Пророк - Андрей Воронин

– Что к ней ходить, она на улице, возле машины.

Водку взяли без труда, платил майор. Если бы даже у Грушина денег не оказалось, девчонки дали бы ему в долг. Майора они уважали, даже не требовали с него слова офицера, что деньги отдаст с зарплаты. А почему так уважали майора продавщицы? Да потому, что его уважали подчиненные, с которыми они встречались. Он, в отличие от многих офицеров, никогда не выказывал своего превосходства над бойцами. Они сами его чувствовали и с готовностью подчинялись, погоны с одной звездой тут были ни при чем.

Наутро уже весь Ельск знал, кто убил спецназовцев. До этого горожане вполне благосклонно, хотя и с долей презрения, относились к коммерсанту. Но теперь все стали припоминать настораживающие детали в его поведении: в лес часто один ходил и на реке нагишом купался без стеснения, в баню любил захаживать, хотя у самого в доме есть горячая вода из личного бойлера.

К задержанному никого не подпускали, хотя спецназовцы рвались устроить над ним самосуд.

Они готовы были разорвать Леонарда на куски и мясо скормить собакам. Тут же в Ельске припомнили: смертная казнь отменена, и самое большое, что светит Леонарду, так это пожизненное заключение.

Совет ветеранов сел писать петицию президенту с просьбой в виде исключения прибегнуть к высшей мере. А местные мужики и женщины говорили, что до суда Леонард не дотянет, его еще в камере замочат уголовники. Да и мэр города Цветков в частных беседах говорил, что он бы лично пустил пулю в лоб этому мерзавцу, который обесчестил город.

– У вас что, личный пистолет есть, Иван Иванович? – однажды спросили у него.

– Нет у меня пистолета, хотя по должности положен. И если я захочу, оружие мне выдадут в два счета. Но я своего народа не боюсь, я к нему в любой момент могу выйти и рвануть рубашку на груди. Крикнуть: «Люди, за мной! Вы мне верите?» И они скажут, я знаю: «Верим тебе, Цветков». Что вы думаете, зря за меня второй раз восемьдесят два процента проголосовало? Я для народа все отдам, все сделаю, чтобы простым людям лучше жилось. Даже церковь построю…

И тут секретарша напомнила Ивану Ивановичу:

– Кстати, в город приехал советник патриарха Холмогоров.

– Когда? – удивился мэр.

– Позавчера.

– Почему не доложили?

– Мне только сегодня из гостиницы позвонили.

– Куда его поселили?

– В обычный номер.

Цветков знал, что теперь в его номере живут офицеры ФСБ, приехавшие из Москвы.

– Почему ко мне не зашел?

Секретарша пожала плечами:

– Это вы у него при встрече спросите.

– Питается где?

– Не знаю..

Цветков тут же позвонил в гостиницу. Ему сказали, что вчера Холмогоров долго беседовал с бывшим спецназовцем Гришей Бондаревым, а теперь его на месте нет, ушел на рассвете, едва свет забрезжил.

– На рыбалку, что ли?

– Без удочек выходил.

«Куда его понесло? Ходит, ходит… – подумал про себя мэр. – Высматривает, вынюхивает. Нет чтобы сразу ко мне – напрямую, словно ко мне попасть нельзя, словно я кому-то в приеме отказываю?»

– Как появится, позвони мне, – бросил мэр в трубку и опустил ее на рычаг огромного многокнопочного телефона.

Даже если бы футбольная команда Ельска выиграла кубок УЕФА, в заштатном городе, наверное, не было бы такой радости. Больше всех ликовали в бригаде спецназа. Все как один ходили и улыбались друг другу, как-никак, они сами повинтили врага, притаившегося в городе и готовящегося к следующему смертельному удару.

Но этот удар снайпер нанести не смог: его вовремя обезвредили.

Даже командир бригады пока ничего определенного от офицеров ФСБ, прибывших из Москвы, узнать не смог, и это только убеждало в том, что задержан настоящий враг. Раз молчат, значит, есть что сказать.

Офицеры понимали, что скоро дойдет до следственных экспериментов, и тогда они все увидят воочию. В чем сомневаться? У человека в доме нашли камуфляж, снайперскую винтовку, боеприпасы. Значит, прятался в лесу, в листве, охотился на спецназовцев. Гомики – они все вольтанутые, они настоящих мужиков ненавидят, потому как сами такими быть не могут. А спецназ – это мужики из мужиков.

Баллистическая экспертиза была проведена быстро, но результатов, подтверждающих, что выстрелы производились именно из этой винтовки, не дала. Стреляли охотничьими боеприпасами, мягкая свинцовая пуля сильно деформировалась.

По таким пулям, извлеченным из тел убитых спецназовцев, можно было определить только калибр оружия. Достоверно же определить, та это винтовка или нет, можно было лишь по гильзе.

Стреляных гильз на месте преступления до сих пор не обнаружили, словно снайпер специально, мерзавец, забирал их с собой и топил в реке.

Леонард все отрицал напрочь. Но кто же станет признаваться в страшных злодеяниях? Разве что маньяк, жаждущий славы! Леонард твердил, что купил винтовку в прошлом году по случаю, за двести долларов, купил для самообороны после того, как на него наехали спецназовцы. В людей никогда не стрелял, а только по воронам и деревьям. Охотно называл адреса свидетелейлюбовников, даже не заботясь о том, исполнилось им восемнадцать или нет. Он уже смирился с тем, что лучше сесть за совращение несовершеннолетних мальчишек, чем за убийство трех спецназовцев.

Следователи из ФСБ и присоединившиеся к ним сотрудники военной прокуратуры крутили Леонарда и так и этак. Но после допроса с пристрастием, учиненного спецназовцами прямо у него в доме, коммерсанта уже ничего не могло испугать. Даже если бы его стали жечь паяльной лампой или кипятильник засунули в рот, он продолжал бы твердить одно и то же: «В людей не стрелял, винтовка моя, купил за двести долларов для самообороны».

Биографию коммерсанта Леонарда Новицкого следователи изучали так тщательно, как изучали в свое время биографию Владимира Ильича Ленина. Где жил, с кем дружил, какие имел пристрастия. Собирали сведения о нем с предыдущих мест работы.

Всплыло много неприглядных фактов. Оказалось, что в Ельске, чисто русском городе с патриархальными устоями, гомиков больше, чем наркоманов, но меньше, чем алкоголиков. Выяснилось, что некоторые из них занимают приличные должности; например, главный конструктор завода, преподаватель техникума, главврач больницы, хирург из заводской поликлиники и даже главный ветеринар района не прочь побаловаться сексом в мужской компании.

"Так вот почему они вместе любили в баньку ходить! – вспомнил о «теплой компании» мэр Цветков и содрогнулся. – А ведь, и я с ними пару раз парился, и на меня теперь может тень лечь.

Заподозрят, потом не отмоешься до гробовой доски! – и Цветков решил:

– Надо почаще с женой на людях появляться. В чисто мужской компании за город не ездить. Париться можно только у военных в части, офицеры не сдадут и гадостей потом рассказывать не станут".

Тем временем Холмогоров, которого по распоряжению мэра Цветкова искали по всему городу, шел по берегу реки. Ботинки, связанные шнурками, он перебросил через плечо и ступал босиком, строгие черные брюки от костюма были подвернуты выше колена. В руках он держал длинную ореховую палку. «Давно не ходил босиком по траве», – подумал Холмогоров, чувствуя, как роса холодит ноги.

Солнце едва поднялось над горизонтом, и трава буквально пылала росой, в каждой капле сверкали преломленные солнечные лучи. Они добрались до того самого места, где у огородов на берегу реки были убиты бойцы спецназа. Чернело раздавленным пауком кострище, возле него на притащенном из леса стволе ели лежали два букетика полевых цветов.

На этом месте Холмогоров оказался впервые, но узнал его тут же. Администратор гостиницы описала его подробно, вплоть до надписей, вырезанных перочинным ножиком на стволе дерева.

Как-никак, ее огород располагался напротив мостков. Описала она и место, где погиб сержант Сапожников, оно располагалось чуть дальше, за излучиной Липы.

Холмогоров присел на ствол дерева, как раз между двумя букетиками. "Именно тут были убиты спецназовцы. Стреляли в них почти в упор, и неудивительно, подход к мосткам находится в ложбинке, полоса леса и огороды отсюда не видны, – подумал он, а затем представил себе, как все могло произойти:

– Сержантов явно выследили, возможно, наблюдали за ними пару дней. Злополучным для них утром «вели» от самого забора части, значит, удобное место для засады снайпер выбрал заранее, – Холмогоров скользнул взглядом по тропинке, идущей вдоль реки. – Почему же тогда он стрелял в упор? Для такого выстрела логично было бы воспользоваться пистолетом, а не снайперской винтовкой. Объяснение этому существует – в роковой для себя день спецназовцы выбрали новое место для купания, поскольку в наряд заступили ребята из их роты. Во всяком случае, так говорят в городе. На этот раз они не хотели подставлять своих, купаясь на виду. Вот снайперу и пришлось уйти с облюбованной позиции и расстрелять их в упор, но сделать это он почему-то не спешил".