней рельефом его внутреннего мира. Как бы ни

был он далек от матери географически, психологиО

чески он все еще находился у нее «под контролем», поОпрежнему оставаясь жертвой детских притеснеО

ний. В то же время он чувствовал, что пропускает

«праздник жизни», который у него ассоциировался

с балетом, поставленным по комедии Шекспира.

Внутренняя энергия образов свидетельствовала о

глубине его травмы и ее последствиях. Короче говоО

ря, сон подчеркивал его желание выйти изОпод влиО

яния материнского комплекса и освободить свою

аниму, которая, по определению Юнга, является

«архетипом самой жизни»*.

Чем чаще человек видит такие каждодневные

драмы, тем больше он начинает верить в ту таО

инственную внутреннюю энергию, которую Юнг

назвал самостью. В этой огромной вселенной мы

вовсе не лишены помощи и возможности обрести

смысл жизни. Мы обладаем богатым и резонируО

ющим бессознательным, которое общается с нами

через симптоматику повседневной жизни, а также

через обрывки снов и продукты активного вообраО

жения. При переходе через Перевал наша задача

заключается в том, чтобы доброжелательно и уваО

жительно задать вопрос населяющим наше сновиО

дение образам: «Из каких уголков моей психики

они появились, на что намекают и что говорят о

моем поведении?»

* «Archetypes of the Collective Unconscious», The Archetypes and the Collective Unconscious, CW 9i, par. 66.

Одиночное плавание в открытом море

189

Единственный способ поОнастоящему пересмотО

реть отношение к своему Я — продолжить диалог

между Эго и самостью. Совсем не обязательно проО

ходить формальный курс психотерапии; необходимы

только мужество и постоянная дисциплина, чтобы

ежедневно «вслушиваться в себя». Когда мы будем в

состоянии собрать и интегрировать все, что узнаем, то больше не будем ощущать себя одинокими, осО

таваясь наедине с самими собой. Когда мы сможем

интериоризировать наш диалог, сохраняя при этом

контакт с внешним миром, то почувствуем ту связь с

мировой душой, которую раньше обеспечивали древО

ние мифы и религии. Мы заново узнаем то, что знали

наши предки: что мрак излучает свет, а тишина издаО

ет звуки. Если у нас хватит мужества и внутренней

дисциплины, чтобы уйти в себя и ощутить эту велиО

кую полемику с душой, значит, мы оставим свой след

в Вечности.

Momento mori

Джереми Бентам, английский философ, социолог и

экономист XIX века, был

XIX века, был во

века, был во всех отношениях

всех

во всех отношениях блесО

отношениях блесО

блесО

тящим человеком. Вплоть до недавнего времени

любой человек, попавший в список избранных, мог

встретиться с ним, если можно так выразиться, в

Лондонской школе экономики. Оказывается, мисО

тер Бентам оставил завещание, в котором выделяО

лись деньги на проведение ежегодного обеда в его

честь. Все вроде бы прекрасно, но при этом сущесО

твовало одно условие: на обед Его ЗабальзамироО

ванное Величество ввозили на кресле и усаживали

на почетное место за столом. Можно себе предстаО

вить, какая высокоинтеллектуальная беседа могла

протекать за таким обедом. Наверное, гостям было

не слишком приятно смотреть на хозяина с таким

бледным лицом?

190

Глава 6

Историю Джереми Бентама можно считать тиО

пичной для западной культуры. Утратив мифологиО

ческую основу и сдвинув критерии оценки собственО

ного достоинства на материальное благополучие и

социальный статус, современная западная культура

стала рассматривать смерть как врага человечества.

Хорошо известно, что в настоящее время тема смерО

ти — единственная неподходящая тема для беседы в

гостях. По мнению таких общественноОполитичесО

ких обозревателей, как Джессика Митфорд («Как

умирают американцы»), Эрнст Беккер («ОтрицаО

ние смерти») и Элизабет КублерОРосс («О смерти и

умирании»), в Америке существует особая проблема, связанная с главным фактом жизни: то, что все люди

смертны.

Этот очевидный факт оказывает серьезное влиО

яние на жизнь людей. В процессе перехода через ПеО

ревал на смену магическому детскому мышлению и

героическому мышлению стадии первой взрослости

приходит неумолимое осознание временности и коО

нечности бытия. Та сила, которая дает нам жизнь, Эрос, одновременно и истощает нас. Это грустное

обстоятельство очень кратко и емко выразил ДиО

лан Томас: «Меня погубит та растворенная в зелеО

ни могучая сила, которая заставляет распуститься

цветок»*. Зеленый эрос молодости, подобно взрываО

телю, взведенному на самоуничтожение, в среднем

возрасте начинает восприниматься уже с леденящим

ощущением неминуемости собственной смерти. ПоО

этому не приходится удивляться, что пожилой чеО

ловек убегает с «юным сладким созданием» — женО

щиной, которая пользуется косметикой и разными

ухищрениями в одежде и прическе, чтобы скрыть

свой возраст и потливость, и употребляет минеральО

ную воду, чтобы избавиться от отрыжки. На такое

* «The Force That Trough the Green Fuse Drives the Flower», Collected Poems, p. 10.

Одиночное плавание в открытом море

191

поведение людей вдохновляет страх перед староО

стью и смертью.

Почему же мы желаем навсегда остаться моО

лодыми? Возможно, было бы совсем неплохо заО

менить некоторые изношенные части тела на ноО

вые, более прочные и эластичные, но зачем же

надеяться на возвращение обратно, в беззаботное

прошлое? Ответ совершенно ясен: человек хочет

воспринимать жизнь не в ее динамике, а как нечто

постоянное, он не готов увидеть в ней последоваО

тельность умираний и возрождений, он неспособен

совершить полноценное странствие, предпочитая

как можно дольше оставаться в известных и комО

фортных для него условиях. И тогда пластическая

операция стирает следы жизненных баталий, а в

обществе начинает править бал подростковая кульО

тура.

Греческий миф о Тифоне рассказывает о челоО