Князь грязи - Елена Прокофьева

- Чтобы потом, когда ты скажешь: я исполняю указ Аластора, тебе верили бы на слово, а не тащили за ухо ко мне, чтобы проверять. Чтобы тебя везде пускали. Чтобы не задавался никто вопросом, какого черта здесь болтается мальчишка безо всякого дела.

Что ж, резонно, я и сам задавался этим вопросом уже неоднократно... И не только этим. Я поспешил воспользоваться снисходительно-милостивым настроением Кривого, чтобы задать еще один вопрос:

- Кри... Аластор, а почему его имя Сабнэк? Что оно значит?

Имя Великого Жреца мне было известно со слов Урода.

Оно было странное, непонятное, нечеловеческое.

Я не любил это имя... Для меня Великий Жрец всегда был просто Великим Жрецом.

- Сабнэк означает - растлитель тел умерших. Таково имя одного из демонов... Низшего порядка. В средневековье "демонология" была одной из важнейших наук... И имена демонов это наследие тех времен, плоды многолетних исследований.

- Но ведь он не демон?!

- Конечно, нет. И я тоже - не демон. Хотя имя мое тоже оттуда.

- Значит Сабнэк - тоже титул?

- Вроде того... Великий Жрец зовется Сабнэком. Исполнитель Указов Аластором. Главарь бандитов - Валафаром.

Покровитель проституток - сутенер по-нашему! - Филотанусом.

- Какой идиот это все придумал? - невольно вырвалось у меня.

Кривой улыбнулся.

- Сабнэк.

Ну, вот! Ляпнул, как всегда...

- Но это похоже на какую-то дурацкую игру, - промямлил я, мысленно обругал себя ищи и за слово "дурацкую".

- Это и есть игра. Игра, которую начал Сабнэк. А другие подхватили. Заразились, как чумой... Эта игра придает смысл их существованию. Заставляет видеть себя совсем не тем, что ты есть на самом деле. Ну, а некоторые приняли игру потому, что она оказалась им выгодна... Она позволяет управлять и выживать. Игра... А ты что думал?

Что я думал? Я ничего не думал! Я устал думать, я просто ждал, что будет дальше.

Игра... С принесением в жертву живых человеков! Игра, придуманная извращенцем, маньяком, шизиком, игра, в которую мы будем играть с ним вместе, все вместе... Нет, я снова сплю! Я все никак не могу проснуться!

Святилище - пещера, тонущая в черном вонючем дыму коптящих факелов.

Дорога в Ад - глубокая яма, почти у самой стены, три метра в диаметре, со скользкими покатыми краями, смотреть в нее жутко, гадко и омерзительно...

Прихожане - человек пятьдесят пьяных, сквернословящих бомжей.

Прибегают ребятишки-попрошайки, устраиваются поудобнее, чтобы видеть лучше, приходят их "мамаши", грызущие семечки, тихо переговариваются между собой, тоже хотят посмотреть, как кино, телевизоров-то нет у бедняжек!

Какая-то старуха приводит малышек - "жен" Сабнэка.

Этих приводят по личному его указу, дети вдохновляют его, особенно маленькие девочки, целиком пребывающие в его власти, ему приятно, когда ЭТО происходит на глазах у детей, когда они видят ЭТО. лица у девочек неподвижно-каменные.

Они смотрят в одну точку. Они изменяются, только когда появляется Великий Жрец.

Великий Жрец? Вот это - Великий Жрец?!

Я начинаю дергаться в истерике, в конвульсиях не то смеха, не то плача. Смешно, гадко, обидно до слез. Кривой кладет мне руку на плечо и сильно сжимает ее, так, чтобы мне было больно, чтобы я пришел в себя.

Великий Жрец...

Здоровенный мужик с копной нечесанных черных волос, гривой спадающих до самого пояса, одетый в драное женское пальто с засаленным меховым воротничком и свисающими из-под подкладки комьями ваты, грязно ругаясь, тащил за волосы жалобно хныкающую голую женщину. Похоже, ту самую, которую мы похитили в Битцевском Парке... Ужасающе-грязная, голая, в синяках, с искаженным лицом теперь ее трудно было узнать.

А Сабнэк - он действительно был неестественно-огромен, огромен, как орангутанг, как зубр, и так же неловок, пальто на нем угрожающе трещало при каждом движении. Огромная лапища вцепилась в светлые - когда-то светлые, а теперь, из-за грязи, неопределенно-желтые волосы женщины.

Его пришествие встретил рев и гогот, вопли, смех. Я не могу с уверенностью сказать, кого приветствовала толпа: Великого Жреца или пухлотелую голую женщину, которая постанывала, ползя на коленях, обдирая колени в кровь.

...Нет, я не мог узнать в ней ту, розовощекую, в белой шубке, которая так лихо скатилась к нам в овраг - юную мамочку, счастливую женушку - она похудела и постарела за эти несколько дней...

- Помогите! Помогите! Помогите! - безостановочно верещала она, извиваясь в громадных лапищах Сабнэка с черными от грязи, обломанными ногтями.

Оглянувшись, я увидел малышек, "жен" Сабнэка, и на их лицах - те же кровожадные, дикие маски ярости, как и у всех здесь, и они тоже ждут, они смотрят на жертву горящими глазами, щечки розовеют, зубки блестят - всеобщий экстаз!

Сабнэк наваливается на визжащую девушку, начинает методично насиловать ее, женское пальто задирается, я вижу мохнатую голую задницу, ритмично сокращающуюся, и, в такт движениям, он выкрикивает:

- Ты думаешь, ты - человек? Ты - тварь! Тварь! Никто из вас от меня не скроется! Я вас всех... Всех... У меня сила! У меня - право! Вы думали, нету меня уже? Вы думали, я хуже всех? вы думали, я вас не достану?

Потом выкрики сменяются бормотанием, а бормотание жалобными всхлипами, которые даже самые сильные мужчины иной раз издают в момент соития... Наконец, задергавшись, Сабнэк скатывается с женщины. Деловито оправляет пальто и спрашивает каким-то почти что робким голосом:

- Еще кто хочет?

Хотели все.

Мерзкая солоноватая вонь выбрасываемой спермы заглушает даже смрад горящих факелов.

Мне нехорошо... Кривой придерживает меня за плечо.

Сабнэк приближается к нам. Смущенно говорит Кривому:

- Когда я трахаю их баб, мне кажется, я всех их трахаю, тех, которые думаю, что они - сверху... А когда мы до краев ее наполним - отдадим повелителю. В ней - наша сила, наша жертва...

Кажется, в этот момент меня начало безудержно рвать, но никто не обратил на это особого внимания.

- Не хочешь к ним присоединиться? - холодно интересуется Кривой.

Я трясу головой и исторгаю новую порцию желчи.

Хочу домой...

Наконец, поток желающих кончился.

Странно, что она все еще жива... Тихо стенает, свернувшись комочком, обхватив живот руками.

Сабнэк возвращается из темноты, неся в руке тесак: такими пользуются в мясных магазинах.

Ловким натренированным движением он сносит женщине голову. Голова скатывается по покатому краю в яму...

Кажется, я догадываюсь теперь, почему из этой ямы так воняет!

- Перестань блевать, Мелкий! - шипит на меня Кривой.

- Или хотя бы блюй не в мою сторону!

Сабнэк поднимает обезглавленное тело над головой и начинает раскручивать на ноги, сопровождая свои действия воплями: