Мажор по соседству. Сердце на куски - Даша Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому что Ляля Зарецкая мне не нужна.
Всё!
Нажраться. Встать. Сказать «спасибо». И досвидос!
Но все разумные мысли вылетают из моей головы, стоит мне только прижать ее к себе. Крышу сносит напрочь. Ее запах – дурман. Её тело – маяк в бесконечном вечном. И я, словно затерявшийся в темных водах путник бреду на её зов.
Добрался! Дорвался!
Мысли в увольнительную. Инстинкты на передовую. Похоть правит балом.
Взлетаем!
И плевать, если в конце пути я расхреначу ее сердце в хлам. Сейчас важно не это, а то, что она наконец-то подо мной, в моей квартире, на моем диване и в моих руках. М-м, это будет увлекательный аттракцион!
Опрокинул ее на спину, прижался всем телом. Не удержался, толкнулся бедрами в ее разведенные ноги. Почти потерял сознание от снопа искр, что посыпались из глаз и запредельного кайфа, прокатившегося по телу.
Безумие, не иначе!
И теперь до конца. Я разогнался и тормозить не планирую. Зажимаю ладонями ее лицо и наконец-то ныряю в свой персональный рай. Фейерверки бомбят, шаблоны рвутся, по венам бежит уже не кровь, а жидкая лава.
А я даже не понимаю как так-то. И анализировать не собираюсь, потому что Ляля стонет подо мной, а я вылизываю ее рот, прикусываю ее сочные губы и боюсь только одного, что сорвусь и просто сожру ее заживо без дополнительной термической обработки.
Почему? Да потому что я до нее, кажется, ни разу по-настоящему и не целовался. Так, елозил по губам сотен безымянных девчонок, и только сейчас понял, для чего все это делается, зачем и почему. Чтобы взлететь, а потом разбиться к чертовой матери, просто чувствуя, как Ляля несмело мне отвечает.
Всего одно нерешительное движение языком. Нежное. Сладкое. Уносящее в дальние дали.
И все – отвал башки!
Рычу, когда понимаю, что она норовит вырваться и отталкивает меня в грудь. Отпустить? Да сейчас, ага! Фиксирую одной рукой ее подбородок. Второй перехватываю ее запястья и завожу за голову, удерживая их жестко и даю понять, что мы уже несемся на пятой космической.
Впереди целая вселенная, а ее жалкие сопротивления лишь космическая пыль для меня.
Врезаюсь в нее бедрами снова и снова, высекая из ее горла хриплые стоны. Чуть прикрываю глаза и балдею от того, как дрожат ее сомкнутые веки. Тащится и я вместе с ней. Неосознанно вскидывает бедрами, и я форменно дурею.
Легкие не справляются с нагрузками. Оба дышим надсадно. По коже ток и мурашки. И я решаю, что хватит уже, наверное, мучить друг друга аперитивом, пора сразу переходить к десерту.
Рукой рву ее короткий топ наверх. Задыхаюсь от увиденной красоты и тут же затыкаю ее рот своим, когда она протестующе мычит.
— Нет! — бормочет умоляюще.
— Нет такого слова.
Мы сегодня идем до конца, детка...
Снова накидываюсь на ее губы, терзая их языком и зубами, а затем спускаюсь ниже и начинаю пировать.
Боже, ну почему она так красива? Почему так идеальна? Почему именно от нее так срывает крышу? Почему???
— Е...Егор! — тянет со стоном, когда я ныряю языком в ее пупок.
— Я тоже хочу тебя, — хрипло и с надрывом выдыхаю чистую правду, — ни спать, ни есть, ни жить не могу – только думаю о тебе двадцать четыре на семь. Без передышки, Ляля. Увидел тебя и вмазался. Пытался из головы выкинуть – не получается. Ломка и апатия. И только рядом с тобой я снова чувствую, что живой. Вот, что ты со мной сотворила, чертова ведьма...
Всё, девочка моя, после такой оглушающей информации ты просто обязана мне сдаться без боя. И да, черт возьми, откровенная, ничем незамутненная лесть действует безотказно. Беспроигрышный вариант – подать чистосердечное и на сто процентов похотливое признание под соусом из абсолютной исключительности объекта своей страсти.
Бам!!! Прицельно и навынос!
Рву на коротеньких шортиках пуговицу, дергаю вниз молнию. Прижимаю нос чуть пониже пупка, тяну ее запах и почти отлетаю за грань реальности от кайфа, пока Ляля невнятно бормочет, намертво вцепившись мне в волосы:
— Ах, Егор....пе-перестань...ах, ну не надо...я...у меня...это у меня...
Я знаю! Я первый! Я буду нежен.
Наверное...
Предохранители глохнут. Сердце на максималках качает бурлящую лаву. В легких бушует огненное торнадо. И в голове на репите только одно – терпи, она же девочка, терпи...
Рывком поднимаюсь к ней и вгрызаюсь голодным зверем в ее губы, а сам ныряю рукой под шортики и наконец-то прикасаюсь там, где мечтал оказаться с первой нашей встречи. Лялю подкидывает от наслаждения. И меня тоже, потому что я чувствую, что она меня хочет.
Хочет!
Но мне нужно это видеть. Отрываюсь от ее сладкого рта и продолжаю раскручивать девчонку на каруселях похоти. Она дрожит. Дыхание рваное, хриплое, учащенное. Меня так вообще колошматит, но я не останавливаюсь.
Я хочу видеть, как она финиширует со мной в первый раз. Как разлетится на куски от кайфа. Как выдохнет мое имя на пике наслаждения.
Еще! Еще! Да, черт возьми!
Закатывает глаза, мелко и сладко вибрирует. В шоке распахивает глаза и шокировано выдыхает:
— Егор!
— Давай..., — вставляет так, что чуть позорно не следую за ней.
А Лялю между тем лупит судорога. Зубами впивается в моё плечо. Рычит. Выгибается в моих руках. А спустя несколько секунд жаркой, всепоглощающей агонии расслабляется и откидывается на спину, слепо шаря затуманенными глазами по потолку.
— Всё, — бормочет едва слышно.
— Нет, малышка, мы только начали, — смеюсь я и снова набрасываюсь на ее рот, попутно стаскивая с себя футболку и отыскивая в кармане домашних шорт защиту.
Горю! Предвкушаю! Руки трясутся как у забулдыги, но я счастлив как подросток, впервые дорвавшийся до плотских утех. Потому что да, все сейчас было для меня как в первый раз, ибо я никогда (никогда, слышите?) не испытывал подобного даже близко.
Слишком все ярко. Просто слишком. Всё!!!
И только я уже собираюсь сорвать с себя и с нее последние тряпки, как за нашими спинами неожиданно раздается звук отпираемой двери, а потом и гулкие шаги по коридору.
Ляля тоненько пищит и вцепляется в меня. В шоке оба замираем. А потом я в ужасе слышу голос собственного отца за спиной:
